– Что дальше? – неопределенность в желании начала раздражать сотрудницу ЖКХ. – Зачем явились то?
Любовь Владимировна, невольно сжимаясь под гневно-колючим взглядом, подбирая ноги под стул и теребя край выцветшей дачной кофточки, тоскливо пролепетала:
– Я единственные ключи потеряла . . . Мне бы замок в двери поменять . . . Плотника вызвать . . . Из квартиры не выйти . . .
– Это говорите, сменщица надоумила сегодня с утра прийти?
– Она, – с готовностью кивнула Любовь Владимировна.
– Как же вам, бабушка, не стыдно врать, – прищелкивая языком, стыдила кудильковая. – Не могла она вам такого говорить потому, как плотники у нас на вызовы не ходят. Нет у нас плотницких услуг. Можно вызвать сантехника, электрика, кровельщика, а плотники на вызовы не ходят.
– Что же у вас нет плотников? – не на шутку испугалась пожилая женщина.
– Почему нет? Есть.
В это время на тумбочке, подле холодильника, щелкнул отключившийся кипящий чайник. Диспетчерша, словно по команде, наклонилась под стол, загремела ящиками и, уже с вместительной кружкой в руке, возникла над столешницей.
– С плотником нужно договариваться индивидуально, за наличный расчет.
– А что, остальные специалисты на вызове работают бесплатно?
– Платно! – хлопнула посудой о стол сотрудница, да так, что ложка громко звякнула в кружке. – Бесплатно ремонтируются только общедомовые коммуникации, те, что в квартире – за ваш счет.
Непонятно откуда у Любови Владимировны появился интерес к тонкостям производственной деятельности жилищной компании. Она без задней и без передней мысли вдруг ляпнула:
– Так плотники у вас в штатах не состоят и зарплату не получают?
– Какое тебе дело до зарплаты, бабка? – злобно гаркнула хозяйка кабинета. – Я вызовы на плотников не записываю. Иди в бытовку к рабочим. Там договаривайся.
От крика разгневанной женщины бедная посетительница подскочила со стула и замерла на месте как вкопанная, не понимая куда бежать, кому сдаваться. Словно читая ее мысли, кудильковая затрясла своим сожженным химией руном и, указывая кружкой на дверь, прогремела:
– Дверь в бытовку напротив!
Любовь Владимировна восприняла распоряжение как команду к незамедлительному действию и суматошно засеменила в четко указанном направлении. За дверью бытовки присутствовал сплошной ужас. В довольно просторном помещении, по периметру, вдоль стен, располагались металлические самодельные ящики для одежды, выкрашенные все той же синей краской. В центре стоял умело сбитый, крепкий, основательный, длинный стол. На поверхности стола, застланной цветастой клеенкой, творился настоящий кавардак из замасленных тряпок, огрызков бумаги, каких-то железяк и грязных стаканов с остатками заварки на дне. С двух сторон, во всю длину стола – надежные, широкие лавки. Рядом с окошком, что справа от входной двери, находился письменный стол и при нем два обычных стула.
На одном из стульев восседал пожилой седоволосый мужчина в черной спецовке, бейсболке и с развернутой газетой в руках. В насквозь прокуренном помещении, плотный табачный дым не стелился в воздушном пространстве, все пространство и состояло только из одного дыма. Открыв дверь и невольно хватив едкого дыма, посетительница закашлялась. Мужчина оторвался от газеты и вопросительно уставился на пожилую женщину.
– Извините, – переводя дыхание и вытирая слезящиеся глаза на пороге комнаты, обратилась посетительница, – мне бы плотника . . .
Мужчина сложил газету.
– Так нет плотника.
– Как нет? А где он?
– Один плотник в отпуске. Другой с начала недели на объекте.
– Когда же он появится?
– Не могу знать. Это вам к мастеру надо. Он знает.
Любовь Владимировна, еле сдерживая слезы разочарования, плаксиво спросила:
– Где найти мастера?
Может быть жалкий вид несчастной или потерянный голос, а может и то и другое вместе, подвигли мужчину подняться с насиженного места и отправиться в соседний кабинет.
– Слушай, Егоровна, звякни Витьку. Скажи, что женщине нужен плотник. Пусть отпустит его завтра с утра на вызов . . .
– Ты что, Василич, обалдел? – возмутилась еще не остывшая Егоровна. – Это я буду указания начальству давать? Кто я такая?
