Миссис Монтера, продолжавшая промокать глаза, попыталась было завернуть несколько тамале, чтобы дать Колдмуну с собой, но он мягко отказался.

– Encuentra al hombre que hizo esto[14], – сказала она, пожимая ему руку.

Выйдя на улицу, Колдмун отыскал «Эдж» в своем смартфоне, позвонил и попросил Ланса Корвина.

– Он сейчас вроде как занят! – проорал голос, перекрикивая грохочущую музыку. – Попробуйте позднее.

– Когда вы закрываетесь?

– В три.

Садясь в «мустанг», Колдмун посмотрел на часы: шел девятый час. В качестве подозреваемого Ланс Корвин выглядел слишком хорошо, чтобы быть правдой; впрочем, исключать его тоже не следовало. Колдмун вспомнил, что Кейп-Корал находится поблизости. Если повезет, он побеседует с Корвином, снимет с него показания и к девяти вернется в номер своего отеля.

Вечер обещал быть великолепным. Глядя вполглаза, Колдмун ввел в навигатор название клуба, бросил телефон на пассажирское сиденье и тронулся с места. Хотя он не сказал об этом Пендергасту, но его раздражало то, что он не побывал на месте убийства Фелиции Монтеры. Разговор с семьей хотя бы помог ему воссоздать человеческий образ жертвы, а это было очень важно для него и делало трагедию ее смерти еще значительнее.

Направляемый успокаивающим голосом навигатора, Колдмун выехал с переполненных боковых улочек Маленькой Гаваны на главную улицу, интенсивность движения на которой через несколько миль, к счастью, уменьшилась. Задним числом он порадовался тому, что согласился разделить следовательскую ответственность с Пендергастом. Старший агент оставался в своем номере в «Фонтенбло» – обзванивал старых знакомых Элизы Бакстер. Колдмун знал, как работают такие штуки: одно знакомство выводит на другое, другое – на следующее. Пендергаст может провисеть на телефоне полночи, пока Колдмун будет видеть сладкие сны.

Убаюканный своими мыслями, Колдмун заметил какой-то непорядок, только когда навигатор направил его к западному въезду на федеральную трассу I-75. Что за черт? Перед ним тянулось шоссе, разделенное на две части, оно исчезало в полной темноте, и лишь свет фонарей на столбах время от времени разрывал эту монотонность.

Колдмун быстро съехал на обочину, справился со своим смартфоном и испустил ряд особенно сочных лакотских проклятий. Кейп-Корал находился не рядом с Корал-Гейблс или Корал-Спрингс, с которыми Колдмун его перепутал, – нет, его пункт назначения находился чертовски далеко на западном берегу штата, на дальнем конце прямой как стрела ленты шоссе, известного под названием Аллигаторная аллея.

Аллигаторная аллея?

– Матерь благая совокупления, – пробормотал Колдмун.

Сто сорок пять миль. По два с половиной часа в каждую сторону.

Он прикинул, не пересечь ли ему разделительную полосу, чтобы вернуться в свой отель. Но тут же понял: из этого ничего не получится. Беседа с бойфрендом была крайне важна, даже если полицейские успели отработать эту площадку. Он уже пообещал Пендергасту, что поговорит с бойфрендом. И ни в коем случае не мог дать поблажки ни одному подозреваемому, даже если его совесть допускала такое.

Колдмун вздохнул, нажал на газ, вернулся на шоссе и поехал дальше на запад. Прошло несколько минут, и исчезли даже встречные машины, компанию ему составляли лишь высокие фонарные столбы. Справа и слева лежала кромешная тьма. Он позволил стрелке спидометра подняться до восьмидесяти, потом до девяноста, а потом перепрыгнул через сотню. Если его остановит полицейский, то надо надеяться, что коллега по охране закона спустит ему с рук это правонарушение. Если не спустит… что ж, это будет в духе нынешнего вечера.

Было уже пол-одиннадцатого, когда Колдмун припарковал «шелби» на месте для сотрудников «Эдж», прямо перед дверью. Здание «Эдж» показалось ему похожим на заброшенный нефтехимический завод, немного приукрашенный неоном. За бархатной лентой, ведущей к входной двери, ждала очередь, одетая как для вечеринки. По сторонам двери, из которой доносились приглушенные звуки танцевальной музыки, стояли двое громил в джинсах и коже. Настроение Колдмуна после езды по Аллигаторной аллее ничуть не улучшилось.

К окну его машины подошел парковщик:

– Ключи?

– Где Ланс Корвин? – спросил Колдмун.

– Вот он, – ответил парковщик, показывая на одного из мужчин в кожаной жилетке.

– Я хочу с ним поговорить.

Он взял телефон с сиденья, открыл дверь и вышел.

– Сэр, вы не можете оставлять вашу машину…

– Я сказал: передайте ему, что я хочу с ним поговорить.

Но Корвин уже услышал их обмен репликами и направился к ним. Он не слишком-то ласково отодвинул парковщика:

– Ну?

– Ланс Корвин?

– И что?

– Я агент Колдмун, ФБР. – Колдмун прикинул, нужно ли доставать жетон ФБР из заднего кармана, и решил, что не стоит заморачиваться на этот счет. – У меня к вам несколько вопросов о Фелиции Монтере.

Лицо вышибалы посуровело.

– Копы меня об этом уже спрашивали.

– Рад за них. Теперь спрошу я.

– Позапрошлой ночью я работал здесь. Меня миллион народу видел.

– Может быть. Но клуб закрывается в три. А миз Монтеру убили не раньше четырех.

– Корвин! – позвал второй вышибала, махая ему рукой. – Скажи этому козлу, чтобы убрал оттуда машину, и возвращайся сюда!

– Чтобы пересечь штат, нужно потратить час. Вы думаете, у меня крылья есть или что? – вопросил Корвин.

– Может быть, той ночью вы ушли с работы чуть раньше.

Корвин сложил на груди мощные руки.

– Слушайте, – сказал он, – я эту телку не убивал. Ясно? Ответ на вопрос дан. А теперь убирайте отсюда вашу сраную машину.

События прошедшего вечера: чувство утраты в квартире Монтеры, безутешное выражение на лице матери жертвы, утомительная поездка по унылому ландшафту – все это соединилось в одно. Обычно флегматичный Колдмун сделал шаг к Корвину, подошел так близко, что его грудь почти коснулась сложенных на груди рук вышибалы. Он приблизил лицо к лицу Корвина и прошептал:

– Ты сказал «сраная машина»? Про мой «шелби»?

Хотя вышибала превосходил Колдмуна ростом и весил по крайней мере на пятьдесят фунтов больше, инстинкт самосохранения заставил Корвина медленно опустить руки. Но он не отступил.

– Никакой закон не запрещает крепкие словечки, – произнес он неуверенно.

Не сводя взгляда с лица Корвина, Колдмун вытащил свой телефон:

– Пока мы тут решаем, в какой степени применим закон к моей восьмисотпятидесятисильной «суперзмее», я вызову мирового судью и получу ордер. А потом мы поедем в Майами, где проведем вместе остаток ночи в маленькой комнате с очень ярким светом.

– Эй, постойте! У меня есть доказательство. – Корвин наконец отступил и сунул руку в передний карман джинсов. Вытащив какую-то бумагу, он развернул ее и протянул Колдмуну. – Мне это выписали, когда я ехал домой в ночь убийства Фелиции.

Колдмун принялся рассматривать бумажку. Это был вызов в суд в связи с нарушением правил дорожного движения. Позавчерашней ночью Корвина оштрафовала полиция Кейп-Корал за превышение скорости. Время нарушения было обозначено в повестке: 3 часа 50 минут.

Колдмун разглядывал повестку еще несколько секунд, потом сфотографировал ее на свой смартфон. Молча глядя в лицо Корвина, он разжал пальцы и выпустил повестку из рук – бумажка, порхая, упала на туфли вышибалы. И тогда Колдмун вернулся в машину, завел двигатель, тронулся с места и мысленно приготовился к долгой унылой езде в темноте до Майами.

Охотничий домик в Катадине располагался не совсем рядом с горой, носившей то же название, что и город. Он находился за много миль от Бакстер-Стейт-парка, на краю бесконечного леса, неподалеку от федеральной трассы. Колдмун с трудом мог себе представить место, более непохожее на Майами-Бич. В Мэне прошедшей зимой выпало много снега, и, хотя уже заканчивался март, всюду еще виднелись снежные наносы; почтовые ящики, дровяные сараи, даже легковушки и трейлеры были всего лишь протуберанцами в снежном покрове. На прочищенных улицах небогатое разнообразие в цветовую гамму вносил песок, придававший снегу зловеще-красный оттенок. Позднее утро здесь напомнило Колдмуну долгие зимы времен его детства в Поркьюпайне, в Южной Дакоте.