Верн Скэньон остановил машину как попало, не обращая внимания на желтые разграничительные линии автостоянки, выскочил наружу и вдавил палец в кнопку лифта. Его разбудили всего сорок минут назад, но сонливости уже как не бывало. Больше того, он был сердит и ждал неприятностей. От крепкого сна его пробудил звонок от секретаря президента. Президент изменил курс своего самолета, чтобы заглянуть в Тонку — и «обсудить некоторые проблемы, связанные с перцепционными системами командора Торравэя». Проще говоря, надрать задницу. Скэньон узнал о неожиданном нападении Роджера на отца Каймана только в машине, торопясь в здание института на встречу с президентом.

— Доброе утро, Верн, — Джонни Фрилинг тоже выглядел перепуганным и сердитым. Скэньон протиснулся мимо него в свой кабинет.

— Входи, — рявкнул он. — Теперь, быстро и односложно. Что случилось?

— Я не могу отвечать за… — жалобно начал Фрилинг.

— Фрилинг.

— Системы Роджера немного переусердствовали с реакцией. Вероятно, Кайман резко пошевелился, и системы моделирования ситуации расценили это, как нападение. Роджер стал защищаться и оттолкнул Каймана.

Скэньон свирепо посмотрел на него.

— И сломал ему руку, — поправился Фрилинг. — Это простой перелом, генерал. Без осложнений. Простой перелом, быстро заживет — ему просто придется некоторое время обойтись одной рукой. Жалко Каймана, конечно. ему будет не очень удобно…

— Мудак твой Кайман! Он что, не знал, как себя вести с Роджером?

— Нет, он знал. Но ему показалось, что он нашел образец марсианской жизни! Это же так удивительно! Он просто хотел показать это Роджеру.

— Жизнь? — в глазах Скэньона блеснул свет надежды.

— Кажется, какой-то вид растения.

— А точнее сказать они не могут?

— Нну, Роджер, кажется, выбил его у Каймана из рук. Брэд потом искал, но не нашел.

— Господи Исусе, — фыркнул Скэньон. — Фрилинг, скажи мне одну вещь. Что за банда идиотов там собралась?

На такие вопросы не полагается отвечать, так что Скэньон не ждал ответа.

— Через двадцать минут в эту дверь войдет президент Соединенных Штатов, и он захочет узнать, слово за словом, что произошло и почему. Я не знаю, о чем он будет спрашивать, но я знаю, что мне не хотелось бы ему отвечать, и это: «Не знаю!». Так что не стесняйся, Фрилинг. Расскажи мне еще разок, что произошло, почему это произошло, почему мы не думали, что это может произойти, и как, черт бы меня побрал, мы можем гарантировать, что такое не случится снова.

На это ушло несколько больше двадцати минут, но у них было время: президентский самолет прибыл с опозданием, и когда Дэш появился, Скэньон уже был готов, насколько он вообще мог быть готовым, к его вопросам. И даже к бешенству на лице президента.

— Скэньон, — выстрелил президент с порога, — я тебя предупреждал. На сей раз ты зашел слишком далеко, и кажется, мне придется заняться твоей задницей вплотную.

— Человека нельзя высадить на Марсе без риска, господин президент!

Дэш несколько мгновений смотрел ему прямо в глаза.

— Возможно. Как состояние священника?

— У него сломана лучевая кость, но она срастется. Есть нечто более серьезное. Он считает, что нашел на Марсе жизнь, господин президент!

— Да, я слышал, что-то вроде растения, — кивнул Дэш. — Но он же умудрился потерять его!

— Пока. Кайман — надежный человек. Если он сказал, что нашел что-то важное, это так и есть. Он найдет это снова.

— Я от всей души надеюсь на это, Верн. Но не увиливай. Почему это могло случиться?

— Незначительное превышение контроля со стороны систем восприятия. Все дело в этом, господин президент, и именно в этом. Чтобы он мог реагировать быстро и сообразно, нам пришлось вмонтировать в него системы оценки ситуации. Если нужно привлечь его внимание к неотложным сообщениям, он видит изображение своей жены, говорящей с ним. Если он должен отреагировать на опасность, он видит что-нибудь пугающее. Так его мозг не отстает от рефлексов, вложенных в его тело. Иначе он бы стал сумасшедшим.