– Не шуми. Что тут такого . . . какие указания? Просто скажи, мол, вызов есть . . .
– Нет, посмотрите на него, люди добрые, – развела руками Егоровна, – ты же знаешь – плотник на объекте.
– Поможет женщине и вернется на объект.
Диспетчерша нервно развернула шоколадную конфету:
– Не стану я отношения с начальством портить. Пусть завтра к восьми приходит, у них оперативка. Сама и договорится с Витьком, – конфета целиком полетела в рот.
Василич как-то виновато пожал плечами и удалился в прокуренную бытовку. Расстроенная, так и не добившаяся внятного ответа, Любовь Владимировна, со слабо тлеющей надеждой на благоприятный исход, медленно направилась к дому.
– Вижу, вижу вас опять отшили, – с долей иронии встретила хозяйку Нина Кузьминична, – чем на этот раз прикрылись?
Никак не реагируя на слова гостьи, Любовь Владимировна скинув шлепанцы в прихожей, сразу прошла на кухню. Там из ящичка достала таблетку, потом налила в стакан кипяченой воды из чайника и, накапав туда корвалола, махнула все одним махом. Специфический запах лекарства тут же нехотя поплыл по квартире, символизируя собой неблагоприятную атмосферу в доме, наличие человека находящегося на грани нервного срыва. Прошлепав босиком к креслу, пожилая женщина, устало, буквально повалилась на него.
– Вы о чем-то спрашивали, Нина Кузьминична? У меня гул в ушах стоит, плохо слышу, – осипшим голосом поинтересовалась женщина.
– Что сказали на «приеме»?
– Оказывается плотника не вызывают, с ним договариваются частным образом . . .
– Договорились, надеюсь . . .
– Нет. Он, понимаете ли, на объекте . . . правда на каком не говорят . . .
– Это как раз понятно на каком . . . у начальства дачу строит . . . или квартиру ремонтирует . . . Говорят время другое, строй изменился, люди новые. Фигня все это. Ничего у нас не изменилось. Как отрабатывали барщину, так и отрабатывают. Как не было совести, так и не народилась . . .
Любовь Владимировна, кряхтя и сопя, вылезла из объемного кресла.
– Нина Кузьминична, будьте добры, пожалуйста, принесите подушку из спальни. Я здесь на диване полежу. Голова уж очень сильно кружится и гудит . . .
Нина Кузьминична торопливо поспешила в комнату. Помогая расстроенной соседке удобней устроиться, приговаривала:
– Полежите, полежите, дорогая. Может что принести? Может лекарства какие . . . может в аптеку сбегать? Или, наверно, лучше всего «Скорую» вызвать?
– Не надо ничего . . . спасибо . . . я уже выпила . . . полежу и пройдет.
– Надо кончать с этим экспериментом, – накрывая ноги прихваченным пледом, вслух рассуждала участливая соседка. – Хватит вам над собой издеваться. Позвоните Юрке, он в раз решит больной вопрос.
– Не сдамся . . . Теперь дело принципа . . . нельзя так оставлять . . . нет, нет завтра пойду, – бормотанье становилось все тише, веки сомкнулись, – Завтра пойду . . . Витька найду . . . пойду . . . найду . . .
Старческие, бесцветные губы еще что-то вяло шептали, но уж ничего не возможно было разобрать. Дыхание становилось размеренно спокойным. Нина Кузьминична убедившись, что хозяйка заснула и ее помощь больше не нужна, выключив предварительно телевизор, бесшумно удалилась.
Утром следующего дня решительно настроенная, будто перед самым важным боем, от которого зависит ни много, ни мало, а целая жизнь, все в той же поношенной одежде, Любовь Владимировна звонила в известную дверь. Соседка, памятуя о вчерашнем недомогании, попыталась, было, отговорить упрямицу, но та раздраженно огрызнувшись, ступила на лестничный марш. Оставалось только одно – выдвигаться на пост.
Еще минуя распахнутые ворота хозяйственного двора, посетительница приметила на рыльце, перед дверью диспетчерской, курящего мужчину. Присмотревшись, с удивлением узнала в нем вчерашнего Василича. Тот, издали заприметив знакомую, расплывшись в улыбке, махнул ей рукой. Когда женщина подошла ближе, сбивчиво поприветствовал:
