Джели согласно кивнула, может, и так. Не был бы Зар таким хамом, она бы прямо сейчас ее поблагодарила.

Через несколько часов подругу хотелось уже не благодарить, а натурально убивать. Потому что у них оказался общий номер, один на четверых. Комнату с двуспальной кроватью заняли Вики и Дэн, а Джели и Зар – отдельные комнатушки с односпальными. Общая ванная, коридор и большой балкон.

– Я жутко устала после перелета и собираюсь поспать! – громко заявила Вики, едва зашла в номер. – Дэн, ты со мной?

– Конечно, красотка! – с большим энтузиазмом ответил он.

– Понятно, как они спать собрались, – хмыкнул Зар и пошел к себе.

Джели тоже зашла в свой номер и присела на кровать, раздумывая, чем бы заняться в первую очередь. Через пять минут раздался стук в дверь и в комнату ввалился Зар, уже переодевшийся в шорты и стильную майку.

– Я хочу жрать! – заявил он с порога. – И не собираюсь слушать эту возню и стоны, – кивнул он в сторону большой комнаты. Оттуда действительно уже доносились весьма характерные звуки. – Пошли куда-нибудь перекусим?

– Пошли. Только ты выйди, пожалуйста, мне надо переодеться.

– Зачем? Я и так скоро увижу тебя в купальнике, – ухмыльнулся Зар.

– Тебе этого так хочется?

– Ага!

– Ну ладно, – пожала плечами Джели и повернулась к парню спиной. Сняла топ и тряхнула головой. Рыжие волосы рассыпались по плечам, и она услышала порывистый вдох. Расстегнула пуговку на джинсах, молнию и стала неуверенно приспускать штаны. Запоздало вспомнила, что на ней сегодня стринги, но отступать было поздно, она вздохнула и резко стянула джинсы с бедер.

– Черт! – чуть слышно ругнулся Зар и выскочил из комнаты, хлопнув дверью. А Джели довольно рассмеялась.

Надела легкое платье и босоножки, взяла в руки сумочку и вышла в коридор. Зар стоял у входной двери номера и смотрел на нее тяжелым, недовольным взглядом.

– Ты сам этого захотел, – мило улыбнулась девушка.

Зар усмехнулся, открыл дверь и предложил ей выйти, но в сторону не отошел. Джели пришлось пройти к нему очень близко, коснувшись бедром и плечом, отчего все внутри нее затрепетало, но она не подала вида. Незачем этому наглецу знать, что он ее волнует.

В ближайшим открытом баре они взяли по донеру с говядиной и присели под навес.

– Не боишься фигуру испортить? – с усмешкой спросил Зар, глядя как она с жадностью поглощает турецкий фаст-фуд.

Джели только рукой махнула. Она была так голодна, что о диете даже не думала.

– Кстати, как твои экзамены? Поступила? – снова спросил он спустя некоторое время, когда первый голод был уже утолен.

Девушка на глазах поникла, медленно прожевала и глухо ответила:

– Вам Викуська разве еще не растрепала?

– Мне – нет, может, Дэн и в курсе, я не знаю…

– Выпнули меня. Со второго тура, – тяжело вздохнув, призналась девушка. А потом горячо добавила: – И знаешь, что самое обидное? На прослушивании хвалили, на первом туре вопросы всякие задавали, типа я их заинтересовала очень, а после второго: «Мы не рекомендуем вам продолжать». Я так растерялась, что даже не спросила, что не так было… – казалось, она сейчас заплачет, и Зар пожалел, что вообще заговорил об этом.

– Я даже ЕГЭ по русскому там сдала лучше, чем в школе! – воскликнула Джели и закрыла лицо руками, глубоко дыша и стараясь не расплакаться.

– Да забей! – попытался успокоить ее Захар. – Мой брат тоже в том году в КИТ* на актерский поступал. (*Санкт-Петербургский институт кино и телевидения)

– И что? – заинтересованно выглянула из ладошек девушка.

– Ну, поступил. Год почти проучился, а потом послал их в жопу! Я, говорит, в кино хочу играть, а не целыми днями показывать то сердитого котика, то счастливую свинку. Прикинь, они несколько месяцев только этим и занимались!

