Внутрь летели градины размером с голубиное яйцо и били больно.

Старик разразился несвойственными ему проклятиями. Затем уже спокойнее произнес:

– Что за чертовщина? Лето на дворе!

– Местные говорят, такое случается раз в пять лет. Гоблин тоже еще вчера предсказал.

– А он откуда узнал?

– Без понятия. Думаю, могло быть и хуже.

Капитан посмотрел на меня с пристрастием:

– Нам месяц понадобится, чтобы все восстановить.

– Ты чего-то хотел?

– Два «чего-то». Во-первых, доклад о Гоблине. Во-вторых, лекарства от этой фиолетовой фигни. – Он закатал правую штанину. – Быстро разрослось. Вчера только чесалось, а сегодня вот.

– Снимай штаны.

Он подчинился:

– Так что там с Гоблином?

– Сперва я решил, что его паук цапнул. Когда обработал рану, заметил крошечную черную соринку, вроде занозы. Гоблин сам ее проверит. Залезай на стол. Не шевелись, пока мазь не засохнет. Голова не кружится?

– Кружится. Откуда знаешь?

– Все, у кого этот грибок, жалуются на головокружение.

– У городских он тоже бывает?

– Бывает. Лечатся точно так же.

– Кажется, помогает. Зуд как рукой сняло.

Гром загремел с новой силой. Здание встряхнуло. Град забарабанил по крыше, пробив новые дыры.

Капитан заворчал:

– Еще паводка нам не хватало. Беда. Пришлю к тебе Одноглазого. Осмотри его как следует. Ясно?

– Что искать?

– Поймешь, когда увидишь. Если увидишь.

Воздух был переполнен влагой. Мазь на ноге Капитана отказывалась подсыхать. Он сел и потыкал ее пальцем:

– Вся эта вода отвлекает нас от дела.

Снова гром. За окном ослепительно сверкнули молнии. Эпический потоп и не думал прекращаться.

Кругом грязь. Под ногами ничего не увидишь из-за расходящейся волнами воды. Казалось, лагерные постройки тают. Те, которые не успели подновить, больше не пригодны для жилья.

Ветер не ослаб, но стал суше. Хоть какое-то облегчение.

Ни в лагере, ни в городе никто не погиб. Несколько человек пострадали. А вот многим зданиям был причинен непоправимый ущерб. Жители в отчаянии спасали хоть какие-то пожитки.

Местные утверждали, что в этот раз их защитили боги. Раньше бури бывали куда разрушительнее.

Объявился Одноглазый. Выглядел он так, будто хотел перещеголять саму смерть. Третьего он оставил на свиноферме. Одноглазый сказал, что буря застала Третьего в открытом поле и его сильно побило градом.

Чернокожего уродца в вонючей шляпе потащили ко мне в лазарет. Он сопротивлялся и верещал, что не хочет меня видеть.

Лазарет отремонтировали после столовой. Такие уж приоритеты.

– Раздевайся, – приказал я.

– И не подумаю! Костоправ, какого черта?!

– Господа, помогите нашему брату разоблачиться. Только не забудьте потом помыть руки.

Одноглазый был нечистоплотен. Носил одежду, пока та не превращалась в труху или пока не добывал обновку путем кражи. В его нынешнем одеянии могла скрываться какая угодно зараза.

Леденец снял с него шляпу. Одноглазый попытался врезать сержанту по шарам, но тот в ответ двинул ему кулаком в солнечное сплетение.

Одноглазый завизжал, как брошенная в костер девочка. Все замерли. Колдун осел на пол.

Черт побери!

– Господа, продолжайте.

Господа закончили его раздевать, стараясь не причинить лишних увечий. Сам Одноглазый больше никого не провоцировал.

Пришел Гоблин. Он мог мне пригодиться.

– Вставай, шмакодявка. Леденец, надо положить его на стол.

Одноглазого подняли и уложили.

– Боги! – вырвалось у кого-то.

Из-за фиолетовых ног колдуна? Или из-за запаха? Удар Леденца сорвал с живота Одноглазого заскорузлую тряпку, открыв мерзкого вида рану.

– Прежде чем копаться в нем, надо бы его усыпить. Гоблин?

– Ничего не могу предложить.

Я попросил его принести нужные для сонного снадобья ингредиенты, замешал их в сладкое инжирное вино. Пока я возился, Одноглазый очухался. Вернулся к нему и привычный гонор. Пришлось силой вливать в коротышку пойло.

