Почему-то не сразу нашла Сириуса и Римуса. Только в начале празднования, сама занятая на тот момент светской беседой с Филчем (о том, конечно, что я охуела), я видела, как первый говорит о чём-то со своим крестником. Впрочем, они не заставили себя долго ждать - вскоре оба подоспели со мной поздороваться.
- Как я скучала - не представляете. Где вы целый час пропадали?
- Нигде, - неловко нашёлся Сириус, тут же виновато, но как-то хитро мне улыбнувшись.
- Тебе показалось, - радушно отшутился Люпин, и тут я заметила, что эти двое… держатся за руки!
Чёрт, в своё время я очень надеялась, что это они на меня с такой нежностью смотрят, когда мы втроём общаемся, а они смотрели-то друг на друга. Да уж, похоже, я обосралась, но так даже лучше - они давно знают друг друга, прекрасно смотрятся и, конечно, заслуживают быть вместе. Я улыбнулась им с нескрываемой нежностью.
- Ребята, такая любовь бывает только раз в жизни! Вы просто чудо.
И тут при словах о любви я подумала об ином человеке. О том, что совсем недолго посидел в сторонке, ведя тихие сдержанные беседы, после чего, думая, что никто не заметит, поднялся по лестнице в предназначенную ему комнату. Я должна была поговорить с ним, сказать ему о хотя бы мизерной части того, что чувствую. Пусть даже на это потребуется ещё большая смелость, чем на проникновение в близкое окружение Волан-де-Морта.
***
Я постучалась в белую дверь, украшенную узором из ракушек, после чего зашла. Снейп стоял спиной ко мне, глядя в окно на море, и, Мерлиновы усы, как же непривычно было увидеть его без плаща или мантии, в чёрной рубашке и брюках. От одного только вида его крепкой и в то же время элегантной фигуры у меня сбилось дыхание.
- Мисс Найтроуз? - обратился он ко мне первым, чуть обернувшись. Каким же гордым и благородным был его профиль, как нежно купались блики солнца в его волосах цвета воронова крыла…
- Просто Николь, - поправила я, закрывая за собой дверь и пройдя вглубь комнаты. Ближе к нему. - Не побеспокоила?
- Нисколько.
Я не стала уточнять, почему он проводит время один. Понимала.
- Я просто хотела сказать спасибо. За то доверие, что ты мне оказал, и, кроме того… за всё.
Он взглянул на меня по-новому - всё так же сдержанно, но уже беспомощнее, будто мои слова ввели его в лёгкое замешательство.
- Ты спасла мне жизнь в миг, казалось бы, неизбежной погибели. Это я должен поблагодарить тебя, - он улыбнулся. Почти незаметно, будто бы тень скользнула по его лицу, но, дьявол, как она преобразила его! Лишь на миг. Головокружительный сладкий миг.
- А ты спас всех нас, - не осталась в долгу я. - Ты делал это всё это чёртово время, а мы и догадываться не могли. И я рада, что ты принял мою помощь, несмотря на то, что мне был неведом масштаб возложенной на тебя миссии. Я шпионила на Орден, но на тебе было нечто куда большее. И я понимаю, что этих слов недостаточно, но… просто спасибо тебе. Спасибо за то, что готов был пожертвовать всем, даже собственной жизнью, чтобы довести дело до конца. И, конечно же, если ты желаешь, чтобы я немедленно ушла и не досаждала тебе…
- Нет… Я этого не желаю, - прервал он сей жалкий поток сознания, и тут я заметила, что он подошёл ко мне ближе и смотрит на меня так, как ещё никогда не смотрел. Словно видит меня впервые - в смысле, по-настоящему видит.
- Чего же ты желаешь тогда?.. - спросила я полушёпотом, взволнованная тем, сколь небольшое расстояние нас разделяет. И вздрогнула, невольно прикрыв глаза от нахлынувших чувств, когда его пальцы коснулись моей щеки, невесомо и осторожно, как будто я - ценный фарфор.
Мерлин, я потянулась к нему сама, и в каком-то странном порыве мы принялись целоваться: он - сдержанно и осторожно, я - нежно и пылко, всё больше сходя с ума. Я никак не могла поверить, что это не сон. Что он, трогательно растерянный моими словами, готов дать мне то, чего я хочу. Но хотел ли он в самом деле того же?.. Мои чувства вряд ли были для него большим секретом - во всяком случае, в школьные годы я чуть валентинки ему не отправляла. На самом-то деле, и отправляла… Что уж греха таить, а?
