– Что чувствуешь? – постепенно становясь громче сказал мужчина. Девушка улыбнулась.

– Я хочу бы с кем-то. Я хочу быть с тобой.

– Мы скоро будем вместе, но ты должна будешь побыть пока одна, – сказал мужчина, а девушка продолжала сидеть с закрытыми глазами.

– Почему ты не пойдешь со мной? Я тебе не нравлюсь…

– Мне нужно будет найти такие же души, как ты. Но не бойся, ты для меня одна такая и вскоре мы воссоединимся. Очень скоро.

– Да? Обещаешь?

– Да. Обещаю.

– Ты любишь меня?

– Да. Люблю, детоубийца ты моя.

– Ха-ха, – девушка посмеялась и немного дрогнула, – да, я такая. Ты же любишь меня такой?

– Да, я люблю тебя такой, какая ты есть на самом деле. А что ты сейчас видишь?

– О! О-о-о-о-о! Я вижу свет! Что мне делать? Я боюсь!

– Сиди дальше, скоро тебя ждет лучший миг всей твоей прекрасной жизни. Тебе понравится.

Она продолжала сидеть, изумляясь светом перед ней, испытывая самое настоящее наслаждение, не обращая внимание на внешний мир. Он для нее в тот момент умер. И не обратила она внимание как мужчина, с которым она разговаривала все это время, поднялся, захватил с собой листок и ручку, положил фотографию ребенка себе в карман, и отдалился от столика. Ее в тот момент волновала только настоящая услада момента и постоянная переигровка перед глазами лучшего дня в ее жизни: вчерашнего, когда она убила своего сына.

Мужчине стало плохо. Он задыхался, отовсюду лился пот. Он не мог нормально стоять. Ему показалось, что кто-то включил печку на всю мощность. Подойдя к двери, он обернулся и посмотрел на женщину. На ее лице была широченная улыбка, ее руки игрались с воздухом, показывая непонятные жесты. Мужчина вздохнул и открыл дверь.

Комната, в которую он вошел, была заполнена различными приборами. Они жужжали, кряхтели и дымились от полученной в подсобке информации. К стенам прилегали толстые шкафы, на которых висели различные графики. В центре комнаты – стол, у которого сидел другой мужчина.

Он улыбался, смотря на листок бумаги, который держал Ангел. Не мог от него оторваться. Внешне, сидевший за столом, был противоположен своему коллеге: живот шире стола, лысина блестевшая ослепительнее иного мраморного пола и повсюду прорастающие морщины, будто бы паразиты, присосавшиеся к старику и не отпускающие его в могилу.

– Я не могу в это поверить… – сказал сидевший мужчина, теперь смотря на Ангела. – Это сработало… Это потрясающе!

– Да, конечно, – промолвил Ангел и сел напротив мужчины. – Это был сложно, но у нас есть ее признание. Вот такое моё призвание.

– Это было самое быстрое расследование в моей жизни. Скажи, ты хотел устроить рекорд? ВОТ почему ты взялся экспериментировать с этим наркотиком?

– Как тебе сказать, я не хотел этого изначально, но по-другому я не видел взятие признание от нее. Такие люди… Они сложные. Кстати, еще пару таблеток дома остались. Хочешь сам поэкспериментировать?

– Не, Ангел мой… – мужчина засмеялся. – А можешь называть меня дьяволом? Хотя не, давай сразу богом! – он тут же посмотрел на потолок в надежде увидеть взирающий на него глаз, но заметил лишь плохую побелку.

– Заткнись! Я хотел приблизиться к ней, хотел стать частью ее мира. В тот момент она была полностью расслаблена. И одинока. Мне оставалось лишь заполнить эту брешь и тогда я мог делать с ней все, что хотел. Жалко, что убить ее нельзя.

– Да, тебе пришлось тяжело. Но эта была лучшая актерская игра, тебе бы Оскар дать.

– Скажи это людям из театрального. Это был мой первый отказ в жизни, в той идеальной (серьезно? идеальной?) жизни. А потом последовал второй. От моей девушки. Это был не самый лучший период моей жизни. Хорошо хоть я нашел как это сгладить с помощью сахара. Мои благодарности твоей жене за пирог, кстати.

– Ага. Как ты при этом остаешься в такой форме? Я бы тоже хотел иметь такое тело, как у тебя…

– Я же волшебник, я же Ангел!

– Ха-ха!