— А сломать попу руку — не сумасшествие?

— Нет! Это был несчастный случай. Когда Кайман кинулся к ним, он расценил это, как настоящее нападение. И отреагировал. Да, господин президент, в этом случае он ошибся, и это стоило нам сломанной руки — но предположим, что была настоящая угроза? Любая угроза? Он бы встретил ее во всеоружии. Что бы это не оказалось! Он неуязвим, господин президент. Ничто не сможет застать его врасплох.

— Угу, — покачал головой президент, и немного помолчав, добавил, — Может быть, и так.

Потом на мгновение посмотрел в пространство над головой Скэньона и спросил:

— А что с другим дерьмом?

— Каким дерьмом, господин президент?

Дэш раздраженно пожал плечами.

— Насколько я понимаю, там какая-то ошибка со всеми нашими компьютерными прогнозами. Особенно с теми опросами общественного мнения.

В голове у Скэньона зазвенели сигналы тревоги.

— Господин президент, — неохотно начал он, — на моем столе скопилось множество бумаг, которые я еще не смотрел. Вы же знаете, что в последние дни у меня было множество поездок…

— Скэньон, — прищурился президент. — Я ухожу. Прежде чем ты займешься чем-нибудь еще, я хочу, чтобы ты разобрал бумаги на твоем столе, нашел эту бумагу и прочитал ее. А завтра, в восемь утра, я жду тебя в моем кабинете, и хочу услышать, что происходит. Конкретно три вещи: первое, я хочу услышать, что с Кайманом все в порядке. Второе — я хочу, чтобы эта живая штука нашлась. Третье — я хочу знать, в чем дело с компьютерными прогнозами, и лучше бы им тоже оказаться в порядке. До завтра, Скэньон. Знаю, сейчас только пять утра, но тебе лучше не возвращаться в кровать.

К тому времени мы могли убедить Скэньона и президента в одном. Предмет, который выкопал из почвы Кайман, действительно был формой жизни. Мы восстановили изображение, увиденное глазами Роджера, отфильтровали интерполяции и увидели точно то, что видел он. Президенту и его советникам еще не пришло в голову, что можно сделать такое, но это было возможно. Подробных деталей разобрать было нельзя из-за ограниченных данных, но своей формой предмет напоминал артишок с шершавыми листочками, загнутыми вверх, и немного — гриб; его укрывала шапочка из прозрачного вещества. Кроме того, у него были корни, и если только он не был объектом искусственного происхождения (максимальная вероятность ноль одна сотая), то это была форма жизни. Мы не сочли это особенно интересным, за исключением, конечно, того, что это подстегнет общий интерес к марсианскому проекту. Что же касается сомнений, брошенных на компьютерные прогнозы развития ситуаций, этим мы были заинтересованы гораздо больше. Мы уже давно следили за развитием событий, с того момента, как аспирант по имени Байрн написал программу для системы 360, чтобы проверить результаты работы его настольной машины, в свою очередь проверявшей некоторые результаты опросов общественного мнения. И мы были обеспокоены этим ничуть не меньше президента. Однако вероятность каких-либо серьезных последствий представлялась весьма низкой, особенно теперь, когда все шло гладко. МГД генератор был уже почти готов к последним коррекциям курса перед выходом на орбиту; мы выбрали для него место установки в кратере Вольтер, на спутнике Деймос. И почти вслед за ним летел корабль с 3070 и двумя членами экипажа, в том числе Сьюли Карпентер. На самом Марсе уже началось возведение постоянной станции. Они немного отставали от графика. Инцидент с Кайманом замедлил работы, не только из-за того, что тот вышел из строя, но и потому, что Брэд настоял на неполной разборке и проверке ранцевого компьютера Роджера. Сбоев не было, но чтобы они убедились в этом, потребовалось два дня, а потом, вняв мольбам Каймана, они еще разыскивали его марсианскую форму жизни. Брэд с Роджером нашли ее, или не именно ее, а десятки аналогичных экземпляров, и оставили Каймана в посадочном аппарате заниматься изучением, а сами взялись за сооружение купола.