Была только одна война во времени. И Генерал верно заметил. Волхи тогда чудом выжили. Хотя, как сказать. Миллионы кораблей, пропавшие в пустоте. Миллиарды волхов, мальчиков и девочек, канувшие в ничто. И вдруг такая удача.

В этот раз они обязаны выиграть.

Ольга проснулась от боли в шее. Вот уж сон, так сон. Ей приснилось, что мускулистый красавец душит её. Не эротика. Иначе было бы приятно. Однако на разбирательство с собственным сознанием у матери трёх детей времени не было. Тяжело вдове выживать в рыбацком посёлке. Если б не офицер с военной базы, то давно бы выгнали. Вернее продали бы дочерей. Но он таскает консервы им всем. Одними летучими рыбами сыт не станешь. Вот её и терпят. Хотя за глаза говорят. Что говорят, она знает. Но тут половина молодых так живут. Дочерями с городскими торгуют. Сыновья от чего-то не родятся. Просто не всем так везёт с мужиками.

А ещё вдруг возникла тревога. Как бы и не было из-за чего тревожиться. Вот она , вот дети. А внезапно страшно стало. И сон в руку. Какая-то угроза и очень близко. То ли шорох в листве, то ли волна воздушная. А кто может её защитить? Только один человек. Если вообще кто-то это может.

Она бросилась во двор. Спасибо ему – мотоблок, запряжённый в тележку, ещё работал. Не за себя она сейчас переживала. Дочери мал мала меньше смотрели на мамку большими доверчивыми глазками. Их платьица, сшитые из обрывков того, что иногда приносил ветер из города, едва скрывали наготу.

– Девочки, в кузов быстро!

Девочки имели опыт. Банды помоечников периодически наведывались в их посёлок. Если с городскими ещё существовал цивилизованный торг. То помоечники просто забирали, что и кого хотели. Иногда рыбу, иногда женщин. Но чаще и то и другое. Только близость военной базы семью их и выручала. Вот тут, как раз, их мать и обладала блатом. Хотя это нравилось не всем. Но теперь они с дочками могли укрыться только там. Это она ощутила чётко. Не в лесу, не в реке, а только там.

На встречу, расшвыривая во все стороны из-под колёс остатки чернозёма, нёсся броневик Олега. Нет, он сейчас не думал о том, что с ним станет за этот угон бронетехники. А за это и в мирное время полагался трибунал. В эти минуты он готов был расстрелять весь мир ради жизни девочек.

Клюв, бултыхающийся где-то рядом, пытался пару раз что-то сказать. Нечто тормозящее самоубийственные действия командира. Но затем понял бесполезность своих потуг, и решил просто побороться за сохранность своих конечностей и целостность скелета. Его так кидало обо все углы, что вопросы сами собою улетучивались.

Внезапно на пути у них возник широкоплечий мужчина, прямо перед машиной. Одетый в чистую клетчатую рубаху с закатанными по локоть рукавами и не менее чистые джинсы, среди окружающего грязного месива разбитого просёлка он выглядел так, словно появился ниоткуда прямо на этом месте. Клюв ещё ничего не понял. Зато понял Олег и попытался смять препятствие тяжёлой бронёй. Он сам не знал, как это случилось. Понимание того, что перед ним враг, который пришёл именно за его жизнью, вдруг само выскользнуло из глубин подсознания, лишь на мгновение, яркой вспышкой осветив самые дальние и тёмные уголки скрытой памяти. Вернулись знания, не понятно когда и как полученные.

Обалдевшего Клюва Олег просто выпихнул из кабины, когда незнакомец, продемонстрировав незаурядную реакцию и скорость, увернулся от наезда. Парень и понять ничего не успел.

И тут впереди он заметил неуклюжую повозку Ольги с девочками в кузове. А слегка повернув голову, зафиксировал новое местоположение противника. Тот теперь оказался не более чем в десятке шагов слева и чуть позади. На мгновение убийца явно растерялся. Он тоже увидел мотоблок. В его поле зрения одновременно оказались сразу обе цели. Одна более лёгкая, но на удалении. Вторая в непосредственной близости, но более сложная в силу явной серьёзной боевой подготовки. Никакая подготовка, разумеется, не спасёт этого военного, но может дать время скрыться второй цели.

