Гладковыбритый Духовный Наставник хоть и был ровесником Докторской младшей сестры с разницей в восемь лет поучительным тоном, как и подобает старшему товарищу категорически отклонил просьбу о телефонном звонке и повторил заученные доводы в пользу прохождения реабилитации. Подытожив своеобразную лекцию на свежем воздухе собственным положительным примером вставшего на путь исправления бывшего солевого «барыги»111 он дал понять, что надоевшую ему изрядно «базаргу»112 нужно срочно «убивать» чтобы не испортить праздник.

Док, прекрасно поняв услышанное предостережение отстал от собеседника и мысленно поржал над удаляющимся Консулом с «трясущейся колбой»113. У Гладковыбритого Духовного Лидера осталось достаточное количество необратимых последствий употребления непостижимого количества синтетических метамфитаминов проявляющихся в виде навязчивых движений головы, подёргивания других частей тела и непроизвольных мимических ужимок лица. Тем не менее в последующие дни они ещё не раз возвращались к этому разговору и надо отдать должное выдержке крупногабаритного консультанта – не торопясь исполнять свои угрозы он каждый раз терпеливо излагал свои доводы, приводя многочисленные примеры и вполне сносно аргументируя свою позицию.

Следующий их разговор в тот день состоялся в консультантской перед ужином куда Док пошёл по наущению своих соседей поговорить за вечерний показ фильма в честь его «Днюхи». Но Большой был не намерен вносить настолько кардинальные изменения в действующее расписание поскольку по понедельникам проводился Общий анализ чувств и заменить это важнейшее оздоровительное мероприятие просмотром кинофильма совершенно не представлялось возможным. Он посоветовал имениннику довольствоваться малым и радоваться, что его ожидает праздничный ужин с пловом, позаимствованным с предстоящего четверга. Но уже выйдя к ужину, вероятно предварительно посовещавшись со старшими товарищами Большой объявил мгновенно обрадовавшемуся народу, что Общий анализ переносится на следующий день, а вечером их ожидает просмотр киноленты, выбранной виновником торжества.

Из скудного прайса предложенных на выбор киношедевров Доктор выбрал Оскароносный «Пролетая над гнездом кукушки» который уже видел до этого пару – тройку раз. В силу разницы в возрасте, интеллектуальном развитии и степени поражения головного мозга далеко не всем домочадцам пришёлся по душе выбор именинника. Но недовольных волонтёры, которых почему-то упорно хотелось именовать Верными Адептами Высшей Силы тут же грубо заткнули, предложив в качестве альтернативы провести Общий анализ.

Сам же главный герой получил от этого просмотра колоссальное удовлетворение, так как и его просьба была выполнена и фильм был достаточно интересен. Его выбор одобрили Подробный с Боцманом, Дедом, Пиной и Вампиром, тоже с интересом посмотревшие ленту. Но самое главное он увидел уже знакомый фильм совершенно в новом свете проведя параллель с архисложной жизненной ситуацией, в которой сам сейчас оказался. Восхищаясь отчаянными и смелыми проделками героя Джека Николсона в психиатрической больнице, он крепко задумался о допустимой степени расшатывания местного режима абсолютно не желая повторять его прискорбную судьбу.

В следующие пару недель случились ещё дни рождения у Японца и Казаха. Также в эти дни по традиции за ужином был вкусный плов, приготовленный Асланом и просмотр фильма перед сном. Но на волонтёрскую «Днюху» Доктор ещё и отведал неведанный до селя им десерт, именуемый коряком, заранее усердно разрекламированный Коньком. Лакомство это было немудрёным по своему составу и способу приготовления и было в широком обиходе в местах лишения свободы. Обычное толчёное печенье в определённых пропорциях перемешивалось с растопленным сливочным маслом и сгущёнкой с добавлением различных наполнителей по вкусу и исходя из их наличия: кофе, какао, изюм, орехи, халва и т.д. Всё это перемешивалось до состояния однородности, укладывалось в форму и охлаждалось до отрицательной температуры например в морозилке. Застывшая в виде пирога масса резалась на куски и подавалась к чаю.