Джели вдруг рассмеялась, опустив руки, и это выглядело так, будто солнышко выглянуло из-за туч, и Зар даже залюбовался. У нее было очень выразительное лицо, на котором читались все быстро меняющиеся эмоции девушки. Но надо было закрепить успех:

– Короче, ушел он из института, пошел на какой-то кастинг и его сразу взяли в кино! Так что и ты забей и пробуй сразу в актрисы. Нефиг на эту шарашку время тратить!

– Ну, вообще-то, меня тоже уже в кино взяли, – вдруг улыбнулась Джели. – В сериал. Я хотела учиться и параллельно сниматься.

– И умереть от переутомления в самом нежном возрасте! – снова хмыкнул Зар. – Нереально это! Лучше забудь про институт и сыграй первую роль, покажи себя. А если поймешь, что каких-то навыков не хватает, походишь потом на отдельные тренинги.

– Ты совершенно прав! – тыкнула в него пальцем девчонка. – Хватит расстраиваться из-за пустяков. Мы ведь приехали развлекаться? Пошли к морю!

Волны мерно накатывали на берег, выплевывая обратно всякий сор, беспечно брошенный в море людьми. Дул по-летнему прохладный ветер, и Влад плотнее запахнул ветровку. Присел на огромный валун, закурил сигарету. Давно он тут не был. Как переехал из этого района восемнадцать лет назад, так и не возвращался. На берегу тоже жили воспоминания. Как и в том доме: в квартире, на лестничной площадке, в лифте… Даже огромная лужа во дворе была на том же месте.

Воспоминания о ней накатывали как волны: вот она посасывает кончик ручки, задумавшись… вот растрепалась после жаркого секса… вот весело хохочет, прыгая в луже со своими мальчишками… вот держит в руках плетку, одетая в черную кожу… Он оставил себе только их, только хорошие воспоминания. То, что было потом, что чуть не убило их обоих, Влад задвинул в самые глубины памяти и не вытаскивал больше. Пусть только хорошее. Как будто было лишь оно.

Это были тяжелые годы. Не один год и не два. Именно годы. Он пытался пережить это, пытался себя простить. Его жена Кира была замечательной женщиной. Она чувствовала, что с ним происходит что-то неладное, но спросила лишь однажды. Он отказался говорить об этом и она приняла. Еще больше окружила его своей нежностью и любовью. Постоянно привлекала к заботе о дочке – и он выжил, забыл, пошел дальше. Дочка спасла его. Маленькая Анжелика стала смыслом его жизни.

Но сейчас она выросла. И даже сама укатила в Турцию. А он остался один. И позволил себе вспомнить.

Прошло восемнадцать лет. Стало легче. Он принял случившееся. Простил себя. Все-таки самого страшного он тогда не совершил. Удержался. Отпустил ее…

В семь утра на берегу пустынно, но люди иногда заходят. Влад курил вторую сигарету, как вдруг большой черный пес с размаху залетел в воду и начал жадно пить. Граф – вот как звали ее пса, и он был очень похож на этого. Мужчина даже оглянулся, безотчетно ожидая увидеть Лику, бредущую по песку за собакой с вечным блокнотом в руках. Но время назад не вернешь.

– Гектор, играть будем? – звонко прокричал симпатичный парень, подходя к кромке воды.

Влад пригляделся, было в нем что-то неуловимо знакомое, но что – он не мог понять. Парень играл с собакой, бросая палку в воду, а пес радостно приносил ее. Вдруг зазвучал громкий рэп, и парень достал из кармана телефон:

– Да, мам? Привет!

Влад прислушался: интересно, зачем мать звонит ему в семь утра?

– Какая помощь? Да, я вечером свободен… А мажорик твой?.. Ха-ха-ха!

Парень задорно хохотал, слушая, как его мать рассказывает что-то веселое.

– Ну ты даешь, мам! Кстати, я бы тоже сбежал подальше после таких предложений!

Теперь Влад прислушивался внимательнее. Что это за мать, которая обсуждает своих мужчин с сыном?

– Конечно. Ладно. Куда подъехать?.. Да подыграю, конечно, не волнуйся. Как всегда, да… Цветы брать? Какие мадам Романова желает сегодня?.. Ой, да, мадемуазель, простите…

На этом имени Влад поперхнулся. Романова? Нет, не может быть… Парень подозвал пса и направился к лесу, а Влад мотал головой, не желая верить… Нет, нет, да мало ли Романовых в городе… И в то же время понимал: да, это вполне могла быть она. Это в ее духе. Крутить мужиками и предлагать им сомнительные удовольствия.