– Одного только не пойму… Что же ты такой умный здесь делаешь? Всезнайка хренов! – и некоторое время после такого взаимного обмена гадостями они работали молча, готовясь к следующему словесному поединку.

Особую изюминку в проводимую Асланом с Доктором агитационную и просветительскую работу вносило то обстоятельство, что Док уже знал некоторые вехи из можно без преувеличения сказать выдающейся биографии этого нарколыги с большой буквы. Асланчик был всего на три года младше главного героя, и как выяснилось из общения, у них были общие знакомые. Эти знакомые как припоминал Док, пробовали безуспешно попрощаться с хмурым ещё лет двадцать назад. Примерно с тех же самых пор и родные Аслана с переменным успехом вели непримиримую героическую войну с его наркоманией. По заверению самого Аси ни в областном центре, ни во всей области не осталось ни одного лечебного учреждения наркологического направления, в котором бы он не побывал за эти годы. За два десятка лет скитаний и мытарств по всевозможным докторам, знахарям и шарлатанам на нём перепробовали абсолютно все известные, в том числе и экспериментальные методики лечения от наркозависимости. Судя по тому, что он находился здесь ничего особо и надолго ему не помогало.

Самым забавным и одновременно заслуживающим внимания из его уморительных баек о разнообразных способах обкатанной на нём наркотерапии был, пожалуй, рассказ о лечении электрическим током. Асланчик рассказывал и одновременно показывал, как его усаживали на стул и пристёгивали к нему подобно приговорённого к смертной казни из голливудского фильма. Как смачивали его конечности электролитом и цепляли к ним грубыми зажимами электроды. Как фиксировали его челюсти, вставляя в рот специальную приблуду и завязывали глаза. Как пропускали через его тело, электрический ток, постепенно увеличивая тот реостатом. Как его тело сотрясалось в ни с чем не сравнимых судорогах и как после сброса электрической нагрузки и небывалого расслабления всего тела вплоть до самопроизвольного опорожнения мочевого пузыря и кишечника экзекуцию повторяли снова и снова…

Доктор с интересом слушал его откровения и, искренне недоумевая, задавался одним простым вопросом:

«Как этот человек, которого не смогли остановить ни долгие годы лечений, ни дикий ужас вынесенных при этом процедур может давать мне какие-то советы?! Советы в том числе о Программе, с которой он познакомился уже как три года назад, и которая ему ровным счётом ничего не дала если не считать того, что он переквалифицировался за это время с «хмурых» на «шустрые»118 вещества?».

Хотя к самому Аслану как к человеку Док не имел какой-либо предубеждённости и даже наоборот был очень даже к нему расположен. Аслан обладал живым цепким и изворотливым умом и хорошо подвешенным языком, то есть качествами, которые всегда ценил в людях главный герой. Они относились к одному поколению, воспитанные ещё советской школой, смогли пережить лихое время в отличие от тех самых общих знакомых. У Асланчика, несмотря на его зажигательную историю тоже были и определённые достижения в жизни. Так, например некоторое время он был директором и совладельцем подобного реабилитационного центра, который накрылся медным тазом после наезда правоохранителей, что, собственно, и послужило толчком к его срыву после трёхгодовой ремиссии. И вот друзья из сообщества Анонимных наркоманов с одобрения тяжело больной матери поместили его сюда, так как предыдущий центр не смог ему помочь, и Ася начал травиться сразу по выходу из него.

