– Боже…Как же тебе досталось! – произнёс он с горечью и помотал головой. – Я был прав, ты удивительный человек! Столько вынести не каждый смог бы.

Губы у Оли невольно задрожали, и на глазах выступили слёзы. «Не плакать!» – приказала она себе строго, но одна слеза уже скатилась вниз до подбородка.

– Не плачь, моя милая Оля, – прошептал Вайс нежно и погладил её по щеке, чтобы вытереть мокрый след, но не смог. Он поник. На мгновение он забыл, что невидимый, так сильно ему хотелось утешить Олю и поделиться с ней своим теплом. – Мне так жаль!

Оля отступила на шаг, сама вытирая рукавом мокрые глаза. Ей не нужна была жалость, но больше ничего он не мог ей дать. Винить в этом Вайса или высшие силы, по воле которых он стал призраком, не имело смысла. Оля заставила себя улыбнуться. Ей хотелось прогнать это странное чувство сожаления, вставшее между ними.

– Всё в прошлом. Спасибо, что выслушал. Наверное, мне и правда стало легче.

Он слабо улыбнулся в ответ.

– В моём состоянии я бесполезен, но мне бы очень хотелось сейчас сыграть для тебя на пианино. Музыка – лекарство для души.

– И что бы ты сыграл? – поинтересовалась Оля, улыбаясь краешком губ. К счастью, Вайс больше не стал выспрашивать никаких деталей и давить на больное, поэтому гнетущая атмосфера быстро рассеивалась.

– Ноктюрн №2 Шопена. Уверен, в моём исполнении он бы тебе точно понравился.

– И откуда такая уверенность? Я вообще классику не слушаю, да и музыку в целом, – усмехнулась Оля.

– Просто догадка. Девушки же любят романтику, а что может быть романтичнее играющего на инструменте мужчины? – заявил он лукаво.

Оля хохотнула.

– Не знаю, но ты очень самоуверенный, – сказала она с улыбкой. Впрочем, если Вайс действительно хорошо играл на пианино, он, несомненно, очаровал бы её ещё больше. Но этого ему знать было необязательно. – А какая у тебя любимая композиция?– спросила она. Музыкальная тема её увлекала.

Вайс бросил на её загадочный взгляд.

– Не скажу.

Оля надула губы, изображая обиженную. Теперь, когда Вайс столько всего знал о её прошлом, ей казалось несправедливым, что он не хотел поделиться с ней даже такой малостью. И тут Вайс с улыбкой добавил:

– Давай заключим уговор. Если я всё же избавлюсь от невидимости и стану тем, кем должен быть, то я тебе расскажу.

Сомнительный уговор с учётом того, что он был призраком. Когда он отправится в рай, то уже ни о чём не сможет ей рассказать. Вайс прочитал скепсис в её глазах.

– Не бойся. Мы непременно встретимся, и, когда это случится, обязательно спроси то же самое. Когда я отвечу тебе, ты быстро поймёшь, что это я, – заявил он на полном серьёзе. Впервые Оле обещали что-то настолько несуразное и неосуществимое, и, неверное, впервые ей так сильно хотелось верить в чьи-то слова.

Когда Оля вернулась домой, то сразу побежала к Зое и Стасу. Её распирало любопытство. Не терпелось послушать ноктюрн Шопена, который хотел сыграть для неё Вайс, а ещё перебрать остальную музыку этого композитора. Возможно, она сможет догадаться, какая мелодия у Вайса любимая. Конечно, доподлинно она не узнает, пока он сам не скажет, – но всё-таки предпочтения в музыке могли кое-что рассказать о Вайсе, а это уже здорово.

Стас с Зоей загадочно переглянулись, когда она появилась на пороге с просьбой на полчасика занять компьютер и в придачу попросила наушники. Соседи ей, как всегда, не отказали. Гоша и Денис носились по комнате как угорелые. Стоило девушке войти, как они сразу радостно подскочили к ней и облепили с двух сторон, словно репейник. Оля достала конфеты из карманов и дала им по две. Это уже стало ритуалом. Всякий раз, заглядывая к Зое и Стасу в гости, она брала с собой разные сладости. Из-за того, что её визиты в последнее время участились, детишкам перепадало всё больше и больше вкусненького, хотя Зоя была против злоупотребления сладким. От Оли не ускользнул её хмурый взгляд, пока мальчишки разворачивали лакомство и запихивали с наслаждением себе в рот. Тем не менее Зоя деликатно промолчала.