Сын степей проявил к своему празднику небывалую прыть и «насуетил»114 все необходимые для коряка ингредиенты в избыточном количестве поэтому десерта получилось много и куски вышли просто огромные. Далеко не все смогли осилить безразмерную сладкую приторную массу целиком и образовавшиеся в изрядном количестве «объедки» сдавались на кухню для добавления их в кашу для завтрака на следующее утро. Трудно описать злорадное ликование Доктора зашедшего на следующее утро на кухню почистить зубы и случайно «припожарившего»115 там старшего повара Балагура, стоящего над кастрюлей с кашей и набившего себе полный рот коряка так и не попавшего в ту самую кашу. Док бы не был самим собой если бы в столь знаменательный момент не решил завести с Бэлом разговор, но, к сожалению, старший кухонный и по совместительству ответственный за дисциплину не мог ответить на его колкости по причине занятого рта.

Третьим свидетелем прискорбного конфуза произошедшего с Балагуром помимо повара Маляра был проныра Зёмик ожидавший в коридоре своей очереди к заветной раковине. Он по достоинству оценил наблюдательность и решительность старшего товарища, который не стал отдавать Балагура в консультантскую, где его неминуемо ожидал «крысиный»116 хвост, лишение всех постов, а может даже и разбитая физиономия. Зато с этого дня Док перестал писать последствия за не выключенный свет и прочую хиромантию, потому что подобные записи в дисциплинарном журнале прекратились. Ну и конечно стало возможным от души поржать над Балагуром, двигающимся целыми днями по дому то с двумя, а то и с тремя кабачками в качестве последствия, назначенного Большим, любящего грешным делом «приорать»117 над своим старым знакомцем Бэлом. А вообще Балагур был весёлым сарказником любящим «крикнуть» над ближними, неунывающим и неисправимым наркоманом, побывавшим в этом заведении далеко не один раз и осознавая степень и глубину своей проблемы пришедшим в этот раз сюда сам добровольно.

В общем постепенно и не торопясь главный герой обживался и осваивался на новом месте, знакомился с людьми, ну и начинал понемногу проявлять себя.

Аслан I (Император всея AN)

Начиная примерно со второй декады сентября, по чьей-то тогда ещё неведомой для Доктора воле, он всё чаще стал оказываться на хозах в компании Аслана. То они вдвоём укладывали выращенные на внутреннем огороде и собранные Борисычем и Дедом сперва свеклу, а затем и морковку в погреб, пересыпая их песком. То они пилили в дровянике двуручной пилой «Дружба» всякий деревянный хлам на дрова. То они перебирали там же в дровянике первую картошку угощаясь сладкими и сочными грушами от Балагура которые он собрал у соседки бывшей зэчки бабы Раи в обмен на мелкую помощь старой бабке по хозяйству. Первая картошка была выкопана на внешнем огороде Первого дома, располагавшимся за высоким забором из профнастила на этот огород выходило только кухонное окно.

Их совместная работа неизменно сопровождалась развёрнутой философской беседой с приведением в обязательном порядке бесчисленных аргументов и неопровержимых фактов. Краткий смысл повторявшейся изо дня в день дискуссии заключался в том, что Аслан подчёркивал работоспособность «12-ти Шаговой программы» заверяя Доктора в безусловной практической пользе, которую он подчерпнёт, доверившись и «впустив» программу в себя. Скептически настроенный по отношению ко всему происходящему в этом месте и по природе своей не особо доверчивый Док оборонялся изо всех сил. В качестве козырного хода он колко интересовался у своего собеседника, почему же такая великолепная программа не смогла помочь тому самому по прошествии стольких лет, проведённых в бесчисленных попытках её освоения. Аслан всегда технично уходил от прямых ответов на вопросы, касающиеся лично его. Как правило ловкий плут сводил всё к тому, что главный герой ещё является невменяемым абстинентом, а потому не может отдавать себе отчёт в том, что с ним происходит и поэтому Ася не видит смысла на данном этапе, что-либо ему объяснять. Как правило, после этих художественных увиливаний уязвлённый Доктор позволял себе бесцеремонный контрвыпад: