– Ты же знаешь, что я не могу разглашать такую информацию, – с серьезным видом сказал Смит.

Порывшись в рюкзаке, он достал коробку сигар, и протянул ее русскому.

– Кубинские. Я слышал, ты получил новое звание.

– Да ты вроде тоже уже далеко не полковник, – проворчал Иван, но было видно, что подарок ему понравился. – Спасибо.

Американец кивнул, принимая благодарность.

– Так значит, ты поведешь туристов? – спросил Иван.

– Ага. Мы тут недалеко заблудились. Пройдут лишних два километра, ничего с ними не случится. Все ж лучше, чем этого тащить.

Смит взялся за комбинезон, приподнял инопланетянина, и удивился:

– Ого! Да в нем фунтов двести! Как ты его вообще тащил?

Иван улыбнулся:

– В армии не спрашивают…

– …как ты будешь выполнять невыполнимую задачу, – закончил Джон Смит.

***

Наушники совершенно не спасали от грохота. Брайан со злостью посмотрел на управляющего, сидящего за стеклами полудюймовой толщины, и зло сплюнул. Филипп был всего на два года старше, но чертов везунчик окончил колледж, и теперь ему не придется горбатиться до старости, чтобы заработать мизерную пенсию.

Брайан обхватил двумя руками заготовку, и потащил ее к прессу. Разумнее было бы воспользоваться тележкой, но он не без основания гордился собственной мускулатурой, и не упускал случая продемонстрировать ее.

Бросив болванку возле станка, он спрятался за его корпусом, решив переждать десять минут оставшихся до обеда. За станиной пресса стояла табуретка, принесенная сюда, видимо, таким же рьяным работником. Станина стояла под углом к стенке, образовывая закуток, невидимый для камеры.

Присев на табуретку, разнорабочий вытянул ноги, давая им отдых.

Не заметив его, к выходу быстрым шагом прошел Филипп. Глядя ему в спину, Брайан с отвращением скривился. Нельзя так выглядеть в 26 лет. Управляющего нельзя было назвать толстым, но он был каким-то бесформенным, с визгливым, как у бабы, голосом. Каждый раз, когда он отчитывал Брайана, тому хотелось сломать ему челюсть. Не из злости, а именно из-за омерзения. Да еще эта его привычка: выбежать пораньше, чтобы занять в буфете место у окна. Кулаки парня непроизвольно сжались, и он с трудом подавил в себе желание догнать Филиппа, и, схватив за волосы, пару раз приложить головой к двери. Если бы не условный срок, он бы однажды так и сделал, и плевать на эту работу. Но в тюрьму Брайану не хотелось.

Раздался сигнал, и рабочие, отключив оборудование, потянулись радостным ручейком на обед.

Брайан достал свой бокс с едой, и пошел за всеми.

В буфете он взял горячий чай, повертел головой, и не найдя никого из знакомых, сел за свободный столик. Два дня назад его перевели в другую смену, и он здесь никого не знал. Другие рабочие, наслышанные о его крутом нраве, старались держаться подальше.

Сейчас он исподлобья рассматривал обедающих людей, вспоминая, как веселил его за обедом Коротышка Том, тыкая в кого-нибудь пальцем, и отпуская едкие шутки.

Несмотря на то, что Брайан уже успел проголодаться, ел он без особого аппетита.

Напротив него, без приглашения, опустился парень.

– Э, тебя здороваться не учили? – набычился Брайан.

– Ну, привет, – растягивая слова, и, как-то расслабленно улыбаясь, парень протянул руку. – Джек.

Брайан скрестил руки на груди, и, прищурившись, посмотрел на парня.

– Это тебе не лавочка в Гайд-парке, где можно рассиживаться бесплатно.

Брайан был рад компании. Ему уже порядком надоело разговаривать самому с собой.

Джек расстегнул карман рабочего комбинезона, и бросил на стол блестящую упаковку таблеток. Сообразив, что лежит перед ним, Брайан мгновенно сгреб блистер, и зажал в руке, исподтишка поглядывая по сторонам, не заметил ли кто, что именно дал ему Джек.

– Рекомендую «Майский день». Черная, синяя, белая, красная. Очень расслабляет.

«Ага, ищи дурака», – подумал Брайан. Лондонская полиция, почему-то решила, что должна очистить город от тирекса, и теперь разноцветные таблетки стоили, как минимум, две сотни. И то, если повезет.

Спрятав подарок, Брайан включил все свое обаяние.

– А еще есть, братишка?

Улыбка Джека стала еще шире, но сам он как-то подобрался, словно готовясь к драке. Брайан, для которого уличные потасовки были столь же привычны, как и умывание по утрам, понял, что парень не так прост, как ему показалось вначале.

– Есть, разумеется. Только ты не путай. Первая – подарок. За остальные, если захочешь, будешь отдавать по полторы сотни.

Брайан думал. Считай, две сотни у него есть. Отказаться, а вечером, после работы, ломануть Джека? По комплекции, он явно проигрывал Брайану. Или лучше выследить, а потом с друзьями почистить его берлогу?

Джек, видя, что парень задумался, достал нож и начал чистить яблоко. При взгляде на лезвие, Брайан понял, что попробовать отобрать радугу силой не самый лучший вариант.

– Че, вроде нормальная тема, – наконец, решился он.

Джек достал еще три упаковки, и, в этот раз, передал их аккуратно, пряча от чужих глаз.

– Деньги – через два дня, – сказал он поднявшись. – И подумай, Скотт, что выгоднее: кинуть меня один раз, или каждую неделю получать товар на реализацию.

Весь остаток дня Брайан Скотт то и дело проверял карман, в котором почти явственно ощущал шуршики. По полтиннику за три упаковки, да еще двести – итого три с половиной сотни. Неплохо для одного дня.

По окончании смены, добравшись автобусом до своего района, Брайан решил заглянуть в ломбард к Давиду. Это был и так далеко не Сити, а путь к лавке старика лежал еще и мимо свалки. Спотыкаясь в темноте, и уже пожалев о своем решении и испачканных ботинках, Брайан, тихо ругаясь, добрался до неприметного подвала.

– Скотти! – обрадовался хозяин ломбарда. – Давненько тебя не было видно!

– Да к тебе пока дойдешь все ноги переломаешь, – пробурчал Брайан.

– Что поделать, – развел руками старик. – Недвижимость дорогая. Нужно довольствоваться тем, что есть.

«Тебе ли на бедность жаловаться» – подумал Брайан. Он бы не отказался пошарить в подвале ломбарда, да только вот, по слухам, Давид платил за охрану туркам, а связываться с ними не хотел никто. Так это или нет, никто точно не знал, но то что полиция в ломбард никогда не заглядывает, было главной причиной, почему Скотт пришел именно сюда.

Небрежным жестом, он бросил две упаковки тирекса в монетницу под решеткой.

– Возьмешь, дед?

Старик удивился, но не стал задавать вопросов.

– По сотне за каждую, – ответил он.

Брайан аж задохнулся от такой наглости, и попытался забрать таблетки. Но Давид, с невероятным для его возраста проворством, сгреб упаковки, и сказал:

– Сто двадцать.

Понимая, что тирекс не вернуть, Скотт ожесточенно торговался. Кое–как выцыганив три с половиной сотни, он забрал деньги, и, в очередной раз зарекся ходить к Давиду.

Тем не менее, настроение его заметно улучшилось, и поднимаясь по лестнице недостроенного здания, он насвистывал простенькую мелодию.

Брайан отодвинул паллету, закрывающую вход, и шагнул в комнату.

– Эй, закрывай дверь, не выпускай тепло! – крикнул сидящий спиной Кот.

Брайан подошел к костру, и протянул озябшие руки.

– Тебе холодно, ты и закрывай.

Кот молча поднялся, и поставил паллету на место.

В ярком свете костра Скотт рассмотрел фингал под глазом Коротышки.

– Где это ты так? – спросил он.

– В раздевалке споткнулся, – неохотно ответил Том.

– Два раза? – ткнул он пальцем в ссадину. – Или лоб треснул от того, что думаешь много?

Кот и Диггер засмеялись.

– Слышишь, – обратился к Скотту Том. – Тут Льюис на пару дней уехал, в магазине сын за него. Может наведаемся, потрясем гаденыша?

Двое остальных приятелей делали вид, что заняты своими делами, но их выдавали напряженные позы. Брайан знал, что они ожидают его решения. Зажав между указательным и средним пальцем две купюры, он потряс ими в воздухе, и сказал: