— «Боинг-747» семисотой серии, насколько мне известно. Я свяжусь с вами, когда мы увидим его.

— Тогда конец связи.

Ставрос вздохнул и поднес к глазам бинокль. Он начал методично осматривать посадочные полосы, но мысли его вернулись к только что состоявшемуся разговору. Ставрос вспомнил, что несколько раз встречался с Тинтлом на заседаниях Комиссии по аварийным ситуациям. Ему не особо нравились манеры Тинтла, однако Ставрос чувствовал, что этот парень разбирается в своем деле. А что касается ковбоев, которые называют себя «пистолеты и пожарные шланги», то они в основном сидят в пожарной части, играют в карты, смотрят телевизор и треплются о женщинах. А еще моют свои пожарные машины — они любят, чтобы все сверкало.

Однако Ставрос несколько раз наблюдал их в деле и не сомневался, что эти парни могут справиться с любой ситуацией — от аварийной посадки до пожара на борту. И даже с захватом самолета. В любом случае, он не отвечал за их действия и за ситуацию после того, как самолет остановится на посадочной полосе. Радовал еще и тот факт, что действия по общей тревоге оплачивались из бюджета Портового управления, а не из бюджета Федерального управления гражданской авиации.

Ставрос опустил бинокль, потер глаза, а затем снова сосредоточился на четвертой правой посадочной полосе.

Спасательные службы уже прибыли, и Ставрос увидел впечатляющий набор транспортных средств со сверкающими и вращающимися красными маячками. Машины стояли довольно далеко от полосы, на тот случай, чтобы огромный «Боинг-747» не смел их в случае аварийной посадки.

Там были две быстроходные машины для перегораживания полосы и четыре большие пожарные, спасатели, две «скорой помощи», полицейские Портового управления плюс мобильный командный пункт, где имелись средства связи и список радиочастот всех служб и филиалов. Еще Ставрос заметил специальную машину, экипаж которой проходил подготовку в армии США и обучался работе с опасными веществами и материалами. За ними расположились передвижной трап и мобильный госпиталь. Не хватало только мобильного морга, но и он мог быстро появиться, если потребуется.

Эд Ставрос внимательно оглядел всю эту сцену, которую сам создал всего лишь звонком по красному телефону. С одной стороны, он не желал, чтобы возникли проблемы с приближающимся самолетом, но с другой… он уже два года не объявлял общей тревоги, и закралось сомнение, не перестраховался ли он. Однако лучше перестраховаться, чем допустить оплошность.

— Семь миль! — крикнул Эрнандес.

— Хорошо. — Ставрос принялся оглядывать горизонт там, где Атлантический океан сливался с нью-йоркской дымкой.

— Шесть миль!

— Я вижу его.

Даже в мощный бинокль «Боинг-747» казался всего лишь сверкающей точкой на фоне голубого неба. Но с каждой секундой эта точка увеличивалась в размерах.

— Пять миль!

Ставрос продолжал наблюдать за приближающимся лайнером. За годы работы он видел тысячи идущих на посадку самолетов, и в данном случае не было ничего такого, что могло бы насторожить его, если не считать, что радиосвязь с «боингом» по-прежнему отсутствовала.

— Четыре мили!

Ставрос решил поговорить непосредственно с тем, кто руководил аварийной командой. Он взял радиотелефон, настроенный на частоту наземного контроля.

— Спасатель один, я вышка.

Из громкоговорителя прозвучал ответ:

— Вышка, я — Спасатель один. Какая требуется помощь?

Господи, еще один умник, подумал Ставрос. Надо бы тщательнее отбирать на такую работу.

— Я мистер Ставрос, начальник смены. С кем я говорю?

— А я сержант Энди Макгилл, соло-гитарист, «пистолеты и пожарные шланги». Что вам сыграть?

Ставрос решил, что сейчас подобные идиотские шутки неуместны.

— Сержант, я хочу установить с вами непосредственный контакт.

— Считайте, что установили.

— Хорошо… проблемный самолет в зоне видимости.

— Да, мы его тоже видим.

— Он следует заданным курсом.

— Отлично. А то я терпеть не могу, когда они приземляются нам на голову.

— Будьте готовы встретить его.

— А что, радиосвязи до сих пор нет?

— Совершенно верно.

— Две мили, — сообщил Эрнандес и добавил: — Идет своим курсом, высота пятьсот футов.

Теперь Ставрос совершенно отчетливо видел огромный реактивный лайнер. Он передал Макгиллу:

— Подтверждаю, «Боинг-747» семисотой серии, шасси выпущено, закрылки в заданном положении.

— Понял вас, я слежу за ним, — ответил Макгилл.

— Хорошо, тогда конец связи. — Ставрос отложил радиотелефон в сторону.

Эрнандес покинул свой стол и остановился рядом со Ставросом. Несколько мужчин и женщин, у которых не было срочной работы, также выстроились у окон.

Ставрос не отрывал глаз от «боинга», завороженный тем, как огромный лайнер миновал начало посадочной полосы, приближаясь к бетонному покрытию. Внешне эта посадка ничем не отличалась от других, но внезапно у Эда Ставроса появилась уверенность, что сегодня он не приедет вовремя к ужину.

Фургон доставил нас к Международному терминалу, остановился возле указателя «Эр Индиа», далее мы пешком отправились в зону прилета рейсов компании «Транс-континенталь».

Тед Нэш и Джордж Фостер шагали рядом, а за ними следовали Кейт Мэйфилд и я. Главное было не выглядеть федеральными агентами на тот случай, если кто-то наблюдал за нами. Нельзя недооценивать противника, поэтому следовало проявлять профессиональное мастерство.

Я оглядел огромное табло прилета и выяснил, что рейс 175 компании «Транс-континенталь» прибывает вовремя, а это означало, что он должен приземлиться минут через десять и встречать его нужно у выхода 23.

Следуя к месту встречи, мы осторожно оглядывали окружавшую нас публику. Конечно, никто не надеялся увидеть здесь плохих парней с пистолетами в руках, однако многолетняя служба в правоохранительных органах воспитывает умение распознавать опасность.

Как бы там ни было, но в этот субботний апрельский день людей в терминале было немного. Все выглядели более или менее нормально, за исключением местных, ньюйоркцев, которые вообще всегда выглядят так, как будто вот-вот лопнут от злости.

— Я хочу, чтобы ты вел себя с Тедом более дружелюбно, — обратилась ко мне Кейт.

— Ладно.

— Я говорю серьезно.

— Слушаюсь, мэм.

— Чем больше ты цапаешься с ним, тем больше ему это нравится, — добавила Кейт.

В этом она была права. Но было в Теде Нэше нечто такое, что мне не нравилось. Частично мне не нравились его самодовольство и заносчивость, но главное заключалось в том, что я не доверял этому парню.

Все встречающие рейс 175 «Транс-континенталь» собрались перед таможенной зоной, поэтому мы подошли туда и оглядели толпу, выискивая в ней тех, чье поведение по каким-либо причинам могло показаться подозрительным.

По моему мнению, любой террорист даже среднего уровня подготовки знает, что если его жертва находится под защитой, то «объект» не поведут через таможню. Однако здесь, в Америке, уровень подготовки террористов до странного низок, и глупости, которые они совершали, уже стали легендами. По словам Ника Монти, ребята из ОАС часто рассказывают в барах истории о тупости террористов, тогда как пресса, наоборот, трубит о том, как опасны эти плохие парни. Да, они опасны, но главным образом для самих себя.

— Мы побудем здесь еще пару минут, потом пойдем к выходу, — сообщила Кейт.

— Может, мне взять табличку «Добро пожаловать, Асад Халил»? — предложил я.

— Возьми, поднимешь ее возле выхода, — парировала Кейт и добавила: — Что-то в этом году много всяких перебежчиков.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да вот совсем недавно, в феврале, был еще один.

— Расскажи подробнее.

— Да аналогичная история. Ливиец попросил политическое убежище.

— А где он сдался?

— Там же, в Париже.

— И какова его судьба?

— Мы подержали его несколько дней у себя, а потом отправили в Вашингтон.