Зимой эти автобусы забиты настолько сильно, что, если не обладать разрядом по сумо и попытаться сесть в середине его маршрута следования, скорее всего, вы получите место в пеших войсках. Но сейчас он был полупустой, и кондуктор лениво отрывал билетики раздавая их немногочисленным пассажирам. Несмотря на большой скачок в развитии транспорта, у нас все так же использовался обычный автобус с кондуктором, который мог сдержать напор сотни людей, и водителем, который всегда резко тормозил, чтобы посмотреть, как по салону летают пассажиры. Заняв своё место у окна, автобус повез меня по просыпающемуся городу. Лотки открывались, как и окна многоэтажек, жаждущих впустить в себя побольше свежего воздуха. Машины начинали выползать из дворов и гаражей. Бабушки на лавках во дворах – занимать свои места в ожидании спектакля. И вся эта картина была теплой и атмосферной. В ней не было ироничной печали осени или расцветающей радости весны. Это было лето – время отдыха и беззаботности. Время острых ощущений. Потрогав нож в кармане, я начал задумываться о том, что этим ножом могли резать не только цветы в чистом поле. Может, у меня вообще нож убийцы?

– Глупо, скорее всего, просто нож, – проговорил я себе под нос. Есть что-то в лете странное, людям, которые знают, что такое настоящая зима с обмороженными конечностями и вечным кашлем, лето кажется спасательным кругом. Но всё хорошее надоедает, и вот ты уже ходишь потный, недовольный, ожидая прохлады. В окне мелькали здания, а вместе с ними – воспоминания жизни, которую я прожил. Как назло, тут был дом Ани, и все мои попытки не смотреть в её окно стали провальными. Было тоскливо от того, что я вспомнил нашу последнюю встречу.

– Ты так сильно занят своими делами, что уже попросту перестал обращать внимание на меня и окружение, – срывающимся голосом Аня чуть ли не кричала на меня.

– Подожди, разве не ты всегда твердила, что нужно идти к своей цели, чтобы добиться счастья? Вот я и иду, – спокойно покуривая и стоя перед ней, я был уверен в своей правоте.

– Ты одержим! Пойми, суть была не в этом! Идти – это одно, но ты бежишь, не замечая ничего. Просто убирая всё со своего пути, – казалось, сейчас она заплачет, а мне совершенно не хотелось истерик. Еще больше мне не хотелось говорить, что я ещё не знаю, куда бегу. – Это неправильно! У нас была мечта.

– Вообще у нас с тобой были разные мечты, и я благодарен тебе, что ты поддерживаешь мою. К чему этот разговор? Я рад, что ты у меня есть и помогаешь мне. Просто окружение – как преграда, что мешает найти себя.

– То есть я для тебя преграда? – Аня вскинула руки вверх, явно горячась. – Да ты в последнее время вообще не общаешься со мной. Сидишь в своей крепости и хрен пойми чем занимаешься.

– Ну, сейчас же мы общаемся. Аня, послушай, у меня всегда найдется время на тебя. Вот, например, сейчас, пойдем погуляем, подышим воздухом, успокоимся.

– У меня сегодня дела, – спокойным, даже гробовым голосом сказал она. – Можешь пойти сам погулять. Хоть что-то полезное сделаешь для своего организма.

– Ой, простите, будто я все время его уничтожаю. Вообще какие у тебя дела, если ты позвала меня? – действительно, я не шавка, чтобы просто так бегать. Если ей хотелось выговориться, могла позвонить.

– Я позвала сказать, что мы расстаемся. Ты не та личность, которая мне нужна. Надеюсь, ты придёшь к своей мечте, но поверь: если и дальше так будешь двигаться, всё, что вокруг тебя, исчезнет, – сквозь слезы уверенно произнесла Аня.

Да кто она такая, чтобы так судить? Это был как выстрел в спину! Разве не этот человек говорил мне, что жизнь живется лишь моментом и этот момент должен радовать? А конечная цель – это мечта. Сжав поручень в автобусе, те чувства, что были у меня тогда, вновь вернулись.

– Да и пожалуйста, ради этого не стоило тратить моё время.

Кажется, я сказал это сам себе. Мои попытки вернуть её были тщетны, и в конце концов я сдался. Это был не мой выбор, и я по ней тоскую. Во всяком случае, мне не хватает её теплого взгляда и голоса. Успокаивать себя приходилось тем, что это чувство пройдет, но оно только больше и больше росло и по ночам порой сжигало, поглощая всё сознание.

