В момент проезда инкассаторов на заимке продолжала жить семья Лопухиных. Муж Игнатий и жена Дуся уже давно не были закреплены ни за одним предприятием. Жили в основном натуральным хозяйством: охотились, рыбачили, собирали грибы, ягоды и целебные травы. Всего было в избытке. Поддерживали в исправном состоянии строения и механизмы, которые давно уже подлежали списанию. За небольшую плату оказывали посильные услуги проезжающим водителям.

  А недавно погостить к ним приехала дочь Игнатия от первого брака Даша. Да и задержалась на заимке. На "материке" у нее не заладилось с замужеством. Здешние же просторы и тишина оказались лучшими лекарями душевных недугов молодой девушки. Понравилось и изобилие северной земли.

   У главы семейства дело не заладилось с назначением пенсии. Вместе с ликвидированными предприятиями исчезли все документы. Подтвердить почти двадцатилетний стаж работы Игнатий в местных социальных органах не смог. Пришлось лететь добиваться правды в Якутск. Но и там у него что-то не получалось. Уже второй месяц пошел, как от него вообще никаких вестей не поступало. Женщины однако не сидели сложа руки. Вели хозяйство исправно и в помощи не отказывали.

  Встретили приезжих приветливо. Накормили вкусной ухой. Выставили на стол дымящиеся ароматным запахом хорошо проваренные куски оленины и кувшин с брусничной настойкой. За обедом пожаловались на свою одинокую жизнь и тоскливые вечера. Да и мужских рук не хватает. И Григорий решил остаться в обществе гостеприимных женщин на несколько дней.

   Когда на заимку приехала полиция, Григорий готов был рассказать все, что знал и о Ларионове, и об обстоятельствах, сопутствующих перевозке золота. Лишь бы только остаться здесь.

  Его откровения ничем не помогли расследованию. Хозяйка с Дашей подтвердили, что Григорий все это время никуда не отлучался, практически не вылазил с постели.

  --С такими красотками и я бы не очень торопился рано вставать,- пошутил один из оперативников, глядя на Дашу.

   Уже когда полиция уезжала, парень догнал машину на выезде со двора. Предположив, что для них это может быть важно, сообщил, что у Ларионова было автоматическое оружие. Но какое именно он не знает.

  -- Сашка с помощью артельных умельцев переделал какую-то старую рухлядь в отличную и компактную стрелялку,-запыхавшись доложил Григорий.--Постоянно возил ее с собой. Хвастал, что ему теперь сам черт не страшен.

  --Что ж ты молчал раньше?- вскричали полицейские.

  --А вы и не спрашивали.

  Пришлось возвращаться в дом, подправлять протокол. Было задано немало новых вопросов. Особенно, что касалось оружия.

   К Гришкиной радости, его официально предупредили не покидать без разрешения нынешнее место пребывания.

   * * *

   Подполковник чуть ли не каждый день звонил в больницу своему другу. Интересовался не только состоянием Самохина. Просил Ликунова поговорить с водителем в неформальной обстановке. Может, тот вспомнит какие-нибудь новые детали происшествия, о которых не рассказывал. Но обрадовать старого друга Ликунову было нечем. Более того, у Виктора началось воспаление раны на плече. По вечерам поднималась температура. Пуля хоть и прошла навылет, но все-таки задела кость. Ликунов проконсультировался с Якутском насчет возможной операции. Но его предупредили, что до приезда республиканских специалистов ничего не следует предпринимать. Настаивали на продолжении консервативного лечения.

   Петрова тоже известили о готовящейся масштабной высадке лучших республиканских спецов сыска. Десять килограммов золота слишком большой куш, чтобы допустить его бесследное исчезновение. Подполковник и сам был не прочь передать дело, снять с себя ответственность. Тем более, что раскрыть громкое преступление по горячим следам не удалось. А теперь и вовсе не видел никаких предпосылок к успеху. К сожалению, прилет республиканских специалистов задерживала погода. В последние дни она только ухудшилась. Дождь лил не переставая. Петров понимал, что если и были какие-нибудь следы на месте преступления, то их давно похоронило ненастье.

   Очередной субботний вечер у начальника РОВД выдался свободным, и Никита Иванович решил пригласить Ликунова провести его вместе. Еще днем он затопил баню. Прикупил ее по случаю вместе с теплицей по дешевке у своего бывшего коллеги. Тот был родом из Украины. Когда там настали мутные времена, заволновался, что может остаться без квартиры в Виннице, засобирался уезжать. Уж очень свирепствовали в городе западенские проходимцы. И особенно отыгрывались на тех, кто так или иначе был связан с Россией. А он еще и служил москалям!

   Теплицей Петров не мог нарадоваться. Просторная, светлая, теплая. Он кое-что в ней доделал, облагородил, и теперь на зависть соседям она стала прекрасным местом отдыха. Чуть подтопишь маленькую печурку и можно чувствовать себя как на юге. Даже в самую холодную пору в теплице вызревали на корню помидоры. А огурцы и прочая зелень практически не переводилась весь полярный день.

   Конечно, в последние годы все это можно было купить в здешних магазинах. Но уж очень большая разница была в качестве магазинной и своей продукции. Да и цены привозных овощей больно "кусались".

  Друзья любили посидеть здесь за бутылочкой коньяка или самодельной настойки. Особенно расслабляло соединение двух удовольствий - бани и отдыха в теплице.

  Предупредил жену Лену, что ждет в гости друга, попросил ее приготовить к столу что-нибудь из мясного, пока будут париться в бане.

   Жена занималась стиркой. Миниатюрная, стройная, в коротком ситцевом халатике, она показалась ему особенно привлекательной. Петров даже заколебался: уж не отложить ли баню? Но пересилил возникшее было желание. Это он всегда успеет. А вот упустит подготовку бани - и вечер будет испорчен. Все-таки не удержался и, обняв жену, шепнул ей на ушко: