– Значит, конкурс уже объявлен? – уточнил он у Миткевича только для того, чтобы не стоять молча.

– Да, – Миткевич задрал голову к небу и с наслаждением выпустил вверх струю серого дыма, – ты не представляешь, какая там сейчас возня началась.

– Много желающих? – понимающе усмехнулся Трошин.

– Хватает, – Дмитрий Евгеньевич бросил почти целую сигарету в сторону урны, но промахнулся. – Ты представляешь о каком куске речь идет? Ориентировочная стоимость проекта – семнадцать миллиардов! Семнадцать! Миллиардов! Звучит-то как! – Миткевич восхищенно причмокнул губами.

– Так это же общая стоимость, – в отличие от мэра, Николай докурил свою сигарету почти до фильтра, затем подошел к урне и аккуратно загасил ее о железную стенку, – там же и затраты миллиардные. А если что-то не предусмотришь? Можно же и в минуса уйти.

– Господи, и за этого скучного человека моя племянница вышла замуж, – притворно вздохнул Миткевич, – хорошо хоть двоюродная. Коля, очнись! Где ты видел, чтобы при госконтрактах в минуса уходили?

– А что, не бывает такого?

– Бывает, – Дмитрий Евгеньевич хитро прищурился, – но только если контракт по какому-то недоразумению не тем людям ушел. Вот тогда все бывает. И минуса, и срока, и весь набор других неприятностей. А когда выигрывают те, кто и должен был, там уже все риски просчитаны и все заложено. И непредвиденные расходы, – Миткевич ухмыльнулся, – и предвиденные. Я так думаю, чтобы этот контракт выхватить миллиард минимум отстегнуть придется.

– Миллиард? – Николаю вдруг почудилось, что мимо него проносится фура с девятью, нарисованными на борту огромными нулями.

– А может и полторашечку, – пожал плечами Дмитрий Евгеньевич, – десять процентов – нормальный тариф. Здесь конечно сумма большая, пару процентиков могут скинуть, но вряд ли больше.

– Что же тогда останется исполнителю?

– Еще миллиард, а если будет как следует издержки резать, то, может, и поболе того выйдет. Неплохо, да?

– И кому это счастье перепадет?

– Нашел у кого спрашивать, – рассмеялся Миткевич. – Посмотри на меня, Коля. Я мэр маленького городишки и его окрестностей. Я таких вопросов не то что не касаюсь, я в их сторону даже не дышу, чтоб никого случайно не обидеть своим несвежим дыханием. Вот трассу построят, начнут обустраивать, там и наша администрация подключится, а пока, – он дружески хлопнул Трошина по плечу, – мы просто зрители. Тихие, незаметные зрители.

Трошин немного посторонился, пропуская поднимающихся по ступеням дальнобойщики. Напарники оживленно переговаривались, предвкушая возможность принять горячий душ, выпить по бутылочке холодного пива, а затем перейти к чему-нибудь более основательному, например, отбивным или горбуше под шубой с гарниром из жареной на сковороде картошки, обильно посыпанной луком и укропом.

– Ладно, поеду я, – Дмитрий Евгеньевич легко сбежал вниз по ступенькам. «Мерседес», стоявший в тени двухэтажного мотеля, узнал прикосновение своего хозяина и приветливо моргнул габаритными огнями, – у меня еще две встречи сегодня, опять дома затемно буду.

– Подожди, Евгеньич, – Трошин поспешил вслед за Миткевичем, – скажи, проект объездной дороги уже утвержден?

– Естественно, – снисходительно фыркнул облеченный властью родственник, – тендер же по готовому проекту проводят. Чтобы исполнитель весь объем работ мог представить, смету набросать. В такую стройку масштабную кто без проекта полезет? Как-никак сорок два километра, четыре развязки.

– Пусть лезут, я не претендую, – усмехнулся Николай, становясь так, чтобы Миткевич не смог захлопнуть дверцу машины, – мне бы план объездной посмотреть. Только не такой, как в газете, мне картинок не надо. Нормальный план, на большой карте, чтобы все видно было, со всеми развязками, съездами.

– А тебе это зачем? – насторожился Дмитрий Евгеньевич. – Ежели тебя посетила гениальная идея купить кусок земли на месте стройки, а потом перепродать родине втридорога, то ты лопух, причем дважды.

