Солнце нещадно палит в окна, уже почти полдень. Дома сидеть не хочется… Лика одевает легкое платье и босоножки и закидывает через плечо малюсенькую сумочку, в которую помещаются только телефон, ключи и пара купюр – она любит ходить налегке. До пилинга еще почти три часа, можно не спеша пройтись пешком по любимой Петроградской стороне, заглянуть в какую-нибудь милую кофейню и насладиться напитком богов. Почему нет? Сегодня она чувствует себя именно так – прекрасной богиней, вышагивающей по улицам и проспектам.

– Ток-ток… Хм, слишком глухо. Дук-дук – нет, слишком звонко. Но и цок-цок не подходит, это уж точно звук металлических набоек!

Лика идет и вслух пытается описать стук своих каблучков по брусчатке. Потом мотает головой: да что это она, в самом деле! Сегодня выходной! Никаких слов! Заставляет себя глазеть на витрины и уже на третьей довольно улыбается, щелкнув пальцами:

– Тонг-тонг! Вот оно – подходящее слово!

Снова прислушивается, проговаривая на каждый стук:

– Тонг-тонг, тонг-тонг – точно, это он!

Записывает заметку в телефон, чтобы не забыть.

Широкие улицы залиты солнцем, изредка попадаются небольшие островки тени под козырьками кафешек, но Лика все идет и идет, и вдруг обнаруживает себя совсем недалеко от Ленфильма. Это странно, в последнее время ноги часто приносят ее именно сюда.

Может, сегодня повезет? Она поднимается на третий этаж, в легендарный «Дранковъ», просит кофе и садится за столик у окна. В кафе пусто, только бармен и официантка негромко переговариваются за стойкой. Но очень атмосферно: разномастная мебель, мягкие стулья, диванчик, афиши, небольшие декорации.

С лестницы слышится топот и голоса, и в кафе заходит группа посетителей экскурсии. Пожилая женщина с энтузиазмом продолжает свой рассказ о Ленфильме, поражая знанием режиссеров, дат и значимых событий. Лика не прислушивается – она все это знает, была на такой экскурсии раза три, в разное время года. Текст гида почти не менялся, но вот в павильоны водили разные, в зависимости от того, какой свободен, да и машины в Гараже менялись. Вскоре толпа перемещается на второй этаж и Лика снова остается одна в зале. Вздыхает и… просит еще кофе, на этот раз с пирожным.

Вдруг в кафе уверенным шагом заходит мужчина с телефоном в руках:

– Тома, черт тебя раздери, хватит причитать! Отпал этот вариант, ищи другой. У тебя еще неделя есть… Нет, Сан-Галли не подойдет. Нужно побогаче. Ну что ты в Питере мраморных особняков не найдешь? Да хоть с Юсуповским дворцом договаривайся, это твоя головная боль. Все, мне нужен результат.

Он убирает телефон в карман черных джинсов и подходит к стойке:

– Тройной эспрессо. Без сахара. Черт-те что сегодня творится!

Кидает на стойку купюру и оборачивается. Лика зазывно улыбается, чуть склоняет голову и указывает взглядом на соседний стул, приглашая мужчину за свой столик. Он колеблется пару секунд, но вскоре уже направляется к ней:

– Добрый день. Позволите?

– Присаживайтесь, Игорь, именно вас я и жду.

Он очень удивлен, приоткрывает рот, чтобы задать вопрос, но тут приносят кофе и мужчина отвлекается. И только оборачивается – Лика насмешливо спрашивает:

– Зачем вам особняк побогаче? Грабить будете?

– Для натурных съемок. А вы?..

– Нет, я грабежами не занимаюсь, – мило улыбается Лика.

– Я не о том. Ваше лицо кажется знакомым, но вот имени вспомнить не могу, – ну надо же, какой суровый!

– Так вспоминайте, – она чуть приподнимает бровь и издевательски добавляет: – Вроде не в том возрасте, чтобы со склерозом дружить.

Лика закидывает ногу на ногу, и шармики на анклете нежно позвякивают. Мужчина хмурится, пытаясь вспомнить, и при этом не отрывает глаз от аккуратной лодыжки с тоненьким браслетиком и ярких ноготков, выглядывающих из босоножки.

– Анжелика Романова, автор книг, по которым вы будете снимать свой великий сериал, – наконец говорит она, видя что у мужчины нет своих вариантов. – Но вы можете называть меня Лика.

