Однако приятная сердцу картина разрушается горькой, обжигающей, внезапной мыслью: «Это всего лишь сон!..»

Я просыпаюсь. И вовремя: со стороны террористов послышались редкие хлопки. Расположенная на холмах артиллерия начала обстрел передовых позиций народной армии.

– Всем в укрытие! – громко командует Амиран.

«Молодец! – отмечаю я. – У этого “пустынного коршуна” уже проклёвываются настоящие воинские навыки. А толщина Амирана не в счёт…»

Генерал Ларин видел то, что происходит в далёкой Сирии, через крохотные камеры, прикреплённые к камуфляжу его подчинённых. Начальник Управления аналитики ГРУ наблюдал, естественно, также некоторые фрагменты бытия командировочных. Но лица Котова и Быстрова он различал особенно хорошо, когда друзья приближались друг к другу.

Выведя на большой экран фото Димы, Сергей Петрович с особым волнением всматривался в застывшее изображение Быстрова. Есть возможность скачать его и передать потом дочери, пусть Света полюбуется своим ненаглядным.

Но словно молния ожгла мозг генерала мысль. Надо же, он, старый, перепутал личное с общественным! Хорошо ещё, что никто не обратил внимания, как генерал-майор Ларин, начальник такого важного Управления ГРУ, любуется своим зятем…

И Сергей Петрович стёр индивидуальное изображение Дмитрия. Один раз в сутки подполковник переговаривается по служебному спутниковому телефону со Светой, как и оговорено правилами. Чего ещё молодым надо? Служба – она и в Сирии служба…

Начальник Управления ушёл в свой кабинет, что заметно улучшило настроение операторов. Нет, они не боялись генерала, просто присутствие начальства всегда несколько сковывало людей. Теперь они хотя бы немного смогут переброситься словами, снимающими напряжение, слегка расслабятся в ожидании какого-либо очередного форс-мажора.

Сергей Петрович сидел в своём огромном кабинете, куда адъютант поспешно внёс стакан крепкого чая.

Чёрт знает что творится в последнее время в государстве. И это печалит генерала. Он привык иметь ясный ответ на все вызовы современной действительности. А тут…

Доморощенные олигархи словно «озверина» наглотались: поголовно стремятся вывести свои «заработанные праведным трудом» деньги за границу. Грабят, сволочи, Россию…

Правда, Америка насела на наших коррупционеров. Готовится список приближённых к «телу» Спутина высокопоставленных воров. И ещё неизвестно, как поведут они себя в этой непростой ситуации. Когда дело касается кровных денежек, не исключено, что российские олигархи начнут сдавать своего высокого покровителя.

На память Ларину пришли слова знаменитого русофоба Збигнева Бжезинского, сказанные им на одной из пресс-конференций: «Россия может иметь сколько угодно ядерных чемоданчиков, но, поскольку пятьсот миллиардов долларов российской элиты лежит в наших банках, вы ещё разберитесь, чья это элита, ваша или уже наша?»

Ничего не скажешь, прав чёртов поляк! Им, этой подлой и продажной элите, совершенно не нужна Россия. Они рассматривают её как место своего обогащения. И лишь заграница даст им, обожравшимся, все мыслимые и немыслимые блага: дворцы, виллы, яхты. Их дети, все без исключения, учатся и живут там, за бугром. А здесь грязь, вонь, вокруг быдло, чернь…

Пора собрать воедино тех людей, которые искренне озабочены положением дел в несчастной стране, настоящих государственников. Кое-какое движение в этом отношении уже началось, появились надёжные, здравомыслящие соратники. Предварительные разговоры уже шли без обиняков, без всяких кружных путей.

Собрать воедино…

«Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…»

К вечеру позвонил давний друг, полковник ФСБ Алексей Омельченко. После нескольких дежурных фраз и расспросов о здоровье жены и внучки Алексей Михайлович предложил встретиться сегодня и «кое-что обсудить».

– Где? Когда? И во сколько? – спросил Ларин, втайне радуясь: на ловца и зверь бежит.

– Кафе «Уют» на Кутузовском проспекте. В двадцать ноль-ноль. Надеюсь, к тому времени ты, Серёжа, уже освободишься.

