– Я полагаю, что мой послужной список говорит сам за себя, – произнес Пендергаст тем же тягучим шелковым голосом. – Я лучше всего работаю в одиночку. Напарник может стать мне помехой.

– Мне казалось, вы неплохо работали в паре с одним нью-йоркским копом, как там его имя – д’Агоста?

– Д’Агоста – исключительный случай.

– Человек, о котором я вам говорю, тоже исключительный. Но давайте ближе к делу. Это непременное условие. Либо вы принимаете напарника, либо мы поручаем дело кому-то другому.

«И подвешиваем вас в состоянии неопределенности, пока не возьметесь за ум», – подумал про себя Пикетт.

Во время этой короткой речи на лице Пендергаста возникло некое выражение, очень странное выражение, – Пикетт, невзирая на весь свой обширный психологический опыт, не сумел его определить. Несколько секунд единственным звуком в сауне оставалось шипение камней.

– Принимаю ваше молчание за согласие. И теперь для вас настало время познакомиться с вашим напарником. Агент Колдмун, не могли бы вы присоединиться к нам?

При этих словах молчаливый молодой человек, сидевший в дальнем углу, встал, затянул потуже полотенце на поясе и, поблескивая пленкой пота, подошел к ним. У него была светлая оливково-коричневая кожа, черты лица тонкие и в каком-то смысле почти азиатские. Он бесстрастно посмотрел на двух мужчин, сидевших перед ним. Стройный и прямой, он казался чуть ли не идеальным агентом. Разве что его волосы – цвета воронова крыла, довольно длинные и с пробором посередине – не отвечали этому образу. Пикетт внутренне улыбнулся. Его решение сделать этих двоих напарниками казалось ему штрихом мастера. Пендергаста ждет сюрприз.

– Это специальный агент Колдмун, – сказал Пикетт. – Он в Бюро восемь лет и уже проявил себя в отделах кибербезопасности и уголовных расследований. Рапорта соответствия, представленные его начальством, иначе как образцово-показательными и не назовешь. Восемнадцать месяцев назад за похвальную службу при проведении операции под прикрытием в Филадельфии награжден Знаком ФБР за храбрость. Я не удивлюсь, если со временем он догонит вас по благодарностям от начальства. Думаю, вы найдете в нем способного ученика.

Пока звучал этот панегирик, агент Колдмун оставался бесстрастным. Между тем, как заметил Пикетт, странное выражение на лице Пендергаста сменилось искренней улыбкой.

– Агент Колдмун, – сказал Пендергаст, протягивая руку. – Рад познакомиться.

– Аналогично. – Колдмун пожал протянутую руку.

– Если ваши достижения хоть в малой степени соответствуют тому, о чем говорил здесь ответственный заместитель директора Пикетт, то вы, несомненно, внесете большой вклад в то, что обещает быть весьма интересным расследованием.

– Сделаю все возможное, – откликнулся Колдмун.

– Тогда мы замечательно сработаемся, – сказал Пендергаст.

Он перевел взгляд на Пикетта. Если не считать одной-единственной капельки пота на лбу Пендергаста, жара, похоже, ничуть на него не повлияла: его рубашка и костюм казались такими же свежими, как и раньше.

– Вы сказали, что завтра рано утром мы вылетаем в Майами?

Пикетт кивнул:

– Билет и приказ о вашем назначении вы найдете у себя на столе.

– В таком случае я, пожалуй, пойду готовиться. Спасибо, что поручили мне это дело, сэр. Агент Колдмун, встретимся завтра утром.

Он коротко поклонился каждому, встал и вышел из сауны, двигаясь так же легко и свободно, как и при своем появлении.

Оба оставшихся в сауне смотрели на дверь, закрывшуюся за ним. Пикетт выждал целую минуту, прежде чем заговорить снова. И лишь убедившись, что Пендергаст не вернется, откашлялся.

– Так… – сказал он Колдмуну. – Вы только что услышали от меня вашу легенду. В этом деле вы будете играть вторую скрипку.

Колдмун кивнул.

– Есть какие-нибудь вопросы о вашем настоящем задании касательно Пендергаста?

– Нет.

– Отлично. Жду от вас регулярных отчетов.

– Да, сэр.

– Это все.

