– Странно допустить, что он задумается о чувствах. Ведь сейчас Вы сами знаете, где он…

– Одно другому не мешает. А у Вас, дорогая моя, остается 15 минут.

– Вы не пойдете… со мной? – предложила я.

– Хотел бы. Но не могу. Тогда он быстро раскусит, кто его так подставил. Но ради друга не страшно было рискнуть, – он подмигнул мне и выставил за дверь библиотеки.

Я же побежала к себе. Благо комната была напротив. Взялась за ручку и вдалеке услышала голос Викторио.

– Кэялинда! – а как же 15 минут в запасе?

Документы, банковские карты и деньги всегда при мне. Привычка следователя. Всё должно быть наготове. А сумкой больше – сумкой меньше – в свете открывшихся обстоятельств не имеет значения. Рванула вниз. По пути скатилась с широкой перилины. Давно на неё глаз положила. Но было как-то неловко. Всё таки чуть замуж не вышла. Так что феерично покинув дом, с ветерком, так сказать, я уже минут через 5 добежала до телепортационной площадки. Отлично! Это, конечно, очень дорогое удовольствие, раз в десять дороже, чем весь замок с прилегающей территорией, но в эту минуту её наличие не могла не радовать. И уже в шаге от неё поняла главное: «Домой нельзя».

Перед глазами материализовался образ Даниана. Мы уже лет 6 не общались, но в школе были не разлей вода. Не знаю, почему в экстренную минуту подумала именно о нём… и очутилась на планете «Первая Леди». И в последний момент успела ухватить его за руку. Он, точнее уже мы, стояли на крыше высоченного дома и в его намерениях у меня уже не оставалось сомнений.

– Кэялинда, – шумно сглотнул он и прижался ко мне, хотя я головы на две была ниже него.

– Пойдём, – тихо сказала я и потянула его подальше от края. Благодаря Пону я спасла жизнь очень дорогого для меня человека. В меру странного, впрочем, как и все люди, но отзывчивого, рассудительного, гениального, малость некрасивого, но кто сказал, что «красота спасет мир?». А вот он уже не раз доказал, что знания – это и сила, и деньги, и карьера. О его жизни я слышала от общих друзей и, судя по чужим рассказам, всё у него должно было быть просто супер…

Даниан жил в том же доме, с крыши которого собрался прыгать – в огромном пентхаусе, в котором было всё, о чем только можно мечтать. Не знаю, что там у него приключилось в жизни, но если бы я жила в таком доме, мне бы и в голову не пришло расстаться со всем этим комфортом и великолепием. Как себя вести я не знала, поэтому решила – буду уверенной как у себя дома и настойчивой, чтобы понять причины, которые побудили Дана к столь фатальному поступку, чтобы иметь возможность ему помочь.

– Где кухня? – строго спросила я.

Он молча указал рукой куда-то вправо.

– Идем со мной, – уверенно скомандовала я.

Минут через десять непрерывных блужданий мы, точнее я, а он просто за компанию, нашла то, что искала – огромная столовая с белоснежным круглым столом с позолотой, такие же стулья по кругу, золотые жалюзи, вся техника словно с модного журнала, у меня такой ещё не было, но принцип работы я примерно представляла. Мы сели друг напротив друга, я взяла в руки столовый пульт, нажала кнопку и в чайник стала поступать вода, другую – и он стал закипать. Так… Холодильник – кнопкой открыла дверцу – да, еды много… Я уже со своего места вижу огромный шоколадный торт и копченые окорочка. Ради такого дела не сложно и подняться. Но стоило мне отодвинуть стул, как Дан аккуратно забрал пульт из моих рук, нажал какую-то комбинацию, и к холодильнику подъехала тележка с подносом, на неё тут же сгрузилось всё съедобное со второй полки, и она подъехала к нам.