– Я тоже на это надеюсь, – откликнулся Сергей Петрович. – Хотя у нас случаются и запарки. Впрочем, как и у вас.

Запарка в этот раз не случилась, и генеральский «Майбах» точно в назначенное время подкатил к кафе.

После того как Ларин и Омельченко поздоровались, Сергей Петрович включил во внутреннем кармане своего пиджака подавитель акустических сигналов.

– Это ты правильно сделал, генерал! – засмеялся полковник. – В нашем деле осторожность не помешает, особенно когда пересекаются представители родственных контор.

– Вы, Лёша, порой бываете несносными…

– Это как понять?

– Вас, ФСБ, заносит иногда не в ту сторону: вы работаете на врага…

– Ох, Серёга, нынче так трудно различить, где друг, а где враг, – усмехнулся Омельченко.

– А ты интуицию чаще включай, а ещё лучше – слушай своё сердце.

– Ага! «Истина не в силе, а в правде», – так, по-твоему, кажется, говорили твои любимые древние русичи! – произнёс Алексей Михайлович и коротко хохотнул.

– А вот наших предков, варнак, не трогай! – напустился на него Ларин.

Но полковник прервал их обычную шуточно-серьёзную пикировку. Он сделал весьма озабоченное лицо и, приблизив его через столик к своему давнему приятелю, прошептал:

– Знаешь, Серёжа, в наших недрах что-то готовится.

– А что именно? – Генерал поставил на стол чашку дымящегося кофе.

Несколько секунд Ларин и Омельченко сидели молча, слушая блюз, струящийся из мощных динамиков. Затем Алексей Михайлович начал пояснение:

– Пришёл приказ выявлять недовольных. И в первую очередь это касается вас, славных разведчиков.

– И почему же мы попали в такую немилость?

– Много знаете и умеете анализировать.

– Как же, «горе от ума», – буркнул генерал и предложил другу-полковнику: – А не пора ли нам, Алёша, бросить клич во имя спасения матушки-России?

– Всецело поддерживаю, Серёжа. И не будем затягивать с кличем, давай объявим общий сбор на ближайшие выходные.

– Нет, затаимся до поры до времени. У меня есть перспективный подполковник, которого надо будет обязательно привлечь к нашим делам. Но он пока в Сирии.

– Знаем мы его! – рассмеялся Омельченко. – Это твой любимый зять и отец твоей любимой внучки!

– Всё-то вы и обо всех, эфэсбэшники, знаете… – произнёс Ларин, допивая кофе.

– Служба такая!

– «Наша служба и опасна, и трудна…» – пропел Сергей Петрович слова известной песни.

Выходили генерал и полковник из кафе «Уют» порознь.

Утром следующего дня командированные офицеры отдела аналитики получают приказ: «Ближайшим транспортником прибыть в Москву».

– Ты прав был, Кот! – говорю я капитану. – Видимо, там, в нашем родном «аквариуме», заварились какие-то экстраординарные дела.

– Пути начальства неисповедимы, – философски изрекает Котов.

Поздно вечером в Его резиденции в Барвихе состоялась продолжительная встреча с потусторонним гостем.

– Ты хочешь получить ответы на некоторые вопросы? – спросил Визионер, едва проявившись в физическом слое.

– Да, Мистер! – совсем не подобострастно, а заинтересованно ответил Он.

Между собеседниками тотчас установился особый контакт, как раппорт между животным и дрессировщиком. Оба понимали друг друга практически с полуслова.

Мистер сидел в соседнем кресле. От него исходила манящая грозная сила. И когда Визионер чересчур внимательно поглядывал на Него, сердце Его замирало. Однажды Он даже попросил Своего грозного визави уменьшить давление на психику.

Президент могучей ядерной державы смиренно ждал ответов, не смея задавать Визионеру никаких вопросов. И так ясно, что сидящий напротив знает все Его сильные и слабые стороны. Он узнает все Его мысли ещё до того, как они будут облечены в слова.

Вдруг Мистер зашёлся в беззвучном смехе. Плечи Визионера затряслись. И ощущение того, что Он может быть навсегда покинут потусторонним гостем, заставило ум президента метаться в судорожной панике.