Наконец Гоблин объявил:

– Уснул.

– Можете идти. Он продрыхнет несколько часов, а когда очухается, у него не будет сил брыкаться.

Леденец с ребятами удалились. Кто-то предложил сжечь шмотки Одноглазого, в которых могли водиться и вши, и кое-что похуже.

– Это перебор, – сказал я. – Просто выстирайте.

Появился Капитан, с головы до ног в грязи. Он работал наравне со всеми.

– Ну что здесь у тебя, Костоправ?

– Пока лишь худший случай заражения фиолетовым грибом. Обе ноги от ступней до бедер. В некоторых местах цвет уже серо-зеленый. Полагаю, Одноглазый специально скрывал заражение.

– С него началось?

– Похоже на то. Подумываю, не оставить ли все как есть: неплохо бы узнать полный цикл болезни. – Я соскоблил часть посеревшего грибка, чтобы взглянуть на то, что под ним.

– А что за рана на животе?

– Как у Гоблина, только глубже и запущенней. Выглядит и пахнет так же. Быстро не вылечишь.

– А сам он не лечился.

И это странно. Одноглазый – мой помощник в медицинских делах. Ему следовало бы лучше за собой следить.

– Узнаем причину, когда очнется.

– Оставляю его тебе. Мы с Гоблином перекинемся парой словечек.

Ух! Бедняга Гоблин!

Я достал несколько пробирок. В одну положил образец гноя, в другие – соскобы грибка. Прочистил рану Одноглазого и нашел похожую на занозу соринку.

– Так-так. Опять то же самое.

Задушевный разговор прекратился, к нескрываемой радости Гоблина. Он смахивал на ребенка, избежавшего наказания розгами. Капитан осмотрел рану Одноглазого:

– Сможешь остановить заражение?

– Смогу, если Одноглазый сам его не запустит.

Капитан повернулся к Гоблину:

– Если твой дружок откинет копыта, тебя вместе с ним зарою.

Он вышел.

Я взглянул на Гоблина:

– Ничего себе!

– Да, он здорово разошелся.

– Был повод?

– У Старика просто нет чувства юмора.

– Откуда ему взяться, когда вокруг бедокуры, вроде вас с Одноглазым. Так-то он не прочь пошутить. – (Гоблина мое замечание не обрадовало.) – Узнал что-нибудь о штуковине, которую я из тебя вытащил?

– Это жвало ядовитого паука. Не паука-отшельника. Заражение – отвлекающий ход. На жвало было наложено заклинание. Ты испортил его, когда убедил меня, что мы с Одноглазым два дня пропадали. Но жвало продолжало меня травить, пока ты его не вытащил.

– Кое-что проясняется. Заклинание должно было заставить тебя что-то сделать?

– Не знаю. Можем спросить Одноглазого. Он был заколдован дольше моего.

Не слишком обнадеживающе. Такое чувство, нас всех дергают за ниточки.

– Гоблин, если взглянуть со стороны, похоже это на работу Хромого?

Обычно Хромой решает проблемы открыто, с присущим ему размахом. А такой хитрый способ не в его духе.

– Насколько хорошо мы его знаем? Не то чтобы очень. Но кому еще может быть выгоден этот трюк со жвалами? После битвы при Чарах – никому. Разве что Шепот…

Ой-ой!

Несколько лет назад на лесной полянке мы с Вороном устроили засаду и взяли в плен Шепот, большую шишку у мятежников. Потом она вошла в число Взятых и стала военным губернатором Госпожи на востоке.

На той полянке присутствовал еще один человек. Взятый, переметнувшийся на сторону врага. Хромой. Ох и дорого же он заплатил за свою измену!

– Наверное, он мог бы до такого додуматься, – продолжал Гоблин. – Он вряд ли показал нам все, на что способен. Одно не вызывает сомнений: с тех пор как мы нашли ту записку, ему лучше не делать ничего, что привлечет внимание Госпожи.

Я выдохнул. С Одноглазым я закончил.

Гоблин не унимался:

– Мы не знаем наверняка, что Хромой глуп. Просто при такой силище, как у него, можно и без ума обходиться.

– Пожалуй. – Я вовсе не был в этом уверен.

Гоблин фыркнул:

– Черт побери, Костоправ! Опять ты слишком много думаешь!