Палач выбрал топор. Большим пальцем прошёлся он по лезвию, чтобы проверить остроту, затем посмотрел на двух стражей и кивнул им головой. Стражники взяли Рейнхарта за руки и опустили на колени, положив голову на плаху1.
Адреналин бил по вискам. Джозеф тяжело дышал. В памяти непроизвольно всплывали моменты из жизни. Он ждал, что вот-вот холодное лезвие коснётся шеи и жизнь оборвётся.
Палач размял плечи и подошёл к Джозефу. Наметив глазом точку удара, он занёс оружие казни над головой. Луч солнца отразился на лезвии топора, которое отсчитывало последние секунды жизни Джозефа Рейнхарта…
Бедный парень, не правда ли? Чем же он провинился, что голова оказалась под топором палача? Давайте-ка отправимся в прошлое на три дня назад…
*
Откинувшись в кресле и закинув ноги на массивный деревянный стол, детектив Джозеф Рейнхарт мирно похрапывал у себя в кабинете. На столе одиноко стояла полупустая кружка с давно остывшим кофе, а в противоположном углу, на краю стола – небольшая коробка из-под пончиков, в которой кроме крошек уже ничего не было. Рейнхарт был любителем строгого порядка и не менее строго минимализма. На столе всегда находилось только то, что требовалось в данный момент.
Чёрный пиджак детектива безмятежно покоился на спинке кресла, лишь изредка слегка покачивая рукавами от дуновения ветерка. Вентилятор под потолком дребезжал и заботливо обдувал тело спящего полицейского.
Рот детектива был слегка приоткрыт, а на белой рубашке с задранными под локоть рукавами были заметны крошки. На груди контрастно выделялась чёрная кобура, из которой виднелась рукоять пистолета. Рейнхарт спал, положив руки на живот около ремня, на котором красовался блестящий полицейский жетон.
Через слегка приоткрытое окно кабинет наполнялся запахами осени. Свежий, но пока ещё тёплый ветер забросил в окно пожелтевший лист, который весело покружился под дуновением вентилятора и тихо лёг на грудь детектива.
Джозеф имел две страсти – дневной сон и пончики. Хотя он и был любителем сладкого, однако же, заметим, имел хорошую физическую форму. Также обратите внимание на бороду-эспаньолку, которой он, кстати, очень гордится и считает, безусловно, привлекательной. Она была в сахарной пудре, а это значит, что с пончиками он разобрался и заслуженно поддался второй страсти – сну.
Но сонная идиллия кабинета была нарушена. В дверь постучали, но, не услышав приглашения войти, она приоткрылась и из-за неё показалась лысая смуглая голова. Увидев спящего детектива, голова улыбнулась и скрылась, закрыв за собой дверь. Но буквально мгновение спустя дверь с грохотом открылась и в кабинет ввалилась всё та же самая голова, но уже вместе с громадным телом. Это был приятель Джозефа – офицер Брайс Роджерс, огромный двухметровый полицейский с ослепительно белой и обаятельной улыбкой.
Проснувшийся детектив с испугу чуть было не свалился с кресла и, балансируя над столом ногами, опрокинул стоявшую кружку с кофе.
– Время просыпаться, убийца пончиков! – весело начал вошедший гость.
– Брайс, посмотри, что ты наделал, я залил весь стол.
– Давай Джозеф, приходи в себя, у нас есть дело, – похлопывая собеседника по спине, продолжил подошедший Роджерс.
– Это какое ещё дело? – возмутился Рейнхарт, пытаясь вытереть салфеткой кофе со стола, и не дожидаясь ответа, более мягко добавил. – Ты патрульный, я детектив, я все дела закончил и могу немного отдохнуть. Так что если сейчас и есть какие-то заботы, то они твои.
– Да брось, приятель, ты уже отдыхаешь почти две недели и если выбираешься из кабинета, то только чтобы пополнить запасы пончиков. Посмотри на свой ремень!
– А что с ним не так? – взглянув, спросил Джозеф.
– Нет, ты конечно парень крепкий и в отличной форме, но ещё пару дней пончиковой диеты и твоему ремню понадобится новое отверстие.
– Ой, да перестань, скоро обязательно кто-то преступит закон, дело поручат мне, и я снова буду на коне… – последние слова детектив сказал растянуто, зевая, так как снова вернулся в первоначальную позу спящего стража порядка и надеялся опять заснуть.