- Если ты сомневаешься… Если всё это только ради меня, то не нужно, - попросила я, понимая, что даже это - чересчур дерзкое предположение. Но он посмотрел на меня взволнованно и горячо своими бездонными чёрными глазами и, подушечкой большого пальца коснувшись моих губ, как будто в призыве молчать, произнёс лишь три слова, тихо и вкрадчиво:
- Это ради нас.
Я не знала, чем я заслужила его. Я не Лили, о которой мне рассказывал Римус, я не любовь его школьных лет. Я не та, кого он достаточно близко знает, но в то же время он знает обо мне всё.
Мы не так уж различны, если подумать. Мы оба служили одной большой цели, мы оба страдали от безответных чувств, и он знал об этом - узнал в ту ночь, когда я плакала на улице. Может быть, он узнал во мне часть себя? Может быть, его впечатлила моя готовность на всё? Когда это началось для него? Я не знала. Сейчас было важно одно - наше обоюдное рвение, жажда близости, его руки в моих волосах, на моих плечах, на моём лице…
Я искала большего. Расстегнув воротник его чёрной рубашки, я увидела шрам, бледный, будто бы очень старый - там, где совсем недавно лорд Волан-де-Морт рассёк ему горло. Трепетно, с сожалением и обожанием, я поцеловала его, и ответом мне стал тихий стон. Боже мой, разве может он не догадываться, что со мной делает?.. Как не может он знать, что я здесь и сейчас готова положить весь мир к его длинным ногам? Кстати говоря, об этом… Разница в росте не позволяла мне особенно разойтись, так что я кивком указала Северусу на стол - он как будто на инстинктивном уровне понял, чего я хочу, и сел на него. Удобно устроившись между его бёдер, которые было грешно не погладить, и тут я грешить не стала, я посмотрела в его глаза. Они были чуть помутневшими, но выразительными, и их взгляд, тяжёлый, жгучий и томный, выбивал из меня всю душу.
Я пришла в себя, когда ощутила, что Снейп расстёгивает на мне рубашку. Несмотря на сбитое к чертям дыхание, его руки действовали аккуратно, не позволяя неосторожных движений. Я замерла и чуть было не застонала сама от восторга и нетерпения, когда он мягко стянул рубашку с моих плеч. Он смотрел на меня пристально, со всё той же лёгкой растерянностью и всё тем же огнём. Не похабно, но страстно, как скульптур на восхищающую его скульптуру. Стоять как изваяние я не собиралась, но, стоило мне потянуться к нему, он сам остановил мои руки - уверенно и без резкости, как может только он. Его большие красивые ладони огладили мои плечи, грудь, и, о, Мерлин… Теперь я и вправду узнала, что у меня чувствительные соски.
- Пожалуйста, - хрипло взмолилась я, закусив губу, и вновь протянула к нему руки. Он меня всё же помиловал - наконец-то позволил его касаться, не прекращая касаться меня - шеи, спины…
Я не гадала, сколько у Северуса было женщин. Может быть, множество. Может быть, ни одной, ведь, насколько я знала со слов Люпина, его чувства к Лили были сильны. Это всё не имело значения, как не имел значения и мой первый дурацкий раз с Джонсом, ведь здесь и сейчас всё было одновременно идеально и как впервые. Волнующе. По-настоящему…
Вдруг раздался грубый стук. Только я успела отстраниться от Снейпа, по-прежнему сидящего на столе в рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами, как в комнату бесцеремонно вошёл Грюм. Разумеется, он догадался, что здесь происходит.
- Я хотел бы лишиться второго глаза, - проворчал он и скрылся за дверью. Я в шоке защёлкнула замок и на всякий случай наложила заклинание. Ох, пиздец. Хорошо, что он не из навязчивых и не из впечатлительных.
Вернувшись к оторопевшему Снейпу, я нежно взяла его за подбородок.
- Забудьте об этом, профессор, - с усмешкой попросила я. - Я помогу.
Пуговицы на его рубашке плохо поддавались моим дрожащим рукам, но я всё же справлялась с ними и каждый раз целовала новый обнажившийся участок кожи. Снейп оказался удивительно чувствительным - чуть ли не вздрагивал каждый раз и, что особенно радовало, подавался навстречу моим проявлениям чувств. Наконец я сняла с него рубашку, расстегнула его чёрный атласный лифчик, и между нашими торсами не осталось излишней ткани. Да, чёрт возьми, вы не ослышались, его лифчик - мужские тоже имеют право на существование, особенно это распространено в Китае и волшебном мире. Я против любых предрассудков, и этот лифчик ничуть не портил его красоты, лишь подчёркивал мрачный готичный стиль.
