В своей земной жизни Иоанн тоже обладал многими дарами. И высшая милость, данная ловцу даров, проявилась в том, что он обладал совершенством всех святых. Он был пророком, когда сказал: «Придет Тот, Кто могущественней меня»[70]. Он был больше чем пророком, когда указал на Христа. Он был апостолом, ибо апостол есть тот, кто послан, и он был «человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн» (Ин. 1: 6). Он был мучеником, ибо вынес смерть во имя справедливости. Он был исповедником, ибо исповедовал и не отрекался. Он был девственником, ибо за свою невинность назывался ангелом, как мы читаем у пророка Малахии: «Вот, Я посылаю Ангела Моего…» (Мал. 3: 1).

При уходе из мира сего Иоанн тоже имел триединую милость. Он стал непобежденным мучеником и заслужил тем самым венец на небесах. Он стал вестником величайшей радости, ибо принес и в чистилище драгоценную весть о скором пришествии Христа. Его славная смерть высоко оценена, ибо даже те, кто попал во ад, славят его. Исход праведников из ада особенно торжественно празднуется Церковью[71].

Кроме того, достоинства Иоанна основаны на его проповеди. Ангел донес до нас четыре истины о проповеди Иоанна, сказав: «И многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; и предыдет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный» (Лк. 1: 16–17). Эти четыре вышеуказанные истины суть: плоды его проповеди, порядок, власть и цель, как это видно из текста.

Заметим также, что проповеди Иоанна были достойны похвалы по трем причинам: он проповедовал горячо, успешно и разумно. Он говорил с жаром, упрекая фарисеев: «Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?»[72] И все-таки его страсть смягчалась милосердием, ибо он был светом горящим, и это подтверждал он сам, говоря Исаие: «Господь дал мне язык, подобный обоюдоострому мечу»[73]. Его горячность была вдохновлена истиной, ибо он был светом сияющим. «Вы посылали к Иоанну, и он засвидетельствовал об истине»[74]. Иоанн был движим проницательностью знания и потому толковал Закон широко – в пользу людей, мытарей и солдат в соответствии с их нуждами. Он был тверд в постоянстве: проповедовал с таким упорством, которое стоило ему жизни. Его ревностность обладала теми четырьмя качествами, о которых говорит Бернар: «Пусть ваше рвение воспламеняется милосердием, опирается на правду, управляется знанием и поддерживается твердостию неколебимой».

Проповедовал он всегда успешно. Он учил неустанно, увлекал примером святости собственной жизни и потому обратил многих – как доблестью жизни, так и преданностью вере. И проповедовал он праведно. Честный и чистый суд являлся в его проповедях тремя путями. Во-первых, дабы внушить страх преступнику, он использовал угрозы, говоря: «Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3: 10; Лк. 3: 9). Во-вторых, увлекая благом, он использовал посулы, говоря: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3: 2).

В-третьих, он использовал постепенность, мало-помалу привлекая посредственных к совершенной жизни. Иоанн возлагал на них поначалу легкие обязательства – в особенности на мытарей и воинов, – чтобы потом привести к большим делам: поступкам милосердия в отношении всего народа. Мытарей он призывал отказаться прибирать к своим рукам чужое, воинов – никого не обижать, ложно не обвинять, оставаясь довольными своим жалованьем.

Надо заметить, что в праздник Рождества Иоанна Крестителя отошел ко Господу святой евангелист Иоанн. Церковь тем не менее установила праздник в честь евангелиста Иоанна на третий день после Рождества Христова, ибо этому дню был посвящен его храм. Торжественное празднование Рождества Иоанна Крестителя сохраняло свою дату, поскольку ангел отметил ее как день ликования.

Нет надобности в рассуждениях о том, передал ли этот день евангелист Крестителю – как менее великий более великому. Не годится и спорить о том, кто из них более велик, поскольку это ясно из примера, посланного нам с небес. Мы читаем историю о двух докторах теологии, один из которых предпочитал Иоанна Крестителя, а другой – евангелиста Иоанна. Наконец они сошлись на том, что для окончательного диспута и тот и другой внимательно изучат свидетельства и убедительные аргументы относительно каждого из своих Иоаннов. Однако в назначенный день встречи оба святых явились на диспут и сказали каждый своему поборнику: «Мы так долго и так прекрасно сосуществуем на небесах! Не начинайте же спорить о нас на земле!» И все увидели их, и оба теолога, посмотрев друг на друга, вознесли хвалу Господу.

Павел, историк Ломбардии, был диаконом и монахом монастыря Монте-Кассино[75]. Однажды он решил освятить свечу, но голос его, прежде всегда прекрасный, вдруг стал хриплым. Чтобы восстановить голос, он сочинил гимн для праздника святого Иоанна Крестителя:

И на первой же строке голос его восстановился… как у Захарии.

Есть люди, которые в день Рождества Иоанна Крестителя жгут кости умерших животных, которые собирают повсюду. Для этого существуют две причины, как утверждает Жан Белеф. Одна отсылает нас к Античности, когда существовали животные, именовавшиеся драконами, которые могли летать по воздуху, плавать в воде и ходить по суше. И вот когда они летели по небу, то обуяла их похоть, и капли семени упали в колодцы и реки. Так начался год чумы. Предупредительными же мерами против этой напасти были огромные костры из костей животных, дым от которых прогонял драконов прочь. И поскольку с тех пор этот обряд много лет совершался в день Рождества Иоанна Крестителя, то находятся и сейчас люди, поддерживающие этот обычай. Согласно другой причине, жгут их в воспоминание о сжигании костей святого Иоанна язычниками в городе Себасте[77].

Вокруг костра также носят зажженные факелы, ибо Иоанн был пылающим и сияющим факелом, и вертят колеса, ибо солнце с этого дня начинает опускаться на небе все ниже. Это знаменует собой закат славы Иоанна, который начался с выходом Христа на проповедь, как сказал сам Креститель: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3: 30)[78].

Как говорит святой Августин[79], это также видно по их жизни и смерти. Со времени Рождества Крестителя дни становятся все короче, а со времени Рождества Христова – все длиннее, как утверждает старая максима: «Solstitium dedmo Christum praeit atque Joannem»[80]. То же касается и их смерти: тело Христа стало на Кресте тяжелее, Иоанн же лишился головы.

Павел Диакон рассказывает нам в своей «Истории ломбардцев», что Ротари, царь ломбардцев, был похоронен вместе с огромным количеством драгоценностей рядом с церковью Святого Иоанна Крестителя. Некий человек, снедаемый жадностью, вскрыл могилу и похитил сокровища. Но ему явился святой Иоанн и сказал: «Как осмелился ты тронуть то, что доверено моей заботе? Отныне и впредь ты не смеешь входить в мой храм!»

Так именно и случилось: когда бы ни пытался после этого вор войти в церковь, его отбрасывал сильный удар в горло, и он падал навзничь.