Ангел впервые по-настоящему улыбнулся, ведь тот кошмар остался буквально за его спиной и теперь можно было немного расслабиться. Он очень сильно устал и ему нужно было отдохнуть.

– Я вижу ты устал очень сильно! Тебе нужно отдохнуть, – сказал лысеющий мужчина. Ангел вздрогнул, будто в его голове очень сильно покопались, однако тут же пришел в себя.

– Возможно, – молодой мужчина кивнул и посмотрел на стол: там лежала фотография старого лица, в черном костюме и темных ботинках. У него был серьезный взгляд. А внизу было имя. Видимо этого старика, так подумал Ангел. Но затем повторил про себя фамилию и понял, что это такая же фамилия как у той женщины. – Слушай, а что с ней дальше будет?

– А, как бы сказать…

– Ведь у нас же есть смертная казнь. И за более… мягкие… дела давали смертную казнь. Что мешает сейчас?

– Слушай, это сложно…

– Сложно? Что с ней будет, ты знаешь?

– Да. Ей дадут максимум два года в психбольнице.

– Издеваешься?! – сказал Ангел, немного повысив голос. – И это максимум? То есть что, ей могут дать полгода? Два месяца? Пару неделек? День? Час? Это все? Это все, ради чего я страдал последние дни?! Не спал всю ночь, разгадывая: кто же убийца?! – он уже не мог умеренно уверенно проверенно говорить, его голос эхом перекрикивался по всей комнате. В это время коллега смотрел на стол, не зная, как ответить на все эти вопросы.

– Слушай, Анджело…

– Что?! Что?! ЧТО?!

– Ты на взводе, я понимаю…

– Нет, ты не понимаешь. Я что, зря все это делал? Зря притворялся любовником детоубийцы? У меня же жена есть. Как я буду смотреть ей в глаза после этого?

– Я не понимаю…

– Вот именно. Ты не понимаешь меня. Этот… этот… ПИЗДЕЦ, – Ангел специально выделил это слово, – ничем не закончится. Она очнется через пару дней в белой комнате. И будет она думать, что в раю, так как наркотик ее не отпустит к тому моменту. И будет себя убеждать в этом. А потом к ней придет врач и она спустится на землю. Затем ее опять отпустят, она усыновит кого-нибудь и сделает тоже…

– Ты думаешь не логично! – сказал мужчина постарше. После этих слов от Ангела пошел дым из-за рта и он (не рот) с какой-то яростью смотрел на коллегу. – Ты бы себя слышал. Тебе нужно отдохнуть. Ты сам знаешь. Или твоё тело знает, судя по твоему дыханию и поту. Отпуск! Возьми его. Хоть на полгода!

Ангел встал, будто взлетев со своего стула, продолжая неистово смотреть на лысеющего мужчину перед собой. Он пошел в противоположную дверь от той, что недавно вышел. Больше в тот день «Бог» Ангела не видел.

Ангел помчался домой. Он не обращал внимание на ночной свет, на проносящиеся огни машин, способные сбить с ног любого своей чрезмерной выразительностью. Его тело само двигалось, хотя само оно не знало куда идти. Его глаза лишь хотели увидеть дверь от собственной квартиры, поэтому он и не заметил стоящего слева от входа в его обиталище человека. Тот хотел было выйти из мрака, но, вспомнив приказ Ангела, решил остаться на своём посту.

Дверь, как обычно, не была заперта, и Ангел вломился в свое убежище. Квартира не была ничем примечательна: коричневые обои, помутневший потолок, тусклое освещение, одна горящая лампочка на кухне, старенький треугольный телевизор, кофейный столик, дряхлый диван, липкий линолеум, разбросанные повсюду пивные бутылки, разбросанные повсюду грязные носки и стоящая в углу толстая змея. Игрушечная. За гостиной шла небольшая комната, в которой стояла кровать на двоих. За ней было открытое настежь окно.

Ангелу очень хотелось в туалет, но еще больше ему хотелось колотить диван, бить стол и раздирать обои. Он стал бить стену в том месте, где красовалась его тень. «Почему так случилось? Почему я не могу ничего сделать?!»

Он бил так сильно, что ему показалось, как кто-то стал бить в ответ. «Видимо соседи». Он остановил свой кулак на полпути. Некоторое время простоял в таком положении. Затем ему это надоело и он решил посмотреть телевизор.

– Кто там? – донесся женский голос из треугольного ящика.