Мне было интересно, и я заметила, что мой брат тоже внимательно слушает Флакка. В отличие от Друзиллы. Она просто стояла рядом с ним, тихая и милая.

– Ваша бабка, Антония, нашла доказательство того, что Сеян вынашивал предательские планы, и послала это доказательство императору. С префектом быстро разобрались. Если верить сообщениям из Рима, после ареста он прожил считаные часы. Ему отрубили голову, а потом тело и голова были сброшены с Лестницы Гемоний на растерзание толпе. Мой информатор в Риме утверждает, что видел старуху, которая убегала с рукой Сеяна.

Жуткий образ заставил Друзиллу поморщиться.

– Парки приносят ужасный конец тем, кто этого заслуживает, – кивнул Калигула вроде бы в знак согласия, при этом его слова повисли над Флакком дамокловым мечом.

Отвратительный человек уловил намек, я уверена, потому что видела, как его лицо омрачили одна за другой тени горькой ненависти и страха. Более того, я считаю, это были не просто слова, а обещание – Калигула поклялся себе, что уготовит Флакку такую же судьбу. А мой брат никогда не давал клятв, если не намеревался их исполнить.

Мысли в моей голове крутились вихрем. Сеян убит! Человека, который последовательно уничтожал нашу семью, чтобы расчистить себе путь к трону, больше нет. Почему-то даже страшный старик Тиберий стал казаться менее опасным, когда за ним перестал маячить вездесущий префект с мечом наголо и зловещей ухмылкой. Оглядываясь, я понимаю, что смерть Сеяна была поворотным моментом для Рима, но для нас, накрытых тенью другого чудовища, она не возымела почти никаких последствий.

Затем Флакк выпрямился:

– Дети Германика, думаю, что ваше время при дворе подходит к концу. Император давно подбирает жену для тебя, Гай Юлий, и мужей для твоих сестер. Полагаю, он намерен поселить вас с новыми семьями тут же, на острове, на своих виллах. В конце концов, Гемелл – прямой его потомок, и даже если запасные наследники могут быть полезны, все же нет никаких сомнений в том, что внук Тиберия – первый претендент на трон.

Я опять запаниковала. Муж? Откуда мне взять на него время и зачем мне вообще какой-то муж, ведь я так занята выживанием в опасных водах императорского двора?

– Впрочем, для меня все это не имеет никакого значения, – самодовольно хмыкнул Флакк. – Император пообещал мне префектуру Египта, и вскоре я уеду далеко от зловонной крови Германика, чтобы занять одну из самых престижных должностей в империи. Счастливо оставаться, Гай Калигула. Желаю тебе поскорее привыкнуть к жизни в роскошной безвестности. Госпожа Друзилла, мое почтение, – добавил он, как будто спохватившись в последний момент.

Злорадно ухмыльнувшись напоследок, Флакк развернулся и пошел из сада обратно во дворец. Преторианцы отправились за ним. На всякий случай я досчитала до пятидесяти и только потом рискнула выйти из укрытия. Я пошла менее тернистым путем, чем во время моего вынужденного бегства, и когда добралась до обзорной площадки, то застала там только брата, задумчиво смотрящего на море. Друзилла, потрясенная услышанным, убежала, пока я плутала по зарослям.

– Дай-ка мне свиток, – велел, не оборачиваясь, Калигула.

Я шагнула к нему и отдала опасный памфлет. Он развернул пергамент, положил его на широкую балюстраду, а потом вынул из-за пояса красивый, усыпанный драгоценными камнями серебряный ножик, который подарил ему когда-то Лепид, и стал скрести лезвием по листу, медленно и тщательно удаляя чернила с поверхности. Я сначала удивилась, почему бы просто не выбросить футляр со свитком в море, но потом поняла: Калигула всегда действовал наверняка. Если слова останутся на листе, их могут найти, зато чистый пергамент ничего не выдаст. Через сто ударов сердца изменническая сатира исчезла с листа, а вместе с ней растаяла и нависшая над нами опасность.

Но только одна.

Другая опасность осталась, и у меня защипало в уголках глаз от набежавших слез. Мой брат тем временем закончил свою работу и отбросил чистый пергамент на клумбу роз. Спрятав ножик, он подставил лицо лучам утреннего солнца.

– Что мы будем делать? – выговорила я задрожавшими губами.

– С чем?

– Гай, ты же слышал, нас всех сосватают по разным семействам. Тебе подберут какую-нибудь старую чопорную корову из знатного рода, а меня с Друзиллой отдадут престарелым сенаторам, которые будут использовать нас как шлюх и бить, как Агенобарб бьет Агриппину.

– Дорогая сестра, не надо считать императора полным идиотом. Вы обе для него – ценный товар. Ваши браки обойдутся казне недешево. Их цель – привлечь на сторону Тиберия нужных ему людей. Супругов для вас он будет искать очень тщательно, не сомневайся. И моя участь, как мне кажется, будет столь же беспечальной. Что меня беспокоит, так это неопределенная роль Гемелла. Император не готовит его свадьбу, и этот малолетний недоумок может подумать, будто Тиберий ставит меня выше его. В таком случае он ни перед чем не остановится, чтобы меня погубить.

Однако в тот день мой эгоизм был на подъеме, и больше всего я переживала за себя…

– Но если меня выдадут за какого-то старика, мне придется уехать к нему! А я не могу расстаться с тобой и Друзиллой, я просто не вынесу этого. Мы уже стольких потеряли…

Мой брат тогда повернулся ко мне и заключил в объятия – теплые и заботливые.

– Никуда тебе не придется уезжать. И нам тоже. Мы слишком важны для императора, и он захочет оставить нас здесь. Замуж тебя, может, и выдадут, но не отошлют отсюда. – Он оторвал от меня взгляд, чтобы отыскать в садах нашу сестру, севшую отдохнуть у фонтана далеко внизу; ее тело сотрясали рыдания. – Кому я сочувствую, так это Друзилле, – произнес Калигула.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.