В эту минуту я почувствовала себя обиженной. Почему? Да всё просто. Меня лишили возможности выбора. Это ведь такая приятная процедура, когда ты стоишь перед холодильником, в котором очень много еды и размышляешь: это я хочу, это не хочу, вот это съем прямо сейчас. Это как собственный домашний магазин, где огромный ассортимент, но всё уже оплачено и это всё – только то, что ты любишь. Но ввиду большого количества съестного за раз не представляется возможным всем объесться, если только закусать, поэтому ты такая главная и независимая делаешь выбор, которого меня сейчас лишили, сгрузив передо мной всё подряд… К слову, выбор в холодильнике и на столе – это не одно и то же…

Сделал глоток горячего чая и подавилась – сильно раскашлялась, а Дан заботливо похлопал меня по спине. Мой образ, сплетенный из злого негодования и уверенности рушился на глазах. Мы взглянули друг другу в глаза и шести лет, которых мы не виделись, как не бывало – мы расхохотались, и стена из неизвестности и скованности словно спала.

– Давай уже отчитывай меня, – заявил нагло Даниан.

– С чего ты взял, что я буду тебя ругать? Ты – свободная личность.

– Что? И это всё?? А как же – жизнь прекрасна, ты такой молодец, ты такой замечательный – тебе ещё жить и жить, – с негодованием посмотрел он на меня. – Прояви хоть каплю заботы к лучшему другу.

– Лучшему? – переспросила я. – Это было давно, пока мы учились в школе.

– Да, затем мы долго не общались, но ведь от этого не перестали быть друзьями.

– Я вообще о тебе ничего не знаю теперь, как и ты обо мне, – просто сказала я. – Так что дружба – это громко сказано.

– Я всё расскажу, а ты поделишься тем, чем занималась сама всё это время. Шесть лет – не шестьсот. Поверь, крупные победы и достижения можно описать за пять минут, а остальное – на усмотрение каждого.

– Для начала расскажи, что ты делал на крыше и почему чуть не прыгнул.

– Ну, нет, – торжественно объявил он. – Я начну с самого начала. Тебе придется выслушать всю историю целиком, чтобы лучше меня понять.

– Давай, начинай, – милостиво позволила я. И сделала ещё один глоток чая, на этот раз, к счастью, даже не подавившись.

– Когда мне было шесть лет…

– Стоп! – прервала я. – Мы же рассказываем друг другу про последние шесть лет, а не про жизнь с шести.

– Цыц! Кушай и слушай, – распорядился он.

– Когда мне было шесть лет, я влюбился. Моей первой любовью была физика.

– Просто чудесно, – вставила я.

– В 17 я окончил школу и поступил в академию Ученых. Сейчас мне 23, я уже кандидат физико-математических наук, с солидным счетом в банке, тремя машинами, пентхаусом и собственным домом.

– Пока всё вроде не плохо, – подтолкнула я друга к продолжению.

– Всё отлично, – подтвердил он. – За тем лишь исключением, что моей единственной любовью до сих пор является любовь первая. С одной стороны – это неплохо и полезно для карьеры, у нас полная взаимность, а с другой – она хоть и девушка, но не настоящая.

– Ты издеваешься? – воскликнула я и подскочила со своего места. – И это ты называешь проблемой?! Кому-то есть нечего! У других серьезные заболевания! Третьи на грани увольнения! А у тебя, видите ли, любовь к физике, взаимная!

– Зачем всё переворачивать вверх на голову, – буркнул он. – Это ещё не всё.

– Знаешь, – начала я, – за несколько минут, проведённых вместе, я поняла, в чём твоя проблема, – взяла в руки столовый пульт и выкинула его в окно. Похоже, мне не жить. – Ты с этим техническим прогрессом и большим состоянием уже вообще из ума выжил. Трудотерапия тебе в помощь. Помоешь денёк посуду собственными руками, сам нальешь воду в чайник и вскипятишь его, свет повключаешь не по хлопку, а ручками, пропылесосишь пол, роботопылесосу дашь отдохнуть.

– Почему я должен жить как в каменном веке?! – повысил он голос.

– Чтобы не оставалось глупых мыслей, присущих миру техническому, – припечатала я.

– Роботы не устают. А я – живой, мне надо экономить силы на дела более важные.

– Для полетов с крыши сил много не надо. Неэффективно Вы расходуете сбереженную энергию, Даниан.

– Кэя, ты меня пойми – меня девушка бросила сегодня, единственный цветок в доме – «мужское счастье» и то сдох, написал докторскую, но не смог защититься – больше трети членов диссовета проголосовали против. Сказали, работу можешь не менять, всё отлично, но на защиту приходить не раньше чем через пятьдесят лет, а пока, якобы, слишком молод – молоко ещё не обсохло. Несправедливо!