– Точно! Вечеринка! – Игорь ее вспомнил и тут же недоверчиво прищурился: – Врете?

– Почему? – Лика склоняет голову набок и медленно облизывает губы.

Мужчина хмурится еще больше. Кажется, сейчас он не в духе даже для легкого флирта.

– Ладно, раскрою вам свой секрет, – притворно-грустно вздыхает Лика. – Парик и линзы. Ненавижу постоянство, это скучно.

– Ясно. И что вы скажете насчет сценария? Много нашли расхождений со своей книгой? – надо же, наконец-то изволили спросить ее мнения. Лика решает брать быка за рога:

– Увы, сценария я еще даже не видела… Даже странно. В нашем договоре подробно прописано, что я должна получить свой экземпляр плюс имею право присутствовать на всех этапах создания фильма. Но похоже кто-то не собирается выполнять свою часть сделки. Придется мне, видимо, обращаться к своему адвокату.

– И что вы собираетесь делать на съемках? – теперь он явно зол. – Вы же понимаете, они могут занимать по четырнадцать часов, без выходных, в течение нескольких месяцев?

– Ответ на первый вопрос, – Анжелика нагибается над столом и пристально смотрит режиссеру прямо в глаза, – наблюдать. Просто наблюдать, мне пригодится этот опыт для следующих книг. Не вмешиваться, не советовать, не пытаться реализовать свои идеи. Я УЖЕ написала все, что хотела. Теперь меня интересует ВАШЕ видение моей истории. То, как ужал ее Кауфман. И то, как ВЫ сделаете из буковок на бумаге объемную и впечатляющую картину, о которой будут говорить годами. Я знаю, что вы это можете.

– Лесть на меня не работает, но допустим, я вам верю, – он смотрит так же жестко, как бизон, который не свернет со своей дороги.

– И ответ на второй вопрос, – продолжает Лика. – Я не собираюсь мозолить вам глаза сутками. У меня слишком бурная и интересная жизнь, чтобы я променяла ее на торчание где-то за левой камерой и слушание бесконечных повторов одной и той же сцены. Я буду приходить, когда у меня будет время, и присутствовать на площадке незаметной мышкой, пока не удовлетворю свое любопытство.

Он допивает последний глоток и с громким стуком ставит чашку на стол. Темные глаза мечут молнии. Прекрасный злой мужчина! У Анжелики даже дыхание учащается. Взять бы его сейчас за лацканы пиджака и толкнуть к стенке. А потом впиться в губы и жестко целовать, пока он не опомнится и не возьмет власть в свои руки. И тогда… как же сладко будет сдаться такому самцу, уносясь на потоке наслаждения…

– Я прослежу, чтобы вам выписали пропуск, выслали сценарий и расписание съемок. Простите, мне пора, – он подскакивает с места и широким шагом выходит из зала.

– Врунишка, – довольно улыбается Лика. Она ведь все заметила. И то как бегали его глаза, когда он обещал проследить, и то, как жадно он втягивал ее аромат, когда их лица оказались слишком близко друг другу, и то, как топорщилась его ширинка, когда он убегал.

Она допивает свой остывший кофе, оставляет официантам хорошие чаевые, ведь ей сюда еще не раз придется вернуться, и спешит в салон на пилинг.

Этот мужчина слишком серьезен и сосредоточен на работе. Он не заводит ни к чему не обязываюших отношений со случайными барышнями. Тут нужна другая тактика.

Девять вечера. За столом сидит Гринька, доедает жаркое и старательно прячет глаза. Ему неловко, стыдно и боязно начать разговор. Он ожидает неудобные вопросы, осуждение и даже лекцию о том, как же безответственно и глупо он поступил.

Лика сидит напротив и с улыбкой наблюдает за его терзаниями. Ждет. Парень больше не может рисовать вилкой узоры из остатков ярко-рыжего соуса и мелко-нарезанной зелени. Тяжело вздыхает и поднимает глаза на мать. Лика задорно подмигивает, а потом весело говорит:

– Ну колись уже, что вы там на крыше делали? Я скоро умру от любопытства!

На лице парня шок и она не может удержаться от смеха, вскоре и он присоединяется к ее задорному хохоту. Лика добавляет забавных ужимок и даже пару раз похрюкивает, чтобы продлить веселье подольше. Напряжение надо выплеснуть, и если не сделать это через смех, жди громких криков и негатива. Она слишком хорошо знает своего мальчика.