Семейная чета снова занялась своими делами, а Оля поудобнее устроилась в кресле перед компьютером, подсоединила наушники и набрала в поисковике ключевые слова. Открыв один из сайтов с музыкой, она установила, что у Шопена было множество произведений. Это немного остудило её оптимизм – угадать любимую песню Вайса будет непросто. Но для начала Оля нашла тот самый ноктюрн. Включив проигрывание, она закрыла глаза и стала впитывать в себя приятную, мягко льющуюся мелодию. Девушка представила Вайса, сидящего на обитой бархатом банкетке, за красивым, дорогим полированным фортепиано, его сосредоточенное, воодушевлённое и в то же время немного меланхоличное выражение лица, пока его пальцы, словно бабочки, с лёгкостью парят по клавишам. Золотисто-белые солнечные лучи искрятся в его светлых густых волосах, делая его похожим на ангела. Оле настолько чётко и ярко удалось нарисовать его образ в голове, что воображаемое стало почти реальным. Сердце Оли забилось сильнее. Вайс – пианист. Действительно, очень романтичная картина! Когда музыка закончилась, вырвав девушку из сказочных иллюзий, она поняла, что её переполняет радость и сердце стучит по-особенному – то ускоряя, то замедляя темп.

Оля одёрнула себя и стала быстро перебирать произведения композитора. Некоторые были очень длинными, а наглеть и надолго занимать чужой компьютер она не хотела. Пара композиций Шопена, которые удалось послушать полностью, действительно пришлись ей по душе, но шестое чувство подсказало, что среди них нет любимой мелодии Вайса.

С досадным вздохом она сняла наушники, развернулась в кресле и сразу наткнулась на Зою и Стаса, стоящих над ней. Девушка, как улитка, втянула шею в плечи. Соседи буравили её вопросительными взглядами, и Олин желудок неприятно скрутило от волнения.

– Что? Вам не нравится Шопен? – спросила она робко. Было очевидно, что семейная чета уже успела увидеть, чем она так сильно увлеклась.

– Понятия не имею. Никогда классику не слушал, – ответил Стас просто, хохотнул и почесал затылок, тем самым разрядив обстановку. – Ты стала интересоваться музыкой?

– Я задаюсь тем же вопросом! – добавила Зоя с напором, скрещивая руки на груди и принимая деловую позу. Их настойчивость смущала. Неужели так странно, что ей захотелось послушать песни?

– Ну, – начала Оля неуверенно, соображая, что лучше ответить. – Когда-то же надо начинать.

Это объяснение прозвучало крайне скудно, но поздно было выдумывать что-то новое.

– Правильно. Жизнь короткая, интересы развиваются, – сказал Стас, помогая Оле реабилитироваться, а потом посмотрел на жену, подмигивая ей. Та скептически подняла бровь и сложила губы трубочкой. Они общались без слов. Оля пыталась сообразить, что означают их сигналы, но без толку. Это был только им ведомый язык.

– И как тебе классика? – спросила Зоя сухо, прищурив глаза. В этот момент Гоша и Денис пронеслись мимо с машинками в руках и Оля отвлеклась.

– З-здорово, наверное, – выдала она, провожая взглядом сорванцов. К чему этот допрос с пристрастием? Это немного пугало.

– Почему бы тебе и современную музыку не послушать. Что-нибудь наше или зарубежное, – предложил зачем-то Стас. – Среди твоих сверстников такое больше популярно.

И тут Оля смекнула, откуда дул ветер. Похоже, Стас решил, что она наконец вознамерилась подружиться с кем-то и не знает, с чего начать. Совсем неплохо. Не придётся сочинять истории с потолка для отмазки.

– Хорошая идея. Спасибо, – ответила Оля коротко.

Стас оживился ещё больше.

– Ну, так давай прямо сейчас подберём тебе что-нибудь и скачаем на сотовый. Наушники я одолжу. Что скажешь?

Оля покачала головой.

– С моим телефоном не выйдет. Он такой древний, что туда, наверное, и двух песен не поместится.

Стас задумчиво потёр подбородок.