– Всё это, конечно, так. Хватка у него, дай бог, не отрицаю. Но результаты плановой проверки говорят о том, что им допущено немало нарушений.

– Наверное, пустяки какие-нибудь? Любите вы к честным людям придираться.

– Если бы только так… – вздохнул Черкашин. – Я тут составил короткую записку, в ней основные недостатки перечислены. Ну вот смотрите, в финансовых делах неразбериха, необоснованные выплаты огромных премий и повышение зарплат.

– И что? Федюкину виднее, какие бонусы устанавливать своим сотрудникам.

– А неэффективное расходование средств?

– Не вижу оснований для жёстких выводов.

– А продажа имущества по сниженным ценам?

– Так ведь, Семён Терентьич, это рынок! – с каким-то даже придыханием воскликнул ВРИО. – Он наших директив не понимает, им в принципе невозможно управлять. А тут вообще речь идёт о продаже непрофильных активов. Они же гирями на военном ведомстве повисли.

– Это я понимаю, – кивнул Черкашин. – Я другого, Антон Евгенич, не могу понять. Зачем вкладывать бюджетные деньги в ремонт и благоустройство зданий, чтобы затем по дешёвке их продать?

– Нет, погодите… Если это так…

ВРИО призадумался. «Ох, как некстати! Не за горами выборы, а тут намечается скандал. Тогда нельзя будет и надеяться на переизбрание. Надо бы всё это дело придержать».

– Вот что, Семён Терентьич, вы все материалы передайте нам. Я своему контрольно-ревизионному управлению поручу в них разобраться. Есть ли там криминал или его нет, мне это непонятно. Но если ваши выводы, как ни странно, подтвердятся, тогда передадим всё в Следственный комитет.

Когда он в первый раз увидел Василису, подумалось: «Ах, какая женщина! Нет, правда, баба – высший класс!» Тогда ещё она смотрелась несколько иначе, довольно стройная и подвижная, хотя и далека была от стандартов топ-моделей. Это позже, после регулярных застолий в ночном клубе, Василису разнесло. Коктейли, изрядная доза виски или коньяка – тут, если подсчитать, дополнительно тысяча калорий чуть не каждый вечер, а то и более того. В таком случае уже никакие диеты не помогут. Но именно дебелая и располневшая, она стала Федюкину особенно мила. Всё было при ней – и эти её большие груди с крохотными тёмными сосками, и чуть выпирающий живот. Но особенно его привлекали бёдра, тяжёлые, будто бы вырубленные из мрамора. И дело даже не в том, что она в этом новом качестве как нельзя лучше соответствовала габаритам своего партнёра, просто обладание таким роскошным телом настолько возбуждало, что он словно бы терял голову, лишался способности мыслить, глядя на неё.

Вот и теперь он слушал, поначалу никак не прерывая, и только смотрел, время от времени кивая головой.

– Коша! Ну пойми, тебе же это ничем не угрожает. Всё очень просто. Ты даёшь указание вложить несколько десятков миллионов в ремонт какого-то здания или в обустройство территории, а после этого как бы возникают обстоятельства – нехватка денег на строительство жилья для офицеров или что-то в этом роде. И вот ты вынужден этот ведомственный объект продать, причём цена его значительно возрасла после того, как подлатали. Но за какую цену его продадут – это не твоя забота, у меня есть в этом деле свои люди. В итоге мы продаём по заниженной цене, ну а маржу покупатели переводят через некую фирму на счёт твоего обожаемого зятя в швейцарском банке.

«Господи! Опять она о деньгах! – мысленно возопил Федюкин. – Стыдно сказать, так ведь не поверят. Мужик с голой бабой лежат в постели и строят планы, как разорить родное министерство. Смехота!»

Конечно, до разорения ещё очень далеко, для этого надо постараться. А Василисе лишь бы где-нибудь урвать, она бы и папашу своего разорила, если б знала как. Ну до чего же ненасытная! С другой стороны, она кому угодно фору даст в этих делах, ему бы никогда не пришло такое в голову. Ей-то что, а для него огромный риск. Единственное, почему Василису не решался прерывать: не вечно же ему сидеть на этой должности. Пусть говорит. Вот и генералы ропщут, наверняка и до Кремля их возражения уже дошли. А если так, то самое время поживиться напоследок. И что потом?.. Нет, всё же очень рискованное это дело!

