Они чокнулись и сделали по глотку.

–

Повезло вам с женой. Так долго ждать.

–

По мне видно, что так долго?

–

Конечно!… Видно, что долго и ещё видно, что жены у вас нет. Колыбели тоже.

Алекс изобразил удивление:

–

Ого?! Что ещё?

София, ещё раз окинув его оценивающим взглядом, продолжила игру:

–

Некоторые черты характера. обострённое чувство справедливости. в основном, конечно, в отношении других. Властный и непокорный. всегда последнеё слово за вами и не терпите, когда вам возражают. Очень гордый. и богатый.

Алекс улыбнулся и притворно «сдался»:

–

И про богатство вам известно?

София пояснила:

–

Просто гордость дорого обходится. И раз вы можете себе её позволить. Есть и другие слабости. любовь к деньгам. и ещё больше к женщинам. Светлана вас ревнует, – прошептала София, выглянула в проход вагона и кивнула в сторону Проводницы, – наверное, закрылась и горько плачет в одиночестве.

В это время в своём купе Светлана надела хозяйственные перчатки, развернула свёрток из полотенца, извлекла оттуда кинжал и стала внимательно его изучать.

Алекс отпил вина и весело продолжил беседу:

–

Что ещё?. Не люблю вставать по будильнику. Работать с дураками. И ненавижу, когда пытаются давить! Обязательно сделаю наоборот. из плюсов это всё. А вы. хоть что-то доброе во мне заметили?

София отшутилась:

Доброе требует усилий… Сами по себе растут только сорняки.

Мимо них, даже не взглянув, прошла Проводница с веником. У купе Морячка она остановилась и подколола тупо смотрящего в окно трезвеющего Толика.

–

Ну что, статусом не вышел?

Морячок, не оборачиваясь, сухо произнёс:

–

Время лечит.

Проводница усмехнулась:

–

Опять облом?

–

Время покажет на.

На этот раз он снова обозначил первые две буквы ругательства. Поводов для этого у него было предостаточно. Лидировало подступающее похмелье, которое, как он только что убедился, в расчёт никто не берёт! И второй нюанс: Во время несправедливого «наезда» Алекса, он не нашёл под матрасом своего неразлучного друга – кортика. В результате он обнаружил себя полностью оплёванным и без дорогой его душе вещи, которая, несомненно, была отметена Проводницей. А кем ещё, если в вагоне едут только он, полудурок Алекс и искренне уважаемый им Батюшка!

Морячок вдруг оживился:

–

А, Светик?! Где наша не пропадала! Может найдёшь ещё газку в адмиральской? Машину времени подзаправить бы! Якорь в воду

В доказательство Толик показал ей пустую тару.

Проводница, не церемонясь, выдернула из его руки бутылку и, собираясь идти дальше, бросила:

–

Больше газа нет… Дальше идём на вёслах.

Проводница сделала пару шагов, но Морячок вскочил и схватил её за руку.

–

Светик. постой-ка! а ты здесь ничего не находила, под люлей на?

Проводница недружелюбно оторвала его руку от своей формы и низко, по-мужски, процедила:

–

А я там ничего не искала. Попутчицу свою подозревай.

Толик перешёл от намёков к прямому тексту:

–

Я так думаю, кортик мой у тебя пришвартовался?

Проводница как-то резко вернулась от брутального тона к своему женскому и соблазняющему, приблизилась к его уху и прошептала:

–

Толик. – она выдержала некоторую паузу и закончила мысль, – пошёл на хрен!

Проводница ушла, но тут же вернулась.

–

А зачем тебе в поезде кортик? Кого ты тут резать собрался?

В купе Алекса речь также шла о Моряке. София предложила своё описание:

–

Вспыльчивый, как все глупцы, и трусливый. но вам его стоит опасаться! С его слов, он на службе одним залпом полсотни придурков утилизировал!

София засмеялась от своей шутки. Алекс её искренне поддержал:

–

Да, я наслышан, спасибо, кстати, за комплимент насчёт придурков… Только нам он называл цифру поменьше! Перед красивой девушкой у многих силы умножаются!

София спросила прямо в лоб:

–

И у вас тоже?