Не сказав больше ни слова, специальный агент Колдмун развернулся и вышел из сауны. Пикетт набрал еще ковшик воды, плеснул на вишневого цвета камни, потом снова откинулся назад и довольно вздохнул, когда новый взрыв пара заполнил кедровую сауну.

Миссис Траск осторожно катила сервировочный столик с чаем по темному коридору, ведущему из кухни особняка на Риверсайд-драйв, 891, в Нью-Йорке. Подавать чай в такое время, когда не пробило еще и трех часов, ей приходилось крайне редко: обычно Пендергаст предпочитал пить чай позже, а не раньше. Но такова была его просьба вкупе с обширным списком: вместо обычных аскетических зеленого чая и имбирного печенья в сегодняшнем меню были булочки с изюмом и лимонным кремом, ячменные лепешки, взбитые сливки, мадленки (любимое печенье Констанс) и даже крохотные бисквиты «Баттенберг». Поэтому впервые за много лет миссис Траск пришлось подавать дневной чай на сервировочном столике, а не на простом серебряном подносе. Она не сомневалась, что Пендергаст хочет угодить своей подопечной Констанс, хотя та и ела, как птичка, и, возможно, почти ни к чему не прикоснется.

И в самом деле, после их довольно неожиданного возвращения в особняк неделю назад Пендергаст проявлял к Констанс повышенное внимание. Даже Проктор, стоический шофер и охранник Пендергаста, подметил это и поделился своим наблюдением с миссис Траск. Пендергаст стал более разговорчивым, допоздна беседовал с Констанс на ее любимые темы. Он помогал ей в ее долгосрочном исследовании сложного и зачастую загадочного генеалогического древа Пендергаста. Он даже демонстрировал интерес к ее последнему проекту – террариуму, призванному способствовать распространению хищных растений, находящихся на грани вымирания.

Миссис Траск вышла из коридора в зал приемов, колесики сервировочного столика поскрипывали на мраморном полу. Из библиотеки до нее доносились приглушенные голоса: Пендергаст и Констанс о чем-то разговаривали. И эти тихие звуки радовали ее сердце. Она не знала, почему Констанс так неожиданно уехала в Индию в прошлом декабре или почему Пендергаст недавно предпринял путешествие, чтобы привезти ее обратно. Это было личное дело Пендергаста и его подопечной, а миссис Траск просто радовалась тому, что все снова вместе. И хотя нынешняя идиллия оказалась недолгой – Пендергаст внезапно сообщил, что улетает во Флориду, – миссис Траск утешала себя тем, что это всего лишь деловая поездка.

Да, она довольно неодобрительно относилась к «делам» Пендергаста, но эти свои мысли держала при себе.

Она вкатила столик в библиотеку, обставленную в темных тонах красного дерева, где стояли шкафы, заполненные редкими ископаемыми, минералами и артефактами, и до самого потолка поднимались целые стены книг в кожаных переплетах. В камине бушевало сильное пламя, и два «ушастых» кресла стояли близко к огню. Однако кресла оказались пусты, и миссис Траск обвела комнату взглядом в поисках Пендергаста и Констанс. Когда ее глаза приспособились к мерцанию огня, она их разглядела. Они стояли в дальнем углу, наклонившись над чем-то явно очень интересным, почти соприкасаясь головами. Ну конечно, это новый террариум со стеклянными стенками. До миссис Траск донеслось контральто Констанс, почти заглушаемое треском горящих поленьев.

– …И я нахожу весьма ироничным то, что Nepenthes campanulata – растение, которое на протяжении пятнадцати лет считалось исчезнувшим, – теперь считается всего лишь находящимся под угрозой, а Nepenthes aristolochioides, которое прежде практически не признавали видом, теперь находится на грани исчезновения.

– Действительно иронично, – пробормотал Пендергаст.

– Обрати внимание на особенную морфологию aristolochioides. Околоустьевое поле почти вертикальное, это большая редкость у насекомоядных растений. Их механизм питания крайне интересен. Я все еще жду местных насекомых с Суматры, но здешние жуки-носороги кажутся подходящей пищей. Не хочешь его покормить?

Констанс подняла в руке посверкивающий в отблесках пламени пинцет почти футовой длины, между концами которого было зажато корчащееся насекомое.