Перед началом Мишель ходил в фойе. Театр встретил незнакомыми ранее запахами: что-то похожее на шоколад смешанный с библиотечным.

Единый аромат витал в воздухе, иногда разделяясь, а Мишель пытался уловить тот или иной, ускальзывающий от него оттенок.

Он стал рассматривать афиши. Нашел и ее на одной из них. Что-то теплое разлилось внутри, когда он разглядывал картинку. Вздохнув, он спустился в буфет и заказал кофе.

В зрительном зале место его было по самому центру, чуть в отдалении от середины зала, и подмостки были как на ладони.

Он с нетерпением ждал ее выхода.

Наконец, появилась она.

– Довольно профессионально, молодец, – подумал Мишель, глядя на ее игру.

На сцене разворачивалась какая-то любовная драма. Сменялись декорации, актеры.

В антракте он нетерпеливо ходил по коридорам, желая скорейшего его окончания. Да, и сам спектакль ему был неинтересен. Мишель был охвачен горячим желанием поскорее встретиться с ней.

Второе действие он провел в зале, уже, будучи более спокойным как к самому происходящему на сцене, так и к своему нетерпению – оставалось недолго.

Снова вышла она. Он немного упустил последовательность самой постановки, но в центре была только она и какой-то персонаж из первого действия. Видимо, он откуда-то вернулся, а она после долгого ожидания была рада именно этой встрече.

Они совсем близко подошли друг к другу. Мишель несознательно потянулся вперед. И…О, нет!

Он не мог поверить своим глазам.

Они слились в долгом поцелуе. Да, прямо, на виду у всех! Да что там у всех – перед ним самим!

Мишель не мог поверить своим глазам. Он, словно желая убедить себя в происходящем, потянулся вперед руками, и они оказались на спинке переднего кресла. И, если бы не волосы сидящей там дамы, то его руки точно бы потянулись вперед, дальше, к сцене.

Как же так? Не может быть. Ведь это же по – настоящему. Он целует мою девушку. Мою и только мою! А она, еще и непротив. Да еще так страстно! Как такое может быть?

Низ живота его обдало холодом. Затем потеплело и что-то стало подниматься вверх. И, уже в груди, вместе с негодованием, у него разгоралось пламя. Стало тяжело дышать – не хватало воздуха. Да, и всего воздуха в мире, казалось, не могло хватить ему, чтобы хоть как-то охладить пылающий пожар.

Мишель вскочил. Букет цветов с шумом упал с его колен.

– Пропустите, – в исступлении шептал Мишель рядом сидящему человеку, – пропустите.

– Вы уронили,– прошептала в ответ девушка, указывая на упавшие к ее ногам цветы.

Едва обернувшись, он только и произнес едва слышно, качая в отрицании головой:

– Нет, – и стал дальше продвигаться к выходу, спотыкаясь, торопясь о ноги зрителей, словно пытаясь убежать от, словно ставшего распространять зло букета.

– На самом интересном месте, – проворчали недовольно сзади.

В уже знакомом запахами фойе, получая пальто, Мишель вдруг был придавлен таким, казавшимся приятным вначале запахом. Сейчас, вместо оттенков старых книг и шоколада его разъедало изнутри горечью полыни смешанной с гнилью компостной ямы.

Выбежав из театра, он стал глубоко дышать морозным воздухом, словно пытаясь проветрить в груди, чтобы там даже остатка не осталось от этого заведения. Затем побежал к метро. Холодом обдавало все изнутри, но Мишель только ускорялся.

Зайдя домой, он, не раздеваясь, бросился на свое, так и не состоявшееся брачное ложе и, почти мигом, упал в забытьи.

Он так и не услышал разрывающегося до полуночи от звонков телефона…

***

Спустя несколько дней, Мишель решил встретиться с ней. Он считал, что важно поставить точки там, где это необходимо, и она не оставалась в неведении относительно причины происшедшего.

– Ну, ты что, это всего лишь сценический образ,– возразила она. – Нужно отделять его от реальности.

– Прости, но я так не смогу, – опустив голову, ответил Мишель, – жить и постоянно думать о том, что когда-нибудь подобный образ может найти свое действительное воплощение в жизненных формах. Да, ведь, если разобраться, не такой уж, и образ, он, на самом деле. Ведь это же – самая настоящая реальность! Только на сцене.