Она смело смотрела в его глаза, ожидая ответа. Её лицо стало серьёзней, как и сам вопрос. Смутившись немного, он ответил:

–

Тоже. Жалко нет шансов.

София выдержала небольшую паузу, получая удовольствие от его признания, и улыбнулась:

–

Вот и ещё один недостаток.

Она потянулась к нему и шёпотом на ухо закончила:

–

У вас плохой вкус.

Затем откинулась на мягкую спинку своего сиденья, не особо стесняясь, закинула ногу на ногу и сменила тему:

–

Теперь про эту. На букву С.

Алекс не сразу понял, о ком идёт речь.

«Ну вот, опять!» – огорченно подумал он о себе, наблюдая, как повидавший виды зрелый мужчина превратился в застенчивого кролика. В нём легко и без особого конфликта уживались два человека. Продуманный, не любящий компромиссов и уступок, бесстрашный и дерзкий лидер, с одной стороны, и мягкий, безвольный мальчик из которого женщины вьют верёвки, с другой.

Это не то, чтобы он не мог противостоять их обольстительным чарам, напротив, его воли с избытком хватало на преодоление любого давления и манипуляции. Всё дело заключалось в воспитании. Безусловным вожаком в их семье была мама, которая привила ему бесконечное уважение к женскому полу. Причём, она делала это так изящно, что своего рода «преклонение» перед лучшей половиной человечества не вызывало в нём никакого дискомфорта и прекрасно уживалось с его несгибаемым и напрочь упёртым характером относительно мужской части населения.

Размышления на эту тему стремительной стайкой промчались перед ним и плавно закружили вокруг одного случая из его раннего детства.

До переезда в Ленинград после смерти отца, они жили в небольшом городке Волхов. Десять лет его жизни прошли под стук колёс, проходящих через их город поездов. Он даже не замечал никогда этого шума, так как родился и жил в бараке рядом с вокзалом.

Любимым занятием и развлечением маленького Альки были посиделки на вокзальном перроне вместе с его отцом. Тот после работы иногда брал с собой портфель и Алекса, и они шли наблюдать за тем, как поезда прибывали, недолго стояли, и уходили, унося нередкие занимательные сюжеты из чужих жизней.

Папа покупал мороженое в стаканчике и доставал из портфеля бутылку с разведённым спиртом. Сладкое получал Алька, а жидкость, которая была «намного чище и полезней самой лучшей водки» потихоньку усваивалась папой. По мере усвоения он становился остроумней и по родному мягче к сыну, из чего тот делал вывод, что отец любит не только «жижу», как утверждала мама, но и, несомненно, своего сынулю!

Как и в любой другой вечер, Алекс радостно смаковал мороженое и подзадоривал захмелевшего отца:

–

Пап, ну сочини ещё!… Ну, пожалуйста!

Отец на ходу придумал стихи и с выражением прочёл:

–

Слушай Саша папу

Папа зря не скажет

По сто грамм и хватит.

А лишнее не катит»

Отец довольно поглядел на сына и продолжил:

«Так вот и по жизни

Во всём нужна мера.

Хоть и не прокиснет.

Но жажда мучит, стерва!

Отец заразительно захохотал, и Алекс радостно поддержал его.

Старший Стилин, испытывая чувство мужского единства с сыном, обнял его и поцеловал в обе щеки. Затем его маленькая копия, не зная, каким образом отблагодарить за ласку, принялась возбуждённо рассыпать обещания:

–

Когда я вырасту, я куплю тебе машину!… какую хочешь куплю. Честно говорю. а хоть и мотоцикл!

Отец под это дело выпил ещё стопочку, взял из рук Алекса мороженку и закусил:

–

Нет, Алька. Пешком больше пользы.

–

Всё равно. Всё, что хочешь, куплю! Ещё гордиться будешь!

Отцу, конечно, нравились детские фантазии сына, но он не забывал и о воспитании:

–

Вырастишь честным человеком. буду гордиться, – немного задумавшись, запечатал свою мысль:

–

Хоть хотеть невредно Притуши желания.

Мы же худо – бедно Не без пропитания.