Но его не было со мной в постели.

А дальше возникли воспоминания то, чем мы занимались в его постели.

Я потрясла головой, пытаясь рассеять образы, всплывающие на поверхность. Его руки сжимают мои бедра, его язык на моем клиторе, мои руки пробегают по его волосам, крики о большем, он дает мне больше, больше, больше. Я закрыла глаза. Неужели это, действительно, была я?

Кто вообще знал, что я могу стать таким сексуальным животным?

Не то чтобы я раньше не интересовалась сексом. Я всегда хотела заняться сексом, но, несмотря на то, что встречалась с несколькими парнями, никогда не чувствовала достаточного влечения к ним, чтобы покончить со своей девственностью. Но вчера вечером... я была полна решимости. И не просто решимости, я просила его.

А теперь его не было в комнате. Конечно, этому могло быть вполне нормальное объяснение. Может он что-то опять писал в своем блокноте, потому что на ночном столике блокнота не было. Может он проснулся раньше меня и решил меня не будить. Существовало много причин.

Тем не менее, у меня скрутило желудок, когда «А что, если…?» от вопросов у меня в голове.

С уверенностью, которой не ощущала, я сбросила одеяло со своего обнаженного тела и отправилась на поиски своей одежды. Мои стринги валялись на полу в том месте, где Пенн стянул их зубами прошлой ночью. Я натянула их, щеки пылали от воспоминаний. Платье валялось возле его стола. Я не помнила, как оно туда попало. Последнее, что я помнила, как он снимал его с моих плеч. Прошлая ночь превратилась в одно чудесное, восхитительное пятно.

И теперь это пятно отдавалось тупой болью в моей очень, очень болезненной киске. Святой Иисус, никто никогда не упоминал, что будет так больно на следующий день после такого секса. Но возможно... ни у кого из моих подруг никогда и не возникало такой проблемы, то есть никогда не было такого безумного секса. А под своими подругами я в основном подразумевала одну Эми.

Черт побери, Эми.

Я поспешно натянула платье, отыскав свою сумочку, которая лежала поверх стопки его бумаг на столе. Понятия не имея, как она туда попала. Я выудила телефон, на котором отображалось около миллиона смс-ок. И сейчас уже был... полдень.

Бл*дь! Как же я умудрилась проспать до полудня?! Я никогда столько не спала. У меня был, словно внутренний будильник, как и у моего отца за столько лет службы в армии.

Сегодня мы должны были покинуть этот город, мне еще нужно было собраться. Боже, Эми точно меня убьет, когда увидит.

Я быстро написала ей, что жива и здорова и скоро вернусь домой.

На что тут же получила ответ, который гласил: «Тебе предстоит мне все рассказать… в подробностях», была приаттачена гифка девушки, покачивающей бровями вверх и вниз.

Я хихикнула, снова засунув телефон в сумочку.

Меня больше интересовал вопрос на данный момент, где же мог скрываться Пенн. Может мне после такой ночи стоит молча уйти? Или что-нибудь ему сказать? Может мы должны были вдвоем с ним позавтракать?

При таком раскладе моя неопытность была совершенно очевидна. Я пересмотрела достаточное количество ромкомов, чтобы понять, чего стоит ожидать после первой ночи, но сейчас, если честно, понятия не имела, что мне следовало ожидать от него.

Я не могла остаться у него в квартире на весь день, выжидая, когда он придет за мной. Мне необходимо было сделать свой ход. Возможно попросить у него номер телефона и встретиться с ним в Нью-Йорке позднее. Мне захотелось пнуть себя под задницу. Когда я окажусь в Нью-Йорке? Он был не в курсе, что я не богатая наследница, и денег у меня фактически нет… если я их не заработаю. Меня даже не пригласили на ту вечеринку, на которую мы заявились с Эми. Я была в его и даже не в его мире никем. А его семья владела этой сумасшедшей квартирой в Париже, и в этот город он приезжал с детства. Он пробирался за кулисы Парижской оперы, а шеф-повар был другом его семьи. И, да, прошлая ночь была просто волшебной, но при ярком свете дня я ощущала, как нас разделяет целые мир.

Поэтому сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Я смогу это совершить. Возможно, наш, разделяющий мир, даже не будет иметь такого значения. Возможно, я смогу просто ему сказать, что у меня был самый потрясающий первый раз, а затем молча удалюсь. Запросто выбросив это все.