– Дважды, это почему? – заинтересовался Трошин, которому идея с перепродажей земельных участков в голову и не приходила.

– Перво-наперво, потому как опоздал, государство уже все земли выкупило, – Миткевич загнул на левой руке мизинец, – а второе, – мэр с усмешкой взглянул на нависшего над ним Николая, – все равно все выкупили по кадастровой стоимости и не рублем выше. Так что те умники, кто в эту идею вложился, ни копейки не заработали, поверь мне.

– Не, мне на месте стройки не надо, – на парковку с ревом въехал очередной большегруз, и Трошин пригнулся, чтобы Дмитрий Евгеньевич мог лучше его слышать, – а вот рядом с трассой я бы местечко прикупил какое-нибудь. Пару гектаров, только так, чтобы там без проблем к электричеству подключиться было и съезд с трассы хороший.

Миткевич удивленно посмотрел на родственника, и в ту же секунду понимание отразилось на его широком, с выпирающими, словно у возвращающегося с хлебного поля в свою норку бурундука, щеками.

– Ты никак, Коля, о будущем задуматься решил? – Дмитрий Евгеньевич внимательно разглядывал застывшего у распахнутой двери «Мерседеса» мужа племянницы. – Правильно мыслишь. Если вовремя подсуетишься, то к запуску объездной можешь первым оказаться, можно сказать, единственным. Вот только скажи мне, два гектара тебе не сильно много будет?

– Нормально, – Трошин на мгновение машинально выпрямился и окинул взглядом свои владения, – у меня здесь гектар, так я тебе скажу, тесно. К семи уже все битком, фуры дальше едут. А новое место, если нормальное будет, то я там развернусь по полной программе. И гостиницу побольше сделать, и кафе с магазином. Еще есть пара идей, но все опять же от участка зависит, так что два гектара – это минимум.

– По деньгам-то потянешь? – Миткевич недоверчиво прищурился, от чего в лице его Николаю почудилось что-то то ли от перекормленного самурая, то ли от недокормленного борца сумо, – земля, здание, я так понимаю, под тысячу квадратов будет. Миллионов двадцать точно понадобится, а может и больше.

– Больше, – отрывисто подтвердил Николай, – хочу современный комплекс построить, так, чтоб и внутри все было, и снаружи красиво смотрелось. Я кое-какие расчёты предварительно делал, миллионов тридцать – тридцать пять понадобится.

– Я одолжить точно не смогу, – быстро отозвался, неправильно его истолковавший Миткевич, – у меня у самого сейчас, – он на мгновение замешкался, – в общем, неважно, но денег не дам.

– Ничего, я прокредитуюсь, – успокоил родственника Трошин, – ты мне главное с участком посодействуй. По-родственному.

Николай наклонился еще ниже, почти засунув голову в салон автомобилю и постарался заглянуть в глаза Дмитрию Евгеньевичу. Тот недовольно поморщился и махнул рукой, при этом было непонятно, пытается он выпихнуть Николая из машины или дружески похлопывает его по плечу.

– Ладно, – дождавшись, когда Трошин наконец распрямится, мэр потянул на себя дверцу, – завтра позвони мне во второй половине дня, решим, когда встретиться. Посидим, карту посмотрим. Подберем тебе кусочек земли русской, – Миткевич язвительно усмехнулся, – по-родственному.

Дверь машины захлопнулась, черный «Мерседес», старательно объезжая ямы, выехал на шоссе и покатил в сторону города.

Дорога от здания управления до дома занимала двадцать минут. Порой, когда машин на улицах Среднегорска было особенно много, двадцать минут превращались в тридцать, а то и, страшно сказать, все тридцать пять. Лунин к подобным, тягостным для многих, спешащих домой водителей, испытаниям как правило относился философски. Он делал погромче радио и, в такт музыке похлопывая по рулю, разглядывал томящихся в ожидании зеленого сигнала светофора, водителей и пассажиров соседних автомобилей. Точнее, так он делал раньше, до того, как угодил в больницу с переломом ключицы, сотрясением мозга и несколькими другими, не такими значительными травмами, например, рваной раной, тянущейся почти через все левое плечо почти до самого локтя. Так он делал, когда был в машине один.