Халил кивнул.

Стэйси остановила самолет у начала взлетной полосы номер четырнадцать, еще раз проверила работу мотора, затем связалась с диспетчерской вышкой:

— Я «Пайпер-пятнадцать», готов к взлету.

— «Пайпер-пятнадцать», взлет разрешаю, — ответил диспетчер.

Стэйси Молл отпустила тормоза, и самолет начал разбег по взлетной полосе. Через двадцать секунд он взмыл в воздух. После правого разворота Стэйси взяла курс почти на юг, нажала несколько кнопок на приборной панели и пояснила Халилу:

— Это спутниковая система навигации. Знаете, как она работает?

— Да, у меня есть такая в автомобиле. В Греции.

Стэйси засмеялась.

— Отлично. Тогда вы будете отвечать за работу спутниковой навигации?

— Что, простите?

— Да я просто шучу. Кстати, хотите, чтобы я заткнулась, или будем болтать?

Халил и сам не понял, как у него вырвалось:

— Давайте поболтаем.

— Ладно, но если я утомлю вас своими разговорами, то скажите, и я замолчу.

Халил кивнул.

— До аэропорта Дейтона-Бич нам лететь минут сорок-пятьдесят, а то и меньше.

— Дело в том, что мне нужно не совсем в аэропорт Дейтона-Бич.

Стэйси удивленно посмотрела на него:

— А куда же вам нужно?

— Это место называется Спрус-Крик. Вы его знаете?

— Конечно. Так называемая летная община. Тогда мне нужно перепрограммировать систему спутниковой навигации. — Стэйси снова нажала несколько кнопок.

— Простите, если ввел вас в заблуждение, — извинился Халил.

— Да нет проблем. Это еще лучше, чем большой аэропорт, тем более в такой отличный день.

— Ну и хорошо.

Стэйси откинулась на спинку своего кресла и оглядела приборную доску.

— Скорость восемьдесят четыре морских мили, время полета сорок одна минута, расчетный расход топлива девять с половиной галлонов. Кусочек торта.

— Нет, спасибо.

Стэйси взглянула на Халила и рассмеялась.

— Вы не поняли… я хотела сказать… ну, это такой сленг. Кусочек торта. Означает, что никаких проблем.

Халил кивнул.

— Я постараюсь свести свой сленг до минимума. А если вы не поймете, то скажите мне: «Стэйси, говори по-английски».

— Хорошо.

— Простите, это, конечно, не мое дело, но что вам нужно в Спрус-Крик?

— У меня там назначена деловая встреча. С коллекционером греческого антиквариата.

— Понятно. Вы пробудете на земле час?

— Может, и меньше. Но не больше.

— Да оставайтесь сколько надо, я свободна весь день.

— Встреча не займет много времени.

— А вы знаете, куда идти после приземления?

— Да, у меня есть информация.

— Вы когда-нибудь бывали там? В Спрус-Крик?

— Нет.

— Там живут богатые люди. Ну, может, они не все богатые, но все суют свой нос в воздух. Понимаете? Это врачи, адвокаты и бизнесмены, которые думают, что они умеют летать. Там, правда, также много гражданских пилотов. Как действующих, так и пенсионеров. Вот те, конечно, умеют летать, но и то на больших кораблях, поэтому иногда разбиваются на маленьких спортивных самолетах. Ох, простите, я не должна говорить с клиентами о катастрофах. — Стэйси снова рассмеялась.

Халил улыбнулся ей, и она продолжила:

— В Спрус-Крик также много бывших военных летчиков. Крепкие парни, этакие мачо. Воображают, что они настоящий Божий дар для женщин. Вы меня понимаете?

— Да.

— Эй, а того человека, с которым вы собираетесь встретиться, случайно, зовут не Джим Маркус?

— Нет.

— Слава Богу. Я встречалась с этим идиотом. Бывший морской летчик, теперь работает в компании «Ю.Э. эйруэйз». Мой отец тоже был военным летчиком, он предупреждал меня, чтобы я никогда не встречалась с пилотами. Хороший совет. Эй, а знаете, какая разница между свиньей и пилотом? Не знаете? Свинья не может трахать пилота всю ночь. — Стэйси засмеялась. — Простите. Но вы, наверное, все равно не поняли, да? Ладно, я все равно не собираюсь с ним больше встречаться. Ну все, хватит говорить о моих проблемах. Вон там слева — сейчас вам не видно, но можно будет посмотреть на обратном пути — Сент-Огастин, старейшее европейское поселение в Америке. Но конечно, еще раньше здесь жили индейцы.

