– Хорошо, – пожимает плечами Вебер. – После разговора присоединитесь ко мне в зале? Они довольно неплохо танцуют, когда не ударяются в откровенную пошлость.

– Благодарю за столь щедрое предложение, но вынуждена отказаться, – отзывается Марго, отворачиваясь. Уж чего-чего, а оставаться наедине с Карстеном Лукасом Вебером она точно не готова. Слишком легко ему удается выводить ее из себя, неприятно задевать. От него она намерена держаться как можно дальше.

– Вы разбиваете мне сердце, донна. Неужели я всегда буду слышать лишь отказ? – напоследок интересуется Вебер, прежде чем скрыться, плотно притворив за собой дверь.

– Как я уже сказала ранее, – повторяет Марго, когда, наконец, остается с артистками наедине. – Меня интересуют только те девушки, которые имеют какое-то представление о жизни погибшей, либо видели или слышали что-то подозрительное или странное. Кому есть чем поделиться, поднимите руки или сделайте шаг вперед.

– И на расстрел! – весело фыркает маленькая рыженькая танцовщица.

– Ладно уж, если Айсберг не против, – поднимает руку блондинка в расшитом костюме. – Я с ней неплохо общалась и Мэдисон тоже, – она кивком указывает на афроамериканку.

– Айсберг? – Марго, не удержавшись от усмешки, мотает головой. – Не буду спрашивать, не боитесь ли вы, что «Айсберг» узнает о своем прозвище, но выбор весьма странный. Я бы назвала его просто козлиной.

В гримёрке слышатся нервные короткие смешки. Некоторые девицы стараются скрыть смех за кашлем, но получается у них не сильно хорошо.

– Детка, на козлину он никак не тянет, – отходя от Маргариты подальше, заявляет Мэдисон. – Козлины в зале сидят, слюни пускают, а этот…

– Мы даже пари заключали, сумеет ли кто-то из нас его соблазнить, – весело блестя черными глазами, рассказывает азиатка, поправляя и без того идеальную прическу.

– Айсберг не трахает тех, с кем ведёт дела. Пора бы и тебе смириться, Киу, – фыркает Мэдисон.

Маргарита, пропустив сказанное мимо ушей, а трех девушек, которым пора выходить на сцену – к выходу, садится на освободившийся стул.

– Итак, диктофон я с собой не взяла, так что придется писать, – она поднимает с пола обломок карандаша и берет оставленный на столике блокнот. – Та, кому раньше выходить на сцену, пусть подходит.

– Ты его клеила, детка? – не унимаясь, интересуется Мэдисон и садится на край гримерного столика, закинув одну стройную ножку на другую.

– Он меня клеил, – вздыхая, возражает Марго, видя, как у танцовщиц загораются от любопытства глаза. – А когда я его отшила, сразу склеил погибшую недавно миссис Кларк, – Только ему не разболтайте, он меня не помнит, и меня это полностью устраивает, – просит она, понимая, что в таком обществе вряд ли получится хоть что-то сохранить втайне.

– Не помнит ли? – недоверчиво спрашивает Мэдисон. – То-то он с тебя глаз не сводил и даже разрешил поиграть в детектива…

– У Сары были родственники? – спрашивает Маргарита, игнорируя замечание. – Насколько мне известно, тело не было востребовано из морга. Ее опознали только из-за того, что ее лицо было на всех афишах.

– Нет, насколько помню, – нахмурив хорошенький лобик, отзывается Мэдисон. – В Нью-Йорке у нее из родни вроде никого не было.

– Сара из Техаса приехала, – вмешивается блондинка. – Сбежала от «любимого» папаши – она так мужа называла. Он лет на сорок ее старше.

– Весело… – бубнит Марго, делая пометку в блокноте. – Этот ее муж жив, есть его данные? Имя, что-нибудь?

– Кажется, жив. Он там с детьми на ферме. Имени не знаю, – пожимает плечами блондинка. – А фамилия, наверное, Уокер.

– А в Нью-Йорке Сара общалась еще с кем-то? – окидывая танцовщиц внимательным взглядом, спрашивает Маргарита.

– Кто знает, – пожимает плечами Мэдисон. Взяв из небольшого портсигара сигарету, она с наслаждением закуривает.

– У нее были клиенты, – хихикает Киу.

– Киу! – обрывает ее Мэдисон.

– Так, а это уже интереснее, – оживляется Маргарита. – Не было ли такого, что она в последнее время ссорилась с кем-то из своих… «поклонников»? Или вообще с кем угодно?

– Ну до тех пор, пока мы ее знали – только с Айсбергом, когда он ее увольнял, – отвечает блондинка, заслуживая убийственный взгляд Мэдисон. – Идиотка додумалась искать себе клиентов прямо здесь.

– И почему же я не удивлена?.. – бормочет себе под нос Марго, делая еще одну пометку. – Подробнее, пожалуйста.

– Киу, тебе на сцену, – холодно распоряжается Мэдисон. – Да нечего там рассказывать, – выдыхая тонкую струйку дыма, говорит она, провожая девушку глазами. – Сара повела себя как последняя идиотка и потеряла работу. У нас здесь строгие правила, детка. Мы актрисы, а не проститутки.

– Значит, искала клиентов в стенах театра? И мистеру Веберу это не понравилось? – задумчиво уточняет Марго, отложив карандаш.

– Да, – отвечает Мэдисон и за ее спиной кивают несколько танцовщиц. – А что тебя удивляет?

– Не удивляет. Просто уточняю, – вздыхает Маргарита. – Звучали ли в ходе ее увольнения какие-то угрозы? От неё или от него?

– Нет, вроде, – пожимает плечами Мэдисон.

– Мистер Вебер пообещал, что Сара больше никогда не найдет в Нью-Йорке приличной работы, – подаёт голос кто-то из девушек, но Марго не успевает заметить кто именно.

– Послушайте, – Маргарита откладывает блокнот в сторону и устало трёт глаза. – Я все понимаю. Я вижу, Мэдисон, вы пытаетесь как-то защитить, заступиться за начальство, но поймите, мне нужна абсолютная откровенность. Умирают женщины. Такие же как вы, я, и любая другая в этой комнате. Умирают в страшных муках. Я хочу поймать убийцу и прекратить эти зверства. Но для этого мне нужна помощь. Всех вас.

– Детка, как ты выразилась, наше начальство здесь ни при чем, – елейно отзывается Мэдисон, затушив наполовину скуренную сигарету. Она грациозно поднимается и идет к выходу из гримёрки. – Он ее уволил и сделал правильно. Из-за таких, как Сара, нас считают потаскухами.

Марго дожидается, пока танцовщица не скроется в коридоре, и снова оборачивается к оставшимся девушкам.

– Есть что-то еще, о чем мне стоит знать?

Ответом ей служит молчание и тихий шёпот. Маргарита тяжело вздыхает. Они либо слишком преданы Веберу, либо слишком его боятся. Впрочем, скорее всего, и то, и другое.

– Я буду здесь до окончания первого акта. Если кто-то что-то надумает рассказать – жду у входа.

Танцовщицы напряжённо смотрят, как Маргарита, убрав блокнот и обломок карандаша, поднимается и уходит. Стоит двери гримёрки закрыться, как тут же раздаётся гул голосов, возбуждено обсуждающих произошедшее. После визита полиции новостей в театре будет хоть отбавляй.

Выйдя из здания со служебного входа, Магарита закуривает и смотрит на наручные часы, подсчитывая, сколько примерно ждать напарника. Выходило еще довольно прилично, и она начинает размышлять о том, что можно еще попытаться опросить персонал.

«Возможно, уборщики что-нибудь видели или слышали…»

Краем глаза Марго замечает, как открывается дверь служебного входа и на улицу выходит чёртов Вебер.

«Принесла же нелегкая! И почему, вот спрашивается, он не может просто оставить меня в покое? Кровопийца чертов!»

– Не надо на меня так удивленно смотреть, – хмыкает Вебер, бесшумно приближаясь. – Я увидел, как вы выходите.

– И решили, что день без того, чтобы попортить мне кровь – не день? – щурит глаза Маргарита, глубоко затянувшись. Вебер вытаскивает из пиджака золотой портсигар и начинает шарить по карманам в поисках зажигалки. Немного понаблюдав за этим, Марго протягивает ему собственную.

– Благодарю, – закуривая, говорит Вебер, игнорируя замечание, и возвращает «zippo» владелице. – Узнали что-нибудь стоящее?

– Пока не знаю, вопросов меньше не становится. Надо переварить все это… – Маргарита прикусывает язык, чтобы не выдать лишнего. Сама же думает о том, что нужно сделать запрос в Техас, узнать про мистера Уокера, и все же опросить персонал, когда Вебер оставит ее в покое. Не при нем. Точно не при нем.