– Видишь ли, милая, ты замечательно излагаешь. Только ведь белыми нитками всё шито. Пойми, если будем распродавать недвижимость, всех собак повесят на меня. Я же за это отвечаю.

– А пусть попробуют доказать!

– Господь с тобой! Так ведь всё равно конец карьере. В лучшем случае обвинят в халатности и отправят завхозом на казённый склад.

– Ну и зачем тебе эта карьера? Да при таких деньгах!..

– За деньги теперь не купишь ни свободу, ни положение в высшем обществе. Это не прежние времена. Теперь, куда ни приедешь, спросят: а откуда миллионы? И что я им скажу?

– Ну, можно островок купить где-нибудь в Тайланде, какое-то время переждать.

– Ты забываешь о том, что я носитель государственных секретов. Да никуда меня не выпустят, и не мечтай! – загрустил Федюкин.

– Эх ты! Такие деньги сами в руки просятся… – не унималась Василиса. – Послушай, если хочешь, я всё готова взять на себя, а ты как бы вообще не при делах. Ведь документы на продажу министр не обязан утверждать.

– Это как же так? – обиделся Федюкин. – Да чтобы я прятался за твоей спиной? Нет, это недостойно настоящего мужчины!

– Какой ты у меня галантный! – проворковал Василиса.

– Я не галантный. Просто не хотел бы потерять тебя. Ну сядешь ты. И кто будет выручать?

– Ты забыл про тестя…

– Ну ты, мать, даёшь! Да если он про нас с тобой узнает, так просто в асфальт любимого зятя закатает.

– Ну а твои друзья из «Дворянского гнезда»?

– Какие там друзья?! Да я им нужен, пока могу пользу принести их бизнесу. А в этом деле я буду работать только на себя.

– И на меня!

– Конечно, милая! – Федюкин, лёжа в кровати, потянулся. – Эх, идея до жути привлекательная, но тут надо всё как следует обмозговать, чтобы никто не подкопался. «Навар» может быть офигенный, но и риск большой!

Василиса задумалась. В чём-то её Коша прав. Однако из любого положения можно найти выход, особенно, когда ты при больших деньгах. Да, не хотелось бы делиться, но ничего тут не поделаешь. И предложила вполне разумный вариант:

– Не волнуйся, милый! Всё как надо сделаем. Если нужные люди будут в доле, никому и в голову не придёт нас заложить.

– Твоими бы устами…

– Ну так иди ко мне, любимый, – и жаркой грудью прижалась к лицу Федюкина, лишив его возможности и думать, и сомневаться, и что-то возражать…

Теперь, когда обо всём договорились, можно было начинать. Василиса составила список военного имущества, которое можно выставить на продажу, однако Федюкин усомнился, имеет ли он право закрыть такое количество военных академий, госпиталей и санаториев, не говоря уж о полигонах для испытаний техники. На это у Василисы нашёлся стопроцентный аргумент:

– Армия сокращается, и теперь такое количество офицеров не нужно никому. То же и с госпиталями – ведь нет никакой войны, откуда же у нас возьмутся раненые? Ну а с полигонами и вовсе просто: если взят курс на закупку зарубежной техники, так зачем её испытывать, если она изготовлена по мировым стандартам?

«Логика, конечно, бабья, – подумал Федюкин. – Ничем Василису не проймёшь! А что, может, и получится. По крайней мере, есть чем оправдаться в случае чего».

Вслед за этим Василиса проинструктировала особо доверенных лиц из числа тех, которые должны были участвовать в деле. Федюкин тоже времени даром не терял: обсудил с Пузаном, как лучше легализовать доходы, тот в этом поднаторел за последние несколько лет. Решили через подставные фирмы всё переводить на его счета – поди разберись, за что Федюкинскому зятю такие деньги платят. И завертелось!

Если бы не жадность, вполне возможно, что ничего бы не открылось. Да пусть жалуются, пусть кричат! Армия перевооружается, солдатиков обули, одели в новую форму – теперь никто и не посмеет ему возражать. Главное, что «наверху» довольны, а остальное по фигу!