К концу дня Шагинян подвёл предварительные итоги. С учётом трёх волн десанта под его командованием оказались две тысячи сто семьдесят пять человек. Практически все они были из 827-го полка.

На следующее утро шторм настолько усилился, что ни о какой отправке подкреплений не могло быть и речи. Однако и немцы, несмотря на постоянные атаки, сбросить десант в море не могли. Основная их группировка находилась у Севастополя, а на Керченском полуострове помимо плацдарма у Камыш-Буруна советские войска высадились ещё и у мысов Зюк, Тархан и Хрони.

Для Саши Ли весь день 27 декабря спрессовался в сплошной звеняще-лязгающе-грохочущий клубок. Он бежал, стрелял, бросал гранаты, пел, матерился. Столкнувшись в одном окопе с Леоновым, они поначалу не узнали друг друга и от неожиданности рассмеялись. Оба чумазые, закопчённые, полуоглохшие. У Витьки на скуле багровела запёкшаяся царапина – след от осколка. Саша был пока цел и невредим. Лишь однажды вражеская пуля вырвала клок ватника у него на плече да близким разрывом бомбы откинуло в сторону.

Другим везло не так сильно. Хуже всего приходилось тяжелораненым. Их попросту некуда было эвакуировать. Легкораненые после перевязки сами становились в строй. Люди прекрасно понимали, что если некому будет держать оружие, то их попросту сметут.

Помимо вражеского огня десантники страдали от холода и невозможности обсушиться. На простреливаемом насквозь плацдарме негде было развести огонь, не привлекая внимания противника. Другим врагом, хотя и не таким серьёзным, был песок. Казалось, он проникал повсюду – сыпался в голенища, попадал за шиворот, хрустел на зубах. Но солдаты держались.

Помогала им в этом и погода. Бушевавший весь день шторм, к вечеру утих. Сразу же в портах Тамани закипела лихорадочная работа по подготовке очередных подкреплений. К утру 28 декабря корабли Керченской военно-морской базы сумели доставить к Камыш-Буруну основные силы 302-й горнострелковой дивизии. Теперь власть на плацдарме крепко взял в свои руки полковник Зубков – громогласный, розовощёкий здоровяк.

– Молодец, комиссар! – пророкотал он, крепко обнимая измученного Шагиняна. – Хвалю! Завтра же пошлю на тебя представление в штаб армии. Да и люди твои – герои. Приготовь списки отличившихся. Спасибо за удержанный плацдарм! Ну а мы, пожалуй, попробуем наступать!

Основания для подобного оптимизма у полковника были. Число бойцов, сконцентрировавшихся под его командованием, уже превысило одиннадцать тысяч человек. И это, не считая тяжёлого вооружения! Ощутимая сила. Кроме того, в течение дня Зубков получил совершенно неожиданное подспорье.

В ночь с 28 на 29 декабря к пристани Камыш-Буруна подошли корабли Черноморского флота и начали высадку солдат 105-го отдельного горнострелкового полка. По первоначальному плану операции они должны были действовать на самостоятельном плацдарме в районе горы Опук. Однако из-за ухудшения погоды и несогласованности действий командования десантироваться там не удалось. В конце концов, многострадальный отряд был перенаправлен на плацдарм 302-й горнострелковой дивизии. Полковник Зубков сразу подчинил вновьприбывшие части себе.

– Так мы же из другой армии! – вяло оправдывались командиры десантников.

– Что?! – крутнулся на каблуках полковник. – Это у горы Опук вы были бы из сорок четвёртой армии, а здесь – из нашей, пятьдесят первой!

На следующий день, дивизия начала наступление в направлении деревни Султановки. Сопротивление немцев значительно ослабло, а потом и вовсе прекратилось. По всему фронту противник откатывался с полуострова. Вовремя установив это, Михаил Константинович Зубков организовал энергичное преследование и 30 декабря 302-я горнострелковая вступила в освобождённую Керчь.

На первых порах Саша Ли даже не осознал значительности момента. Вместе с Витькой Леоновым и старшиной Брагиным они устало брели, в походной колонне по разбитому снегу, когда впереди показались зияющие чёрными бельмами окон полуразрушенные городские дома. На улицу высыпала радостно гомонящая толпа местных жителей, а на одном из зданий горделиво полоскался ярко-алый стяг.

– Санька! – протерев глаза, во весь голос заорал Леонов. – Керчь наша!!! Ура!

Сильным толчком он сшиб Ли в придорожный сугроб и сел на него сверху. Извернувшись, тот ловко перебросил Леонова через голову, и оба принялись, в обнимку, кататься по земле, восторженно крича и обсыпая друг друга пригоршнями снега. Взглянув на молодёжь, Брагин улыбнулся и украдкой смахнул набежавшую слезу. То тут, то там солдаты палили из всех стволов в воздух.

Наступление продолжалось.

Надо, впрочем, заметить, что Саше Ли немногим ранее Керченского десанта уже доводилось принимать участие в другой весьма ответственной боевой операции. Произошло это следующим образом. Ещё в октябре месяце, когда он находился в запасном стрелковом полку в Ростове, туда же прибыли катера и материальная часть только недавно сформированного в Москве 14-го отряда водного заграждения. То было весьма любопытное соединение, возглавляемое легендарным впоследствии майором Цезарем Львовичем Куниковым. На укомплектование 14-го ОВЗ шли мотористы, водолазы и другие специалисты довоенного ОСВОДа («Общество спасения на водах»). Из фондов этой же организации взяли и двадцать один катер – деревянные небронированные полуглиссера НКЛ и ЗИС, на скорую руку вооруженные авиационными и станковыми пулеметами. Куников планировал установить на них ещё и ротные минометы калибра 50 мм, но времени для этого уже не оставалось. Отряд отправился на фронт 12 сентября 1941 года. Первоначально его планировали использовать на Днепре, однако уже в пути колонну грузовиков, нагруженных катерами, минометами и иным имуществом, перенаправили в Ростов-на-Дону. Там, в далеко не всегда спокойных водах мелководного Азовского моря, и начались боевые будни 14-го ОВЗ.

Действовал отряд в основном по ночам. Да и было бы странно ожидать иного от крошечных деревянных судёнышек, способных пострадать даже от винтовочного огня противника. Поэтому, вполне естественно, у подопечных Куникова возникла потребность в опытных лоцманах, хорошо знавших здешние фарватеры. А где их взять, кроме, как не среди капитанов, шкиперов и других заслуженных работников водного транспорта? Среди прочих обратились и к Ивану Ивановичу Ли. Отчество, впрочем, у отца Саши было ненастоящим. Его старший Ли для пущего удобства взял в бурные революционные годы. Тогда многие представители национальных меньшинств меняли свои имена и фамилии на исконно русские. Так вот Иван Иванович, когда к нему обратились с предложением сопровождать катера 14-го ОВЗ в нескольких ночных операциях, решил немного схитрить. Как и все отцы, он отчаянно переживал за судьбу своего первенца Саши, добровольцем попросившегося на фронт и сейчас проходившего обучение в запасном стрелковом полку. Оттого и казалось Ивану Ивановичу, что страшнее пехоты нету войск на белом свете. Он словно напрочь забыл те горячие денёчки, когда, во время Гражданской войны, сам геройски сражался в рядах красноармейского китайского отряда! Но тогда, как известно, и трава была зеленее, и деревья выше, и люди иные.

Увидев в предложении майора свой единственный шанс, старший Ли тотчас сослался на внезапно приключившуюся болезнь, однако прибавил при этом, что у него есть сын, который тоже хорошо знает донские гирла, да и к тому же посещал занятия при местном яхт-клубе. И это была чистейшая правда. Саша действительно на каникулах частенько ходил с отцом по Азовскому морю. Да и яхт-клубы, как ни аристократически звучало это название, в послереволюционной России тоже были. И в Ростове, и в Таганроге. И к занятиям в них привлекались многие ребятишки.

Понять дальнейший ход мысли отца Саши было несложно. Сходит парень с катерами пару раз в море, а там, глядишь, в отряде и приживется. Всё не в окопе вшей кормить и с гранатой под танк не кидаться! Вот только все хитроумные комбинации старшего Ли, в конечном итоге, разбились о непоколебимый патриотический энтузиазм самого Саши. Но это случилось чуть позже. Пока же майор Куников, вместе со своим начальником штаба лейтенантом Богословским, обратились к командованию вышеупомянутого запасного стрелкового полка с просьбой откомандировать рядового Александра Ли для выполнения важного правительственного задания. Там особых причин для отказа не нашли. И вскоре Александр в выданном со склада новом комплекте хлопчатобумажного обмундирования явился в расположение отряда.