Как-то вечером зайдя в дом после вечерних ответственностей119, Доктор увидел стоящую в коридоре на приставном столике свежеизготовленную бутафорскую корону высотою около ста двадцати сантиметров из покрытой фольгой теплоизоляции и что говорится, «пророс» от изумления. Казах, увидев замешательство Дока, довольно оскалился и хитро спросил у того:

– Как ты думаешь, а для кого этот гаджет? Мне бы очень не хотелось, чтобы он достался тебе…

Главный герой ответил что-то невнятное и невпопад ненавистному монголоиду, а сам зациклился на мыслях о вполне возможной перспективе оказаться коронованным прям в этот вечер. Конёк же рассказывал ему о всяких хренях, которые здесь заставляют таскать на себе, да и он сам уже достаточно видел, как ребята с других домов приходят на лекции с вёдрами, лопатами, пеньками, вентиляторами и в метровых картонных колпаках. Доктор напрягся без меры, начиная мысленно готовиться к обороне с переходом в контратаку нагнетая и разгоняя гневные чувства.

Но к великому облегчению Дока тревога оказалась ложной или, по крайней мере, преждевременной. Виновником вечернего общего собрания жильцов Первого дома оказался Аслан, которого Великий Магистр торжественно вопрошал пред всеми собравшимися о его участии как многоопытнейшего реабилитянина в общественной жизни коллектива и вкладе в исправление собственной судьбы. Асланчик не особо уверенно слегка «подтраивающим» голосом начал оправдываться, что, понимая всю безвыходность собственной жизненной ситуации, он согласился провести некоторое время в Центре и, находясь здесь, участвовал в жизни группы и занимался собой, писав работы. Далее он очень неосмотрительно начал приводить в качестве примера свой вклад в общее как повара, помогающего Маляру и как старшего брата почтенного дяди Вити. Бородатому судье услышанного было вполне достаточно для подготовки обвинительного заключения и вынесения приговора:

– Да какого лешего ты нам тут всем «стелешь»120?! Это не ты, а твоя мама инициатор того факта, что оказался и находишься здесь чистый и трезвый, а не травишься на притоне безучастно игнорируя гниющую ногу!

Дело в том, что в последнее своё употребление Ася «доторчался»121 до того, что умудрился «задуть в вену»122 на ноге, ногу разбарабанило так, что он даже не мог уже толком ходить, но наркотики ему стали доставлять на дом и он продолжал самозабвенно травиться, едва не потеряв конечность. Глеб, наращивая некую мрачную торжественность, пафосность и высокопарность своей речи продолжал:

– Ты не делаешь ровным счётом ни хрена в своей жизни! Тебе как никому другому следует понимать, что, сколько бы ты действий не сделал, этого всё равно будет мало, чтобы остаться трезвым! Всё что ты здесь делаешь, ты делаешь на отшибись, лишь бы от тебя отстали! Ты постоянно боишься потерять свой драгоценный наркоманский комфорт! Что ты молчишь?! Тебе совсем нечего сказать?!

Асланчик превратно расценив вопрос как приглашение к диалогу, опрометчиво решил было обозначить своё категорическое несогласие со своим обвинителем и яростным разоблачителем собственной наркомании. Он картинно вскинул руку, отрицающе замотал головой, и открыл было рот для выдвижения имеющихся у него контраргументов, но был тут же резко и грубо оборван хитрым провокатором, в чьи безжалостно расставленные сети он только что попался:

– Заткнись на хер! Я не собираюсь слушать твою блёвань! Это ты им вон может что-нибудь, и сможешь рассказать, а мне вряд ли! – при этих словах Глеб обвёл собирательным жестом аудиторию.

– Ты ведёшь себя словно ты отпрыск царских кровей, снисходя к нам с высоты своего величия лишь только когда тебе это жизненно необходимо! Конечно же, тебе приходится помогать Маляру, но только по той простой причине, что тебе самому хочется жрать, а не, потому что ты решил накормить ребят! А на своего брата дядю Витю ты вообще «забил»123 и не надо мне припиздёхивать! Несчастный старик в таком почтенном возрасте впервые угодил в реабилитацию, а ты вместо того чтобы окружить его заботой, теплотой и вниманием как принято в нашем сообществе просто пустил всё на самотёк понимая, что волонтёры не придираются к нему из уважения к его солидному возрасту!