— А американские военные летчики, которые ушли на пенсию, богаты? — поинтересовался Халил.

— Ну… это зависит от многого. Если у них большая выслуга и высокое звание, то они получают приличную пенсию. Они живут хорошо, если в свое время делали сбережения, а не пускали на ветер свое жалованье. Да и потом, многие из них связаны с каким-нибудь бизнесом. Например, работают в частных компаниях, изготавливающих детали вооружения для военных самолетов. У них своего рода корпоративное братство, они помогают друг другу. Все люди с опытом, вот мой знакомый полковник Смит бомбил Югославию и Ирак.

— И Ливию? — не выдержал Халил.

— Ливию? Разве мы когда-нибудь бомбили Ливию? — удивилась Стэйси.

— Было такое. Много лет назад.

— Да? Я не помню. Нам нужно прекратить это и оставить людей в покое.

— Я тоже так думаю.

— А вон там справа полигон морской авиации, — сменила тему Стэйси. — Видите огромный пустырь? Ближе мы подлететь не можем, это запретная зона. Эй, они сегодня бомбят! Видите самолет набирает высоту? Ух ты! Я такого не видела почти год. Обычно они бомбят с больших высот, но иногда тренируются в бомбометании с бреющего полета, отрабатывают уход от вражеских радаров. Вон, посмотрите. Видите? Этот парень как раз заходит на бреющем.

Сердце бешено заколотилось в груди Асада Халила. Он закрыл глаза, и в памяти всплыли сверкающие красные шлейфы надвигающихся на него штурмовиков, а вдалеке всполохи пожаров в Триполи. Штурмовик резко взмыл вверх, а через несколько секунд прогремели четыре оглушительных взрыва, и мир вокруг него перестал существовать.

— Демитриос? Демитриос? Вы в порядке? — встревожилась Стэйси.

Халил очнулся, оказалось, что он закрыл лицо ладонями. Под пальцами струился пот. Девушка трясла его за плечо. Он убрал ладони от лица и глубоко вздохнул.

— Спасибо, я в порядке.

— Вы уверены? Если вас тошнит, то я могу дать вам пакет.

— Не надо, все нормально.

— А может, хотите воды?

Халил покачал головой:

— Нет, мне уже гораздо лучше.

— Наверное, вам не следует смотреть вниз. У вас головокружение, вертиго. Как будет по-гречески «вертиго»?

— Так и будет, «вертиго».

— Не шутите? Значит, я говорю по-гречески.

Халил посмотрел на девушку, а она посмотрела на него.

— Все ясно, шутите.

— Конечно, шучу. — «Если бы ты говорила по-гречески, то сразу бы поняла, что я не говорю на этом языке», — подумал Халил.

— А вон там слева… ох, только не смотрите… это Дейтона-Бич. Большие отели на пляжах… не смотрите. Вас не тошнит?

— Нет, я в порядке.

— Ну и хорошо. Мы начинаем снижаться, нас может немножко потрясти. — Стэйси установила частоту на радиостанции и нажала кнопку передачи. Из динамика раздался женский голос:

— Диспетчер аэродрома Спрус-Крик, ветер юго-западный, девять узлов, высота три тысячи двадцать четыре.

— Спрус-Крик, я — «Пейпер-пятнадцать», две мили к западу, захожу на полосу двадцать три.

— С кем это вы говорили? — поинтересовался Халил.

— Просто сообщила наше положение другим самолетам, которые могут находиться в этом районе. Но я никого не вижу, и мне никто не ответил на этой частоте. Можно садиться. — Помолчав, Стэйси добавила: — Спрус-Крик находится в шести милях к югу от международного аэропорта Дейтона-Бич, и там нет диспетчерской вышки. Я зайду с запада на низкой высоте, обогну их радар, и мне не придется говорить с диспетчерской вышкой. Поняли?

Халил кивнул.

— Значит… наш прилет… не будет зарегистрирован?

— Конечно. А почему вы спрашиваете?

— В моей стране регистрируют все самолеты.

— Но это частный аэродром. — Стэйси начала медленно выполнять разворот. — Строго охраняемая община. Если вы поедете туда на машине, то охрана остановит вас у ворот, обыщет с головы до ног и пропустит только с разрешения того, к кому вы едете.