Три часа назад он вдруг сам ей позвонил:

– Мам, прости, нужна твоя помощь, – в голосе было отчаянье и Лика перепугалась.

Но все оказалось не так страшно. Гришка с друзьями оказались заперты на крыше, через две улицы от ее дома. Пришлось идти на выручку, хотя она даже не представляла, как. Все оказалось просто, очень интересно и даже волнующе. Потому что парни скинули ей с крыши свой профессиональный набор отмычек и по телефону объяснили, куда идти и что делать. Она ощущала себя мелкой воришкой, когда стояла и подбирала подходящий ключ к домофону. И в то же время потешалась, наблюдая за собой со стороны. Потом поднялась на шестой этаж. На чердачном люке висел небольшой замочек, и вот его предполагалось открыть отмычкой. Три разных железки для этого дела тоже болтались на той связке. Но когда Лика, стараясь не шуметь, забралась по лесенке наверх, она увидела вдруг, что замок не защелкнут, просто висит, зажимая петли и полностью перекрывая ребятам путь обратно.

Самое неприятное ее ждало на крыше. Гринька потянул ногу в прыжке и еле ковылял по пологому скату. Там было еще трое парней, две девчонки и несколько сумок и чехлов. Они с большим трудом спустились вниз, вызвали такси, и Лика отвезла Гришу к себе. От травмпункта он наотрез отказался, поэтому пришлось ей самой мазать его ногу обезболивающей мазью и накладывать эластичный бинт. И все это время он молчал, насупившись и не желая разговаривать. И тогда Лика решила испробовать старое верное средство разговорить добра молодца, а именно – накормить его хорошенько.

Добрый молодец наконец отсмеялся и снова недоверчиво смотрит на мать:

– Ты точно не сердишься?

– Не сержусь, милый, я даже рада такому приключению. В нашей молодости все крыши были открыты, никто никого не гонял, хоть живи там. Скучновато было…

– Прости, я Егору не смог дозвониться, Зар в Турции, а папа с Кристиной еще неделю назад в Ванкувер улетели, – Гриша все продолжает оправдываться, не веря, что мать может так легко ко всему относиться.

– Подожди, так ты один дома остался? И чем ты питаешься? – в голосе Лики явно слышится беспокойство.

– Ма-ам, я уже не маленький. Готовый обед разогреть могу. Да и некогда мне дома сидеть.

– Ладно-ладно. Я просто к тому, что можешь пожить у меня. Тут и до киностудии близко. Кстати, а когда у тебя съемки?

– Через неделю начинаем.

Парень тянется за водой, а Лика спохватывается и начинает наливать чай. Как же удачно вышло. Если Гришку получится уговорить, у нее под руками во-первых, будет сценарий, а во-вторых – она сможет пробраться на съемки. Даже если режиссер не выполнит своего обещания. А он его, скорее всего, не выполнит, потому что несмотря на интерес к ней, явно не собирается терпеть помехи на съемочной площадке.

После второго пирожного парень окончательно добреет и решается рассказать:

– Мы на той крыше клип снимали. Ну, ты же помнишь мою группу? У нас только клавишник поменялся недавно, – Лика уверенно кивает, хоть и не помнит ребят в лицо. Да если честно, она и про группу эту слышала раньше, но всерьез не восприняла. Слишком уж Гришка непостоянный и часто меняет увлечения. А это… получается, уже второй год?

– И где вы сейчас выступаете? – осторожно спрашивает она.

– Есть у нас там пара клубов, поем иногда. Но вообще – для себя больше и в инет выкладываем. Сегодня уже пятый клип снимали. Просто первый раз так получилось, обычно с крышами проблем не возникает, по соседним уходим, если жильцы ментам успеют нажаловаться… А тут и отходов нормальных не было и нога заболела, – он снова начинает оправдываться.

– Да ладно тебе! – примирительно улыбается мать, – все бывает в первый раз. Зато будет, что вспомнить. И тебе и мне.

Чуть позже Лика сидит, забравшись с ногами в кресло, и смотрит на спящего сына. Гринька… Она так сильно виновата перед ним… Но теперь уже ничего не исправишь, время упущено. Виновата в нелегком характере, виновата в его холодности и отсутствии доверия к себе… Виновата в том, что ушла из дома и не стала полноценно растить его дальше… Но она не могла иначе. И так двенадцать лет смотрела на него и видела перед глазами Влада. Главную ошибку своей жизни…

Прошло уже четыре дня, а Захар так и не продвинулся в деле завоевания рыжей куколки. Хотя видит Бог, еще никогда ему не приходилось прикладывать для этого столько усилий. Даже Дэн уже посмеивался над ним. Зару казалось, что он делает все возможное и невозможное, и любая бы на ее месте уже позволила к себе в трусы залезть, но Джелька… И ведь он же видел, что тоже ей нравится, что ее тело реагирует на его будто бы случайные прикосновения, но она подчеркнуто держала дистанцию и все так же огрызалась на любое его слово.

Конечно он знал, что девчонка еще невинна и бывший парень как-то некрасиво с ней поступил, но ЧЕТЫРЕ долбанных дня! И, главное, где? На популярном молодежном курорте, где плотность практически голых красоток зашкаливает! Они загорают топлесс на шезлонгах, походкой модели выходят из воды и крупные капли стекают по загорелым телам, или эротично извиваются в свете неоновых огней ночных дискотек. И он не может всего этого не замечать! И не реагировать соответственно. Поэтому с утра до вечера в напряжении, которое никуда не сбросить, потому что его цель старательно корчит из себя недотрогу. А Зар не привык сдаваться.

Вчера, например, они целый день гуляли по городу, осматривали достопримечательности. И он вел себя, как самый галантный кавалер: пропускал вперед, придерживал двери, подавал руку на крутых ступеньках, носил сумки с покупками. Постоянно рассказывал ей интересные истории про то или иное туристическое место, шептал на ушко пикантные подробности, которые сам тут же и сочинял. Девчонка то заинтересованно улыбалась, то недоверчиво щурилась, то смущалась от всех этих историй про наложниц султана Сулеймана. А он любовался ее гримасками, волновался от близости и таскался рядом, как приклеенный. Порой начинал сам себя ругать, что выглядит как влюбленный подросток, но тут же осаждал: это все ради цели, очередную крепость надо взять на таран, чтобы продолжать гордиться отсутствием поражений на любовном фронте.

А на Гранд Базаре вообще устроил цирк. Пока Дэн выбирал себе очки, а Вики с Джелькой рылись в качественных подделках под европейские бренды, Зар набрел на лавочку восточных побрякушек, и тут в его голове возникла идея.

Он вернулся в соседний ряд, схватил Джельку за руку и потащил за собой обратно, приказав закрыть глаза и обещая сюрприз. Девчонка, на удивление, послушалась сразу, а может, просто опешила от его напора, но глаза закрыла и пошла. У той лавочки он ее остановил, завязал глаза небольшим платком и строго-настрого приказал стоять смирно. А сам принялся наряжать ее, как куколку. Одел на шею массивные бусы, заботливо расправив висюльки в вырезе майки. Потом нацепил на аккуратные ушки клипсы, убрав волосы на спину. Джели вздрогнула, когда он защелкнул первую сережку, но ничего не сказала. Она вообще будто дышать перестала на какое-то время, а потом стала делать это очень медленно и очень глубоко. А по ее коже от прикосновения его пальцев очень явно разбегались мурашки. Зар одел на запястья девушки несколько браслетов, а потом опустился вниз. Взял ее ногу, снял сандалию и, поставив небольшую ступню себе на колено, защелкнул на щиколотке ножной браслет. А потом еще и еще один. Фоном он слышал голоса, переговаривающиеся на смеси английского, турецкого и русского, но не обращал на них внимания. Джели молчала, а Зар, закончив с браслетами, чуть провел рукой вверх по ее ноге.

Потом вернул на место обувь, поднялся и потянулся к узлу платка. Но не удержался – и поцеловал девчонку в губы, прижавшись буквально на пару секунд, но это получилось очень чувственно и вкусно. Потом отстранился, развязал платок и развернул Джели к большому зеркалу, пока она не начала возмущаться. Шокированные глаза стали еще больше, когда она увидела свое отражение и подняла к лицу руки, на которых звякнули браслеты.