В мгновение голова Джозефа оказалась зажатой локтём Брайса, кулаком второй руки он энергично растирал ему макушку. Рейнхарт пытался вырваться, но стальные тиски смуглого здоровяка и не думали разжиматься. После нескольких тщетных попыток освободится, Джозеф затараторил:
– А, хорошо, хорошо, я иду с тобой!
– Так-то лучше мой друг! Идём, Том уже ждёт нас в машине, наконец-то я вас познакомлю, – довольный собой сказал Брайс.
Рейнхарт встал из-за стола, накинул пиджак и подошёл к зеркалу. Поправил взъерошенную Брайсом причёску, оглядел свою бородку, попутно стряхнув с неё остатки сахарной пудры, и, улыбнувшись отражению, произнёс:
– Ну что же, пойдём, прокатимся.
После чего оба полицейских направились к двери. Но стоило детективу покинуть кабинет и отойти от двери на пару шагов, как вдруг он шлёпнул себя ладонью по лбу и вернулся обратно. Резвой походкой он подошёл к столу, сбросил с него в мусорную корзину пустую коробку из-под пончиков и, схватив грязную кружку, вновь направился к выходу.
– Мог бы сделать это по возвращению, – недовольно буркнул смуглый здоровяк, стоя в дверном проёме.
– Если бы я прислушивался к твоим советам по поддержанию порядка, то в моём кабинете был бы точно такой же свинарник, как у тебя дома, – парировал Джозеф Рейнхарт.
– Ну и зануда же ты, Джо! И как только Одри тебя терпит?
Выйдя из кабинета, бравые полицейские спустились на первый этаж участка и направились к выходу. Но проходя мимо диспетчеров, Рейнхарт задержался у одной милой девушки-шатенки с причёской в стиле каре.
Завидев подошедшего детектива, диспетчер широко улыбнулась, на щеках заиграли ямочки, а взгляд очаровательных глаз говорил, что девушка переживает самые приятные чувства к этому мужчине.
– Брайс, неужели тебе удалось вытащить его из кабинета? – удивлённо проговорила девушка. – Честно признаться, я сомневалась, что у тебя это получится.
– Одри, милая, – обратился к ней детектив, взаимно улыбаясь, – пожалуйста, помой мою кружку. Я тороплюсь, а ты же знаешь, как я не люблю грязную посуду.
– Одри, милая, ты же знаешь, какой я чистюля, продезинфицируй мою кружку несколько раз, – скрипучим голосом передразнил друга смуглый здоровяк.
– На вашей кружке не будет ни одного пятнышка, сэр! – пошутила Одри Болэк и показательно отдала честь.
– Милая, ты помнишь, мы на днях были у Брайса в гостях и он пил пиво из своей большой чёрной кружки, о которой он так много рассказывал?
– О, да. Такой кружечкой можно было напоить небольшое племя туземцев, – закивала головой девушка.
– Так вот знай, что это кружка белая. Всё, любимая, мы побежали, – Рейнхарт нагнулся, поцеловал Одри Болэк в губы и направился к выходу из участка.
– Эй, ничего она не белая, она изначально была чёрной! Может я и не такой фанатик чистоты как ты, но посуду я за собой мою, – ущемлённый шуткой Брайс Роджерс последовал за другом.
Недалеко от участка стояла патрульная машина, к ней и направились двое полицейских. Брайс подошёл к автомобилю и занял место рядом с водителем, а Джозеф благополучно развалился на заднем сиденье. За рулём был молодой офицер – Том Маршалл, недавний выпускник полицейской академии. С виду щупленький, с пугливым выражением лица и тёмными слегка волнистыми волосами, зачёсанными назад, из-за которых лоб был открыт и придавал чёрным, широким бровям ещё больший контраст. Недавно ему исполнилось двадцать три года, но многие, видя его в первый раз, считали Тома обычным старшеклассником, а не выпускником академии.
– Ну что парни знакомьтесь, – начал Брайс.
Том развернулся к Джозефу и, сквозь разделяющую решётку помахал рукой:
– Том Маршалл, сэр.
– Джозеф Рейнхарт, – ответил на приветствие детектив, – только давай без этих формальностей. Не люблю я эти, знаешь ли, сэры, мистеры и прочее. Мы с тобой коллеги, как ни как, так что зови меня просто Джозеф ну или Джо.