Фу! Мне хотелось закричать во весь голос от нерешительности. Куда подевалась вся моя уверенность в себе из прошлой ночи? Будто я лишилась ее, пока спала.

Нет, я смогу это сделать. Пенн был со мной таким естественным. Мы получили друг друга на базовом уровне. Мы все проделали с ним, но даже, если бы мы не смогли, тогда мне не нужно было стесняться его. Господь свидетель, вчера я была в другом месте, но только не здесь.

Я кивнула, устойчиво встала на туфли, и вышла из спальни. Я прошла по длинному коридору, который запомнила еще со вчерашнего вечера, и вошла в гостиную. Там его тоже не было.

Я нахмурилась.

— Пенн? — Тихо позвала я, проходя через его квартиру.

Я вошла на кухню, которая тоже оказалась пустой. Французские газеты были единственной неуместной вещью в огромном зале. Я развернулась и направилась обратно в гостиную. Было ясно, что Пенн может находиться в еще дюжине комнат. Возможно, у него имелись библиотека или кабинет? А может, он работал на балконе?

Я понятия не имела, где он мог быть. Но я не могла избавиться от охватывающего меня беспокойства. Тошнотворное ощущение, поднималось по венам.

Возможно, он исчез, как призрак прошлой ночи?

Я проглотила поднимающуюся панику и двинулась обратно по коридору, пытаясь понять, что же, черт возьми, происходит в этой квартире. Завернув за угол, я чуть не налетела на женщину в черном платье и белом фартуке.

— О, мой Бог! — сказала я, чуть не выпрыгнув из собственной кожи. — Простите. Я не подозревала, что здесь кто-то еще живет.

Женщина была французской красавицей — высокая, гибкая и элегантная. Она быстро заговорила со мной по-французски. Я не поняла то, что она мне сказала.

— Простите. Pardon, — сказала я, протягивая руки, чтобы ее как-то успокоить. — Я не говорю по-французски. — Повторила на ломаном французском, которым пользовалась в городе. — Je ne parle pas Français. Parlez-vous Anglais?

Горничная драматично вздернула нос.

— Он все же нашел американку.

— Американку...что? — Смущенно спросила я.

Она махнула рукой, будто это было так очевидно, и от этого мне стало только хуже.

— Понятно, — тихо произнесла я. — Пенн все еще здесь?

— Он уехал.

— Сегодня утром? — Спросила я, мой голос становился все тише и тише.

— Я что похожа на его секретаршу? — пренебрежительно спросила женщина. — Я всего лишь домработница, выношу мусор. — Она многозначительно посмотрела на меня.

Я чувствовала себя на дюйм ниже ее. Ее неодобрительный взгляд только усугубил ситуацию.

Я недооценила его. О боже, как же я ошиблась в нем!

У меня закружилась голова. Меня должно было сейчас стошнить. Или я готова была упасть в обморок. Да, возможно, обморок был бы в порядке вещей. Мне было все равно, насколько все было плохо, поскольку вокруг меня все и так рушилось. Я была совсем не уверена, что смогу вынести позорную прогулку, в платье для ночной вечеринки, до своей квартиры. Была не уверена, что смогу лицом к лицу встретиться с Эми. О боже... и мне предстоял с ней еще разговор.

— Я просто... — махнула рукой в сторону лифта.

— Au revoir, — произнесла женщина, вздернув подбородок, направив свои крошечные бедра прямо на кухню.

Я нажала на кнопку вниз, чтобы спуститься. Я оказалась такой идиоткой. Полной и законченной идиоткой. Пенн поиграл со мной как со скрипкой... и у него даже не хватило порядочности утром встретиться со мной глазами.

Молодая, наивная и глупая.

Что за способ потерять девственность!

12

Вниз на лифте Пенна, пересекая три здания, вверх на другом лифте — расстояние между нашими двумя квартирами, мне оно показалось милями. Я была не уверена, что кто-нибудь заметит меня, но девушка онемела, когда я, спотыкаясь в платье для коктейлей, вошла в фойе. Франция не относилась к ханжам, как Америка, но все же я была уверена, что для нее представляю соответствующее зрелище.