«Кончились Феллини и Тарковский…» Кончились Феллини и Тарковский Фильмы их мы смотрим словно сны Новый мир – какой-то не таковский Плоский и лишённый глубины Или это нас подводит зрение Погружая души в полумрак? Мы глядим вокруг в недоуменье Что это? Зачем это? И как? «Снег выпал. С ним была плутовка такова…»
Снег выпал. С ним была плутовка такова — Сбежала осень, сделав финт ушами Снег лёг на землю невесомой шалью Зима вступила временно в права Я радуюсь зиме. Горячим чаем Её приход (пусть временный) встречаю И гостье рад – быть может, что не зря, Надеясь, что мороз прочистит горло Которое, как той вороне, спёрло От воздуха сырого ноября. «Клио ты, Клио. Твой равнодушен взгляд…» Клио ты, Клио. Твой равнодушен взгляд На то, как текут реки времён назад Когда новый историк, иль очередной пиит Над водой ворожит Прошлое потрошит «Ах ты, дурилка картонная – скажет Клио тогда — Сколько потратил времени и труда А не приблизился к прошлому – ни на шаг В голове твоей – ветер дат и времён бардак И, если честно, мненье твоё, всегда С мнением Бога, совершенно не совпада…» 9 января 1905 Никто не хотел умирать Никто не хотел убивать Но умирали и убивали Убивали и умирали Бессмысленно, трагично, безобразно Испуганно, отчаянно, нелепо Как всегда Двенадцать Ночная улица пустая Мороз, ударивший поддых Беззвучная собачья стая — Двенадцать призраков ночных Двенадцать злых исчадий ада Двенадцать ронинов – бродяг Бегут средь тьмы и снегопада. Их гонят ветер, голод, мрак, И холод – истинно – собачий. Их ослепляют фонари В глазах слезящихся маячит: «Я сдохну завтра – ты умри Сегодня». Никакого лая. Но Боже мой – какая жуть Когда накатывает стая И некуда тебе свернуть «Пруд замерзает…» Пруд замерзает На его берегах Толпятся утки В серых шинелях Как врангелевцы Решившие остаться Холодное утро. Ноябрь. Трудовая копейка» 19 марта 1913 года: «В полицию поступило заявление о розыске и задержании скрывшегося от родителей ученика городского училища, 11-летнего мальчика, П.А. Почеева. Мальчуган оставил дома записку: «Дорогая мама! Прошу не проклинать меня, возьми книги мои и моего товарища, передай в училище, что мы уехали в Крым, вернемся через 7 лет, а может быть и раньше». Фамилия товарища Почеева в записке не указывается». Реалист Почеев учился скверно Обожал, наверно, Стивенсона и Жюля Верна «Мушкетеров» знал, чуть ли не наизусть А кругом был пыльный степной Саратов Ни туземцев, ни подвигов, ни пиратов Словом – глушь, провинция, грусть Вот Почеев и Сенька – его приятель — Вдруг решили: довольно терпеть нам, хватит! Едем в Крым, брат, наступит весна едва. Ничего хорошего тут не светит Так и жизнь пройдёт – ведь уже не дети — На двоих-то – шутка ли? – Двадцать два А в Крыму-то море, в Крыму- то скалы В маках всё горит там кроваво-алых Альбатросы-чайки вверху парят Через год-другой – и сойдём за взрослых Повезёт – запишемся мы в матросы И айда тогда – по морям «Дорогая мама! За ради Бога Не судите сына вы слишком строго Сын ваш вырос и с Сенькой поехал в Крым Через семь лет, а может и раньше, даже Я вернусь – красивым, большим, отважным И вполне ещё молодым». И прошли семь лет, о которых писал Почеев Две войны одна-то другой бойчее И страшнее – прошлись по земле, и вот Злой матрос – ровесник того же Сеньки Может, даже Сенька – ведёт до стенки На Максимой даче народ – в расход. Время Стеньки опять, пугача, хлопуши На Приморском – люди висят как груши И давя всю прежнюю жизнь, как пыль Дико вертит башнею с пулемётом Полный ярости, царственным бегемотом Тарахтя, «Антихрист» – бронемобиль Над причалом нервно хлопочут чайки До утра свет не гаснет в чрезвычайке За допросом ведут допрос Михельсон и Кун, да землячка Роза Деве-розе мороза смешна угроза Потому что сама – мороз. Где ты был в те дни, реалист Почеев Представитель племени книгочеев И романтиков из предвоенных лет? Красным стал, братишка ты, или белым? Сгинул где-нибудь, иль остался целым? Навсегда затерялся след… (Июль, 2017) «Крики, выстрелы, сабельный лязг…» Крики, выстрелы, сабельный лязг Мясорубка, кровавая сеча «Ты в измене, как в дёгте увяз По колени – по пояс – по плечи Так скажи мне, казак молодой Что случилось с тобой? Чёрт чудесную песенку спел Чудо-панночкой сердце разбито Как же хвост ты её проглядел И рога и копыта? Как, ответь мне, ответь мне, сынок Стать иудой-то смог? Высоко тебя ценят паны! — Конь-то, конь-то и правда – хороший! Не пьянит тебя чувство вины? Иль её ты не чувствуешь ноши? А спасут ли тебя твои ляхи От Суда, от позора и плахи!?» Выстрел. Взвился дымок голубой И мгновенно растаял. Дело сделали – ринулись в бой! — Что ведёт поредевшая стая |
