Значит, – продолжал наставник, – в кабинку с мальчиком, ходят мальчики. В кабинку с девочкой ходят девочки.

По реакции Маши, мальчишка понял, что та никогда с кабинками не сталкивалась.

– Ты, что никогда не видела кабинок? – удивленно развел руками Игорь.

Девочка осторожно, крадучись, подошла к незнакомому объекту, открыла дверь с нарисованной на ней девочкой.

– Нет. В прошлом саду у нас не было такого. Были только горшки. И все.

В самой кабинке ничего удивительного не оказалось. Самый обычный унитаз. На стенке висел полотняный мешочек с нарезанной бумагой, рядом с унитазом плетеная из металлических прутьев, застланная газетами, корзинка. На двери, с обратной стороны щеколда, сильно напоминающая щеколду в их коммунальном туалете и ванной комнате.

– Давай покажу. Заходи, – экскурсовод подтолкнул Машу в кабинку, которую она только что разглядывала, – теперь следом за тобой я захожу.

В узком пространстве кабинки мальчик бесцеремонно отодвинул подопечную в сторону и закрыл за собой дверь.

– Зашла. Потом смотри – закрываешь защелку, – он наглядно продемонстрировал свои слова. – Теперь снимаешь штаны. Запомни, сначала закроешь дверь, потом защелкнешь, потом снимешь штаны. У нас бывает сначала забудут закрыться, а когда случайно кто-нибудь дернет за дверь, сразу орут как дурные.

Маша от разговоров на столь интимную тему, густо покраснела и опустила в пол глаза. Игорь, ничуть не смущаясь, продолжал:

– Наденешь штаны, поправишь платье, тогда, вот так отодвинешь защелку, – раздался щелчок, дверь распахнулась. – Теперь выходи. Поняла?

Мария не поднимая глаз, вылетела из кабинки.

– Сходила в туалет. Надо помыть руки. Видишь, раковина и полотенца висят? – паренек кивнул в сторону умывальника. – Руки помоешь и вытрешь полотенцем.

– Которым? – уточнила девочка.

– Каким хочешь. Здесь нет твоего или моего. Все полотенца общие.

– А в той раковине можно мыть? – Мария подошла к раковине на противоположной стене.

– Можно. Которая свободная, в той и мой.

Когда ознакомление с туалетом закончилось, Игорь повел девочку через игровую комнату к двери в противоположной стороне комнаты. За дверью оказалось просторное светлое помещение, заставленное квадратными детскими столиками. Вокруг каждого столика по четыре маленькими стульчика. Прямо около входной двери, справа вдоль стены тянулись поставленные встык взрослые столы. Они представляли собой длинную, высокую кушетку, как в поликлинике у врача. Только «кушетка» в этой комнате была много выше, шире и длиннее. Столы застланы одинаковой клеенкой, где на белом фоне, красовались голубые, сказочные цветы.

Столы упирались в металлические, покрашенные белой краской, стеллажи. На полках стеллажей в определенном порядке составлена чистая посуда: стопочки глубоких и мелких тарелок, острова с рядами стаканов и кружек, ложки, вилки и еще другие неизвестные предметы. Это потом, через пару часов Маша увидит, как на взрослые столы поставят большие кастрюли с первым, гарниром, вторым. Чайники с киселем или компотом, хлебницы, наполненные кусками хлеба.

– Видишь, вон там, на полках, чистая посуда. Ее без разрешения трогать нельзя. Когда назначат дежурной, тогда можно трогать, расставлять на столы для всех, – добросовестная консультация продолжалась.

Девочка ужаснулась. Она дома разбила не одну тарелку, как же теперь будет расставлять всем?

– Я же не умею.

Игорь облокотился о взрослый стол и с интонацией знатока заключил:

– У нас дежурят по два человека. Посмотришь, как делает другой, сделаешь так же. Екатерина Матвеевна вместе с тетей Зиной принесут с кухни кастрюли, разольют суп по тарелкам, разложат второе и нальют компот сами. Дежурные только поставят посуду на столы.

– А потом? – не удержалась Маша.

– Что потом?

– Ну, потом, когда все покушают?

– Каждый свои тарелки и стакан ставят на эти столы, – Игорь похлопал ладонью мебель, к которой только что прислонился.

– Ты не волнуйся. Один раз посмотришь, сразу поймешь.

– А потом? – Маша никак не унималась.

– Потом, детей уже не касается. Потом нянечка относит грязную посуду в мойку, а назад приносит чистую и расставляет ее на полках.

Пока девочка около стеллажей изучала чистую посуду, Игорь прикинул, все ли он рассказал относительно процесса дежурства и приема пищи. Вообщем-то, все. Прочее, она поймет, когда увидит на конкретном примере. Он окликнул:

– Маш, пошли. Теперь пойдем в кладовку.

Девочка, наконец, отвлеклась от посуды, обратила внимание на сопровождение.

– Зачем в кладовку? Туда ставят тех, кто провинился?

– У нас не наказывают детей. В кладовке хранятся вещи для того, чтобы спать.

Новенькая слушала своего наставника прямо около стеллажей, Игорь подошел к ней, молча взял за руку и требовательно увлек за собой.

Жизнь детей в круглосуточном саду была особенно тесно связана с процессом подготовки ко сну и уборки после сна сопровождающего это действо, инвентаря и принадлежностей. Этот самый инвентарь в виде раскладушек и принадлежности в виде матрацев, одеял, подушек и постельного белья, как раз, хранился в той самой кладовке, куда Игорь намеревался отвести девочку.

Кладовая находилась в самом неудобном месте, которое можно было отыскать в пределах группы. Видимо тот, кто проектировал детский сад, сам никогда подобное детское учреждение не посещал. Вместе с ним и члены той комиссии, которые утверждали сей проект. Очень вероятно, ни у архитектора, ни у членов комиссии не было детей. Иначе, какой адекватный родитель разместит кладовую таким образом. Попасть в нее возможно только из раздевалки, которая, как известно, укомплектована детскими шкафчиками для одежды и двумя широкими лавочками прямо посередине узкого помещения.

Каждый ребенок должен войти в кладовую, взять в ней раскладушку и отнести через раздевалку в игровую, разложить ее и идти за матрацем. С полки матрац принести на раскладушку. Следующим становился поход за постельным бельем. Те, кто умудрялся одним махом принести подушку, одеяло и простыню, лишали себя возможности лишний раз потолкаться в скромной по площади, кладовой. Кто не мог за одну ходку притащить необходимые для сна вещи, шел за остатками.

Если учесть, что количество детей в группе достигает тридцати человек, то даже трудно представить себе размеры стихийного бедствия, связанного с подготовкой к дневному сну. Нашествие татаро-монголов в старину – детские игрушки по сравнению с активными перемещениями, столпотворениями энергичных, исполнительных ребят. Все носятся за принадлежностями для сна, как сумасшедшие. Для воспитательницы и нянечки подготовка становится сущим наказанием.

Льются слезы, размазываются по лицу сопли из-за нанесенных телесных и словесных травм. Пусть случайных, пусть легких, но таких обидных. Кто-то кого-то задел невзначай раскладушкой, кто-то кого-то неосторожно толкнул, кому-то досталось матрацем или подушкой. Детский сад, что тут скажешь? После дневного сна стихия повторяется в обратном порядке.

Детских садов мало, все они в основном ведомственные, принадлежат определенному предприятию, детей в группах много и все равно мест не хватает. Поэтому группы оснащены только необходимым. Игровая комната одновременно служит спальней, а столовая классом для занятий. Вечером спать укладывались гораздо спокойнее потому, как детей оставалось почти в половину меньше.

В кладовой Игорь на примере собственных принадлежностей для сна популярно объяснил Маше, когда что хватать, что зачем тащить. Тем самым, подведя черту под ознакомительной экскурсией. Вся информация с трудом умещалась в Машиной голове, оттого ей становилось несколько не по себе. Она решила во всем следовать за мальчишкой, равняться на него, хотя бы первое время.

К чести мальчика, первое время он терпеливо сносил порой навязчивое общество девочки. Она преследовала его по пятам. Как отражение в зеркале, повторяла поступки наставника. И он сдался. Принял-таки опеку над, как выяснилось, Марией – неумехой. Наверно, не последнюю роль в данном случае сыграло воспитание.