Олег всё видел. Не только видел, он, словно слышал мысли убийцы. Рассуждать самому в такой ситуации у него необходимости не было. Ротный пулей вылетел из машины, и едва ли не по воздуху преодолев отделяющее его от незнакомца расстояние, всем весом врезался в массивное тело. Удивительно, но тот опрокинулся навзничь. Толи от неожиданности, а скорее споткнувшись о бросившегося ему в ноги со спины лейтенанта. Уже через мгновение одежда пришельца больше не выглядела столь вызывающе чистой.

Схватка не могла быть длинной, это Олег понимал. Но он на удивление спокойно воспринял мысль о близкой смерти. Настоящий солдат принимает собственную гибель с достоинством. Лишь бы Ольга всё правильно поняла и успела укрыться и спрятать всех трёх девочек от убийцы.

И схватка действительно сталась весьма короткой. Противник как-то очень легко, если не обыденно закрутил руки офицера, а за тем, упёршись ногой в позвоночник, принялся подтягивать пятки ног к ушам. И Ольга поняла всё правильно. Сквозь затухающее сознание Олегу грезился её образ. Вот она стоит над его телом подобно ангелу в лучах восходящего солнца. Только от чего она смотрит не на него, покидающего этот мир, а на свои тонкие, но крепкие, огрубевшие от тяжёлой работы руки?

– Товарищ капитан, вы не ранены? – Ворвался в его видение хриплый голос лейтенанта. И тут же сама носатая физиономия Клюва заслонила от него образ Ольги.

Нет, это ещё не рай, понял Олег. В раю просто не может быть этого похабника с вечно красной физиономией и носом похожим на клюв хищной птицы. Там должны быть кто-то с белыми, как его честь крыльями.

– Помоги, – попросил он, с усилием пытаясь приподняться на локтях. – Что-то я рук не чуствую.

Клюв подскочил сзади и, подхватив его подмышки, помог принять сидячее положение. Теперь Олег смог полностью охватить взором поле недавнего сражения. Увиденное его весьма озадачило.

Пятачок земли вокруг метра три диаметром оказался истерзан и истоптан так, словно всё фермопильское сражение произошло на этом крошечном участке давно непаханого поля. Где-то метрах в пятидесяти в пол оборота к нему замерла заглохшая машина. Вокруг неё бегали девочки, весело щебеча. В полутора метрах слева, всё также с недоумённым выражением лица продолжая рассматривать свои руки, стояла Ольга. А между ним и ею в неестественной позе громоздился, казавшийся теперь ещё более широкоплечим, труп незнакомца с неестественно вывернутой шеей. Больше всего Олега поразил застывший, однако, сохранивший выражение чрезмерного удивления взгляд берсерка.

– Мы не можем найти третью константу.

Младший Ум встал на колени.

– Вы мне кое о чём умолчали.

Великий Ум привык знать всё. Это было и традицией и наказанием. Знать всё! Разве возможно большее наказание?

– Так о чём вы умолчали?

Великий Ум сейчас понимал, что речь не о ликвидаторе. Убийца сделал всё, что в смог. Речь о связи трёх констант во времени. Это делало задачу всех убийц почти бесполезной. Особенно если их физические копии живут одновременно в десятках параллелей, а сущности беспрепятственно и вне всякой системы свободно перемещаются между ними. Тут ещё отсутствие сведений о местоположении третьей константы… Вы когда-нибудь гонялись за тем, кого не видите? И при этом две первых константы! Они не только встретились. Они, объединившись, убили ликвидатора.

– О чём умолчали?

– Простите, Великий!

Теперь уже и он понял. Нет, он не был тем, кто выиграл первую и единственную войну времени. Теперь всё будет хуже. Если он не выиграет эту войну. Корабль закапсулирован. Ресурсы не безграничны. Третья константа не найдена! А самое противное в том, что эта константа может себе плавать между вероятностными ветвями. Ей же (ему же) никто не сказал, что он константа.

– О чём вы умолчали? – Рявкнул он уже от безысходности.

– Эта вторая константа не просто женщина.

– Это ещё и женщина?

Удивление жреца было понятно. «Константа» определение бесполое, но прежде всегда ими оказывались, скажем так, «самцы». (Название «мужчина» всё же привычнее употреблять к представителям гуманоидных цивилизаций, а таких во вселенной абсолютное меньшинство). Вот зачем всё так всегда сложно? Младший Ум с сожалением посмотрел на старика. Если у того не получится, то все волхи умрут. Он бы сам пошёл добровольцем. Но тут никто такого развития событий не предполагал. Рассказать старику – почти наверняка убить его.