Объявление моей остановки вытолкнуло из мыслей и автобуса. Шум улицы и движение людей уничтожили часть грусти и тоски. Проходя мимо киосков, что каким-то чудом еще держались на плаву, меня занимало лишь время. До начала сдачи оставалось еще полчаса, и, двигаясь по растрескавшимся плиткам асфальта, я подобрался к моему заведению. Оно представляло из себя здание с двумя корпусами, что возвышались по бокам основного входа как башни вокруг маленького замка и своим видом напоминало здание эпохи Возрождения. За ним находилась парковка для персонала и студентов, причём парковки были отдельными. Всю территорию учебного города, как ров, опоясывал забор, что состоял из кирпича и решётки, местами, правда, уже выломанной. Также тут находилось два общежития, парк и разные домики под оборудование. Башни здания были высотой в семь этажей и делили его на два лагеря учащихся. Конечно, мы переходили в соседнее крыло на определенные пары, но в основном мое обучение проходило в правом крыле. Левое же походило на неизведанный кусок территории для моего курса, и редкость пребывания там делала его загадочным и интригующим. Я обошел левый корпус и встал рядом с парковкой в место, где учащиеся время от времени собирались покурить.

Сейчас тут было пусто, ну, ещё бы, ведь большинство уже закрыло сессию. Затягиваясь едким дымом от сигареты, я взглянул на время. Никогда не мог понять людей, которые по своей воле опаздывают. Это некрасиво хотя бы по отношению к людям, которые их ждут. Вспоминается фраза «Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе».

Если бы мир жил по таким простым правилам, уверен, счастливых людей сейчас было бы больше. Ну а пока я наслаждался шелестом листьев на деревьях и продумывал, что будет сейчас происходить. Эдуард Васильевич, мой преподаватель, говорил, что ему нужно подготовить стенд для презентации. Он защищал второе высшее образование, и я удивлялся, как человек, работавший чуть ли не целые сутки, умудряется еще и учиться. Подойдя к мусорному баку и бросив туда бычок, у меня в голове будто возник диалог знакомства с одногруппниками.

– Ну они и лечат, кажется, будто хотят возложить на нас роль по спасению мира, я сюда просто для галочки пришел, – говорил парень с длинной шевелюрой, стоя у стены. Его имя я так и не удосужился запомнить за весь курс.

– Да ладно тебе, так в любом заведении при поступлении говорят. Зато тут не угрожают отчислением в первый семестр, – девушка, на вид шестнадцати лет, тряслась от осеннего холода, стоя в одной лишь кофте.

– Пфф, перваши всегда думают, что смогут доучиться, у нас после первого курса полгруппы отчислили. Так что удачи вам, – какой-то бородатый парень вписался в диалог, стоя обособленно около урны.

– Че, впрямь все настолько сложно? – поинтересовалась девушка.

– Ну как бы сказать, если будешь учиться, то нет. Если будешь лизать жопы преподавателям, то, может, и вывезешь, а если ни то, ни другое, то, скорее всего, пойдешь мести улицы.

– А тут взятки берут? – спросил я. Всё трое разом взглянули на меня как на организатора мятежа.

– Ну, на четвёртом курсе они уже редко помогают, – хохоча, сказал бородач. – Знаете, вот если мыслить, как этот парень, то у вас может всё получится. Ведь деньги решают.

Странная похвала, если это была она. Денег у меня на взятки всё равно не было, но нужно было внести свою лепту в разговор.

Развернувшись, я поспешил к главному входу. Ступеньки его были длинными и вели к двум маленьким дверям, которые совершенно не сочетались с величественным видом этого заведения. Казалось, будто их построили отдельно. Внутри же царили тишина и спокойствие. Свет пробивался через большие окна, освещая большую часть главного холла, где был пост охраны и гардеробы для учащихся. Поздоровавшись с неприветливой серой будкой, где должен был находиться охранник, я приложил свой пропуск и вошел в царство знаний и науки, а также безделья, разного рода вымышленных проблем и просто заведения, которое бы не хотелось видеть летним днем. Убрав в сумку пропуск, я направился в левое крыло, попутно ища взглядом хоть какое-то подобие жизни. Но единственный человек, который мне попался, – это гардеробщица, которая дремала на стуле за стойкой. Взбежав на пару этажей ввысь, я попал в длинный безлюдный коридор с распахнутыми дверями. Мне нужно было в 342 кабинет, и я начал выискивать его взглядом, пройдя 341 и 340, я уперся в 344 и начал сомневаться в умственном развитии людей, что распределяли эти кабинеты. Побродив еще немного и прислушиваясь к шорохам, мне посчастливилось найти своего преподавателя вообще в другом конце этажа в самом дальнем кабинете с номером 342. Прокляв еще пару раз эту систему и убедившись, что не опоздал, я постучался и вошел в аудиторию.