Мишель, после всего, решил прекратить настойчивый поиск: пусть сами его ищут.

– Любовь…– размышлял он. – Сама – в единственном роде, а сколько лиц… Актриса.

10.02.2019

Лев спешил.

Забегая в банк, он в последний момент увидел, что в открывающуюся дверь пыталась чуть впереди него пройти маленькая девочка.

– Надо же, так спешил, что ребенка чуть не придавил, – одумался Лева.-Но, вот ведь, тоже, оставляют детей без присмотра.

Он остановился, пропуская ее вперед, толкая дверь, и неестественно вытянувшись при этом, опасаясь задеть ребенка. В небольшом пространстве предбанника Лева открыл вторую входную дверь, пропуская вперед девчонку.

Лева ее рассмотрел – на вид лет 5-6, с косичками, беленькая. Держа перед ней открытую дверь, он ждал. Но она не спешила заходить, а остановившись, обернулась назад.

– Проходи, – тихо предложил он.

Но она, взявшись за дверь, кивком головы, словно подзывая, обратилась к кому то позади себя. Мельком обернувшись, Лева заметил заходившую в заднюю дверь женщину.

– Ну, хоть с кем-то, – успокоился он.

Девочка держала дверь и Лева, прошел внутрь помещения, думая о том, не тяжело ли ей, и может лучше помочь, но решил, что не такое большое расстояние между дверями и входящая не заставит быть ребенка Титаном.

Получив талон, как ни странно, ждать долго не пришлось, его сразу пригласили к окну.

Он оформил перевод, тут же вспомнил, что нужно еще взять с собой наличные средства – вечером они с ребятами решили собраться в центре.

Лева не был год в Москве, уехав в Европу заканчивать образование. Но только сейчас, после сессии, появилась возможность съездить в Москву.

Уже на пересадке в Греции, где собралось много людей из России, Лева вдруг осознал, что он совсем от них отвык, утратил некий образ русского человека.

Он тут же схватил телефон и написал сообщение другу, который за границей уже давно и жил во многих странах и континентах: Я отвык от русских людей.

– Есть такое, – только и ответил тот.

Поэтому, по приезду, Лева смотрел на все несколько чудаковато, изучающе. Обновившийся город, его, как ему сейчас казалось, широченные улицы, люди вокруг – каждый новый день был для него событием.

***

В помещении перед выходом, где выдавали наличность, очередь была небольшой. Лев прошел к крайнему, у стены, автомату – показалось, что там людей меньше. За то время, в ожидании, он успел посмотреть почту, сообщения, ответить кому-то на телефоне. При этом, поймал себя на мысли, чем бы вот он раньше занял это время-вертел бы головой по сторонам, мысленно подталкивал бы людей впереди себя? В то же время, сейчас любая освободившаяся минута сразу уходит на то, чтобы быстро достать телефон и забраться в него.

–Кто кого еще в кармане носит, – усмехнулся в себе Лева. – Зато меньше на окружающих отвлекаешься.

Вспомнив о людях, он оторвался от экрана. Перед ним оставался один человек. Краем глаза он заметил, что в соседних также стояло немного народа. Он опять занялся чтением.

Освободивший перед ним очередь, буквально выдернул его из лавины новостей «того мира». Потому что, если разобраться, то все, что находится на полосах изданий и изливается из рупоров глашатаев, мало имеет общего с реальностью бытия. Сколько Лева за границей ни старался не отставать от событий на Родине, на деле все оказалось совсем не так – он словно заново привыкал ко всему вокруг.

Лева вдруг спохватился, стал вынимать из кармана бумажник, сразу при этом пытаясь в телефоне найти нужную информацию. Со стороны, по всей видимости, это выглядело довольно суетливо. Он, словно стесняясь, посмотрел в сторону соседних автоматов. Никто на него не смотрел, очередной посетитель освобождал очередь, следующим был ребенок. Довольно странно… А, так это та же девочка, которую он на входе встретил. Опять одна. Куда только ее мать смотрит? Только подумав об этом, открывая входную дверь, зашла женщина, наверное, ее мать. Она была довольно высокой для своего пола. И довольно хорошей. Не зная, чем она привлекла его внимание, Паша стал засматриваться на нее и оглядывать. Правильные черты лица, ухоженная прическа, хорошо сидящая одежда на ней. И очень правильная и статная фигура.