--Ну как Владилен Лазаревич мог так довериться проходимке? А еще говорил, мол, хорошая знакомая,- бушевал Ашурков.- Едва отмазались с узакониванием строительства Центра, как вляпались в другие неприятности. И все по недосмотру генерала.

  --А что еще случилось?- участливо поинтересовалась девушка.

   Владимир Михайлович внимательно посмотрел на Инну, как будто решал для себя, можно ей доверять или нет. Что-то ему подсказывало, что можно довериться. И его как будто прорвало. Он стал сетовать, что обязанности по обустройству Центра и найму работников обговорили заранее. Креатурой генерала должны были стать бухгалтер и исполнительный директор.

  -- С бухгалтером провал явный,- угрюмо сетовал собеседник.- А на должность директора так и не определился с кандидатурой. Намеревался начальника департамента культуры города переманить. Они давние друзья. Но что-то не срослось. Сегодня попросил меня решить эти вопросы. Был злой и не захотел ничего обсуждать.

   Потягивая из рюмки коньяк, как бы между прочим спросил Инну:

  --Может, у тебя есть кто надежный на примете?

  От мысли, которая промелькнула в голове, Инне даже стало и жарко и зябко одновременно. А почему бы и нет? И она, собравшись с духом, неожиданно спокойно сказала:

  --Есть бухгалтер. Очень хороший специалист и красивая женщина. С солидным стажем работы на оборонном заводе, и к тому же юрист. По обеим профессиям красный диплом.

  Помолчав, дополнила характеристику:

  --Честная и принципиальная в работе. Могу поручиться.

   Владимир Михайлович заинтересованно посмотрел на Инну. Спросил с некоторой доли иронии в голосе:

  --А откуда такие исчерпывающие познания о человеке?

  --С детства. Я с детских лет знаю эту женщину. И знаете как лучше поступить, чтобы не пострадало самолюбие генерала? Я дам вам адрес этой женщины, а вы его передайте Владилену Лазаревичу. Пусть сам решит - подходит эта женщина Центру или нет.

  --Да ты еще и стратег!-заулыбался Ашурков --Ну что ж, так и поступим.

   * * *

   С матерью Инна не виделась около месяца. Созванивались. Евгения Федоровна была в последнее время в хорошем настроении. Говорила, что перемены в жизни есть, но какие не раскрывала. Отнекивалась от подробностей коротко:

  --Чтобы не сглазить.

  Зато Попова часто видела мать вместе с генералом. Догадывалась, что их задумка с Ашурковым сработала. Более того, Евгения Федоровна скорее всего понравилась генералу как женщина. В конце рабочего дня Владилен Лазаревич заезжал за Сладковой и они вместе уезжали или ужинать в ресторан или к ней домой.

   Однажды увидела мать в конференц-зале Центра в обществе генерала и Ашуркова. В столице проходил какой-то очень важный форум по линии правительства, на котором ожидалось выступление важных государственных чиновников, и, возможно, даже президента. Местное начальство получило указание собрать весь начальствующий состав, кого не пригласили в Москву, на прослушивание их речей.

   Все трое были увлечены разговором, и Инна не стала тревожить их. Тихонько присела сзади.

   К ним на шум повернулся какой-то важный военный чин и сделал замечание: дескать, их разговор мешает сосредоточиться. Капитан первого ранга мгновенно вскипел. Еле сдерживая себя, полушепотом спросил:

  --А что вы, собственно, собираетесь услышать нового, чего не знаете? Или считаете умным решение толпой просиживать штаны в рабочее время?

  --Ну знаете, вы просто обязаны слушать!- повышая тембр голоса до металлического, произнес военный чин.

   Лучше бы этого он не говорил. Со свойственной ему горячностью, Ашурков с все возрастающим раздражением стал излагать свое видение организации подобных мероприятий:

  --Во всем этом был бы хоть какой-нибудь смысл, если предварительно сделать анализ выполнения предыдущих посланий. И те, кто не справился, завалил дело по природной тупости - не сидели бы в президиуме и в первых рядах. Если же завалили дело по злому умыслу, то вовсе сидели бы совсем в другом месте. Тогда бы не пришлось вместо реальных достижений мультики по телевизору показывать.

   Сбиваясь от внутреннего напряжения на страстный полушепот,он продолжил:

  --И по деньгам бы неплохо отчитаться, которые выделялись для прежних планов. Где они? А я вам скажу! Их пустили на строительство личных коттеджей, на покупку яхт или просто в наглую своровали и замуровали в фундаменты своих дворцов правящие чинуши.

  --Может, вы и правы. Только не вам об этом говорить, товарищ капраз,- с ехидцей в голосе парировал военный чин.

   Ашурков, похоже, не обратил внимание на этот выпад собеседника. Но прежней горячности, когда он продолжил говорить, в его голосе уже не чувствовалось. Говорил, как будто беседовал сам с собой:

  --Нельзя государственный ритуал превращать в комедию. В пустопорожнее воробьиное чириканье одних и тех же лиц, самой большой новостью в чьих речах становится нумерация очередного года. Не зря только начали говорить, а ползала уже дремлет. Куда полезней было бы обнародовать свои новые фантазии перед телекамерой и выложить в интернет. За домашним чаепитием это безвольное чириканье можно пересматривать и перечитывать хоть по десять раз. Бюджету, кстати, миллиарды сэкономили бы. Нет, все надо делать с помпой, с размахом. Страна беднеет, а они все продолжают учить нас жить...