Какие-то мутные обрывки воспоминаний, что не надо вытаскивать из раны то чем нанесен удар, оно хоть как-то препятствует кровотечению.
Я боюсь поднять глаза на тебя, мне стыдно, боги, как мне стыдно! Это же все из-за меня! Ты меня закрывал, защищал собой, своим телом! Сиди ты на своем месте, эта чертова палка просто бы пролетела через лобовое стекло, а не пропорола тебя! Милый мой, хороший, самый любимый, зачем, ну зачем?!
Все сижу, перебираю лекарства в коробке и понимаю, что ничего не могу сделать, ничем не могу тебе помочь. А ведь ты всегда говорил что со мной не страшно хоть в разведку, хоть на необитаемый остров, со мной никогда не пропадешь, а на самом деле... Я ничего не могу без тебя. Я так привыкла что ты... просто у меня есть ты. Твои знания, твой совет, твоя помощь. Ты всегда рядом и ты поможешь, поддержишь, подскажешь. Я всегда могу рассчитывать на тебя. У тебя всегда на все готов ответ. Когда я превратилась в такую сентиментальную беспомощную идиотку?
Набираюсь храбрости и смотрю на твои руки, пока только на них. Они как ненастоящие - бледные, вены втянулись, загар будто схлынул, на фоне джинсов кожа вообще отдает в синеву.
Начинаю говорить просто чтобы не захлебнуться в тишине. Одна я не могу, мне слишком страшно.
- Данечка, родной, все будет хорошо, ты только потерпи. Я дозвонилась в скорую, они, наверное, уже выехали. И приедут скоро, они же скорая помощь.
Беру тебя за руку, привычно ища защиту и поддержку. Какая холодная. Аккуратно перебираю пальцы, глажу, разминаю, пытаюсь согреть, надеясь хоть на какой-то отклик. Будь со мной, пожалуйста. Просто будь.
Всматриваюсь в твое лицо и замираю. Это не ты, на лице будто маска. Ты стал старше, вернее, постарел. Глаза запали, истончившиеся веки покрылись сеточкой морщин и тонких капилляров, щеки ввалились, щетина стала заметнее, упрямая морщинка между бровями стала резче, глубже, нос заострился. Губы, твои сладкие полные губы, которые дарили мне столько наслаждения, в уголках которых у тебя всегда улыбка наготове, лукавая, нежная, только моя, теперь они сжались в ниточку, такие белые, обескровленные, жуткие.
Ты... я тебя теряю. Ты истончаешься, таешь как льдинка на солнце, а я совершенно не понимаю что сделать чтобы защитить, сохранить, задержать тебя. Все что я хочу сейчас, нет, всегда, чтобы ты был рядом со мной, здоровый, сильный, такой же знающий ответы на все вопросы. Мой муж, мой друг, мой защитник, мой любимый, отец моих сыновей.
Мои день и ночь, мои мысли и чувства, моя половинка. Ты мое всё, а я без тебя... Не могу. Не хочу и не буду. Устало откидываюсь на дверцу и смотрю на тебя. Не могу насмотреться, не хочу отводить взгляд. Я держу тебя, не руку, а именно тебя. Чувствую тонкую ниточку между нами, что протянулась от сердца к сердцу.
- Милый, с днем рождения. Ты ведь помнишь, у нас сегодня день рождения. Твой и мой, один на двоих. Я верю что наши желания должны сбыться. Твое сбылось, я и мальчишки в порядке. Теперь моя очередь.
Я хочу чтобы ты набрался сил, дождался приезда скорой, чтобы тебя вылечили. Хочу через двадцать лет вспоминать эту аварию и со смехом говорить нашим детям: "В этот день был мой второй день рождения! Я второй раз родился в двадцать лет, представляешь! А для вашей мамы вообще отсчет пошел только с того дня. Поэтому она у нас такая юная прелестница, правда, парни?"
И обнимешь их за плечи, таких похожих на тебя, высоких, загорелых, вечно растрепанных голубоглазых блондинов, с лукавыми и добрыми улыбками, так похожими на твою. Им будет столько же, сколько тебе сейчас, мы будем праздновать наш юбилей, сорок лет. Выпьем, наконец, это чертово шампанское, ты подаришь мне такие же белоснежные лилии. Но, главное, мы будем любить друг друга еще крепче, чем сейчас.
Улыбаюсь и радостно кричу в окошко, громко, на весь лес:
- Эй, Вселенная, ты слышишь? Исполни мое желание, пожалуйста! Я хочу, чтобы у них все было хорошо. И мы были счастливы.
Внутри машины концентрируется тяжелый запах: лилии, шампанское, какие-то смолистые колючие ветки, кровь. Причудливый и тошнотворный коктейль. К горлу подкатывает рвотный спазм, бок опять болит и сводит, но это не важно. Протягиваю руку, улыбаюсь, тормошу волосы, глажу по щеке - сила желания работает. Я чувствую, вижу, что ты возвращаешься ко мне. Чуть порозовел, ладони стали мягче и потеплели, дыхание наполнилось.
- С тобой все будет в порядке, с мирозданием я договорилась. Ты у меня такой красивый, даже раненный и слабый. Этакая изысканная аристократическая бледность, изысканная изможденность.
О, а отсюда видна полянка с теми волшебными лиловыми цветами. Точно, сейчас ты похож на цветочного эльфа из старинных сказок, вечно юного проказника со стрекозиными крылышками, который со звонким смехом прячется между упругими стеблями, спит в паутинке под листком, танцует на закатных лучах солнца, поет для рассветных сумерек, плетет ожерелья из росы и лунного света. Дан, мой милый Дан.
Звучит как колокольчик в голове - Дан, Данн, Даннн. Хотя, наверное, это у меня в голове просто гудит - душно тут, жарко, пахнет вот этим всем, да и перенервничала я. Смеюсь сама над собой: вечно на стресс так реагирую, цепляюсь за детали, придумываю себе невесть что, ухожу в мир волшебных благоглупостей, как ты их называешь. Хоть на минутку, но мне становится легче, и я могу идти дальше.
Мальчишки что-то притихли. Обычно брыкаются как кенгуру, а тут затаились. Ничего, сейчас я устроюсь поудобнее, лягу, скоро за нами уже приедут и все будет хорошо. Одной рукой обнимаю необъятный дирижабль с двумя пассажирами на борту, мой драгоценный живот, вторую пристраиваю в твоей уютной ладони и тихонько напеваю "Мой Лизочек так уж мал, так уж мал..." Надо же, какая чуднАя песня вспомнилась.
Незамысловатый мотив и забавные слова из нашего с тобой общего детства навевали сладкий морок, что все будет хорошо. С тобой, с детьми, со мной. Стало так легко, что я рассмеялась.
- Что за сумасшествие! Да уж, этот день рождения мы запомним на всю оставшуюся жизнь... Эй, ты помнишь кто первым предложил сбежать ото всех и рвануть на неделю сюда, проводить бархатный сезон, насладиться напоследок семейным статусом "в счастливом браке, детей нет"? Ты или я, мм? Я не помню. Помню только как радовались, услышав долгожданное "можно" от акушера. Пеленки, распашонки, ползунки, машинки, разбитые коленки - все это будет, но потом, правда, милый?
