Пыталась вспомнить, кому он его передал уезжая. Говорил, но она слушала невнимательно. Вот кто ей сейчас помог бы! Не только работящий, но и безотказный был мужик.

   Стала думать, к кому еще можно обратиться за помощью вытянуть увязшую в колее машину. Перебрала в уме несколько фамилий. Но тут же с досадой вспоминала, что и они все поуезжали. Некоторые из тех, кто раньше работал на лесопилке, просили ее похлопотать, чтобы им выделили делянку в аренду. Хотели организовать свое небольшое производство. Кедровая древесина одна из самых ценных для производства мебели. А уж дома какие получались - любо-дорого посмотреть! Жить в таких одно удовольствие. В них особый микроклимат и энергетика. Но ей в краевом центре отказали, и она смирилась, не стала стучаться в двери кабинетов более высоких начальников. Потом нечто подобное повторилось, когда несколько работников фермы хотели объединиться в артель. Они просили посодействовать, чтобы им передали в пользование ферму и вспомогательные постройки. И снова дело застопорилось из-за бюрократических препонов. Да чего теперь греха таить, она и сама не очень старалась.

   И люди стали уезжать. А с закрытием школы отъезд стал массовым. Если же еще закроют и ФАП, лишат людей связи, то поселок будет обречен, ему ничего не останется как умирать.

   Противоречивые чувства гнетущим грузом ложились на душу, порождали все новые невеселые мысли. Попкова была уже зрелым специалистом с солидным производственным стажем, когда возглавила поселение. Перед выборами побывала почти во всех домах. Усердно записывала все наказы, которые давали люди. Обеспечить дровами, отремонтировать дороги, построить новый детский сад и много еще чего другого. Особо все просили провести в поселок газ. Магистральный газопровод проходил почти рядом. По нему качали и продолжают качать газ за границу, а до своих людей газ так и не дошел. Сколько раз она поднимала этот вопрос на партийных съездах, в администрации края, - не счесть. И каждый раз партийные боссы с высоких трибун обещали решить этот и многие другие вопросы. Но выборы проходили, и все обещания забывались. Единственный вопрос, который ей удалось решить, это наладить подвоз дров одиноким старикам.

   Почему же тогда люди за нее голосовали много лет? Может, потому что не воровала? И жильё не торопилась менять на лучшее. Не хапала, как другие большие и малые начальники. Продолжала жить в своем доме, доставшимся ей от родителей.

  Не побежала выбивать себе жильё даже, когда любимый ею мужчина на предложение жить вместе, с издевкой сказал:

  --Ты шутишь! Предлагаешь в эту каморку мне переехать с детьми?

  Конечно, никакой каморкой ее дом не был. Три комнаты, веранда, летняя кухня, своя баня, хороший приусадебный участок. Понимала, что мужчина не хотел бить по самому больному месту, по главной причине, из-за которой их отношения не могли перерасти в настоящую семью, - ее бездетность.

   И уж, конечно, не потому люди голосовали за нее, что со всеми односельчанами у нее были ровные отношения, со всеми была приветливой, внимательной. Этого мало, чтобы доверять ей жизнь поселка ? По сути, благополучие своей жизни. Все, скорее всего, значительно проще. Дело вовсе не в доверии. Люди просто поняли: от нее мало что зависит. Может даже ничего не зависит. Власть где-то там, далеко. Как и деньги, которые она распределяет. А жизнь за окнами кабинетов мало кого из чиновников интересует. Их личное благополучие от людей за МКАДом никак не зависит. Скажут друг другу перед телекамерой несколько слов о необходимости заботиться о населении, а потом снова разбегаются по своим кабинетам. И мысли у них совсем уже другие, все больше личного свойства.

   Вот и у нее с чего такие тяжелые мысли появились? Ну, конечно же, о себе любимой озаботилась. И все же надо что-то решать! Надо собрать людей и откровенно поговорить о перспективах поселка. Но это уже завтра. Машина постоит до утра, ничего с ней не сделается, решила она и свернула в проулок, ведущий к ее дому.

   * * *

   Проснувшись, Михаил еще какое-то время лежал неподвижно, прислушиваясь. Сквозь дыры в своем укрытии он увидел, что солнечные лучи уже позолотили верхушки деревьев. Было тихо. От вчерашней непогоды не осталось и следа. Совсем другими ощущениями отзывалось и тело. Кости ныли по-прежнему, но та изнуряющая боль, что терзала накануне, значительно поутихла. И только правая нога сильно разнылась под утро. Попытка выпрямить ее далась с трудом и отозвалась еще большей болью. Чтобы приглушить вскрик, сжал непроизвольно зубы, а потом, выдохнув, облизнул потрескавшиеся губы. Сразу проявились ощущение жажды и голода.

   В этом не было ничего удивительного. Последний раз он наспех перекусил в полевых условиях на базе топографо-геодезического отряда, куда его направили в помощь менее опытным коллегам. Там с учетом наработок геологов и геодезистов закладывалась новая шахта для разработки месторождения золота. С момента открытия месторождения прошло много лет. Требовалось подкорректировать картографические карты, сделать их привязку к конкретной местности. Соответственно пришлось корректировать и сметы работ.

   Шведов уже заканчивал свою работу, когда из краевого геодезического управления пришла телефонограмма. Его срочно отзывали из командировки. Администрации края потребовались какие-то давние документы по картам перспективных лесоразработок, работу по которым он курировал. Вот тогда наспех и перехватил макароны по флотски с тушенкой и кружку горячего крепкого чая. Эх, сейчас бы такого чайку! Эта мысль спазмами отозвалась в желудке. Михаил непроизвольно сделал глотательное движение, что только усилило неприятные ощущения в желудке.

   С полевого стана до ближайшего поселка добирался верхом на ездовом олене. Потом удалось пересесть на машину, которая ехала в райцентр. На переправе пришлось воспользоваться помощью вездехода. А дальше добирался только машинами.

   Увидев, что самолет все еще стоит на взлетной полосе, удовлетворенно выдохнул:

  --Успел!