А Толик, значит, иногда поет, подумал Илья, выходя из лифта. Да еще и на гитаре играет. Интересно.

Три года назад, точнее, чуть больше. Совсем чуть-чуть.

Стволы огромных, вековых сосен уходили куда-то в небо и там, высоко наверху раскрывались гигантскими причудливыми зонтами веток, защищающими территорию загородной резиденции губернатора Среднегорской области Сергиевича от палящего полуденного солнца.

– Я не помню, чтобы у нас в начале мая такая жара стояла, – Сергиевич налил себе полный стакан холодного, только что принесенного из холодильника кваса и с удовольствием сделав большой глоток, облизал губы, – налей кваску себе, Павел Дмитриевич. Жара ведь невыносимая.

– Может быть перейдем ближе к основной теме, Иван Юрьевич?

Сидящий напротив Сергиевича владелец крупнейшей в области компании, специализирующейся на дорожном строительстве, Павел Рассказов не был настроен столь благодушно как губернатор. Его цепкие, чуть прищуренные глаза внимательно следили за собеседником, а на лице постепенно проступало плохо скрываемое раздражение. Однако губернатор не замечал или делал вид, что не замечает состояния своего визави.

– А ведь два года назад на майские праздники у нас снег выпал, еле успели все к демонстрации расчистить.

Сергиевич отхлебнул еще квасу. На этот раз губы облизывать он не стал, а вытер их лежащей перед ним на столе салфеткой.

– Ну что же, Павел Дмитриевич, – губернатор небрежным жестом бросил смятую салфетку обратно на стол, – вижу, ты торопишься сильно. Весь в делах.

Сергиевич едва заметно усмехнулся, после чего его лицо в одно мгновение стало необыкновенно серьезным, каким оно и должно быть у государственного чиновника столь высокого ранга.

– По основной теме могу сказать тебе одно – это дорого, очень, дорого. Не факт, что потянешь.

– Сколько? – собеседник губернатора по-прежнему не был склонен к многословию.

Сергиевич откинулся на спинку плетеного ротангового кресла и некоторое время изучающе рассматривал сидящего напротив него человека. Когда он наконец заговорил, в его голосе звучало явное сомнение.

– Павел Дмитриевич. Я понимаю, в нашем регионе, твое «Сибдо», можно сказать, крупнейший игрок, но и ты должен понять, этим контрактом не только местные интересуются. Это такой пирог, что всем нравится.

– Сколько, Иван Юрьевич? – настойчиво повторил Рассказов.

– С учетом того, что весь комплекс работ оценивается в семнадцать-восемнадцать миллиардов, – начал было неторопливо рассуждать Сергиевич, но под тяжелым, пристальным взглядом Рассказова вдруг запнулся, – миллиард.

– Сколько? – изумленно переспросил Павел Дмитриевич. – Не чересчур будет?

– А я не знаю, Павел Дмитриевич, – невозмутимо отозвался Сергиевич, – как это для тебя будет, чересчур или нет. Ты мне сам скажи. Если для тебя циферка неподъемная, так есть другие люди, у которых карманы могут пошире оказаться.

Над столом, стоящим на открытой, расположенной в тени уходящих в небо сосен, террасе, повисло напряженное молчание.

– Это всего шесть процентов от суммы контракта. В конце концов, не так уж и много, – губернатор вновь потянулся к наполненному холодным квасом графину.

– Не много? – возмутился Рассказов, – из этого проекта максимум, что можно выдавить, это пятнадцать процентов.

– Два с половиной миллиарда, – мгновенно подсчитал в уме Сергиевич, – очень даже недурственно. Тебе полторашечка, между прочим, перепадет.

– Я сказал, максимум, – мрачно покачал головой Павел Дмитриевич, – по факту это может быть и двенадцать, а то и всего десять. Да и к тому же, мне ведь средства будут поступать поэтапно, траншами, а вы свой процент, я так понимаю, хотите снять прямо сейчас полностью.

– Так что, дорогой мой, ты отказываешься? – губернатор прищурился, поднося к губам стакан с квасом. – Хоть кваску тогда выпей, а то непонятно ведь, зачем приезжал тогда.

– Я должен подумать, – поднялся из-за стола Рассказов.

– Сутки, – мгновенно сориентировался Сергиевич, – не больше. И, если завтра я получаю четкий положительный ответ, еще трое суток на то, чтобы перечислить деньги.

Павел Дмитриевич коротко кивнул и, не попрощавшись, тут же сбежал по ступеням террасы и торопливо зашагал выложенной брусчаткой дорожке в сторону гостевой парковки.

…

Трошин опустил солнцезащитный козырек и увеличил громкость аудиосистемы. «Может будет хоть день, может будет хоть час, когда нам повезет». Николай знал песню наизусть и сейчас, как и в других случаях, когда в машине с ним никого не было, с удовольствием подпевал Цою. Похоже, что этот день, «когда нам повезет», наконец настал. Трошин посильнее надавил на педаль газа, и мощный «Лэнд Крузер» откликнулся на команду радостным ревом дизельного мотора. Хотя, чего уж душой кривить, не сказать. что ему до этого не везло. Свой бизнес имеется, конечно, не бог весть что, небольшой мотель на въезде в город, да стоянка для дальнобойщиков, но ведь доход дает стабильный, причем круглый год. Хватает и на хорошую машину, и на то, чтобы всей семьей два, а то и три раза в год укатить на пару недель в какой-нибудь тропический рай с бесплатными коктейлями и аниматорами. Аниматоры, это обязательно, надо чтобы хотя бы на море Ленка имела возможность немного расслабиться и отдохнуть от детей. Да уж, когда у тебя растет пятилетний шаловливый бесенок, а в придачу к нему трехлетняя, не погодам шустрая большеглазая принцесса, готовая в любой момент перейти от оглушительного, заливистого смеха к точно такому же оглушительному реву, нужно хотя бы иногда иметь возможность просто лежать на шезлонге, глядя, как океанские волны одна за другой набегают на бледно-желтую песчаную полоску пляжа и, осев, обессиленные уползают обратно в океан. Во всяком случае Ленка проводила отпуска именно так. Отрешившись от всего и от всех, укрывшись за непроницаемыми темными стеклами солнцезащитных очков.

Николай вздохнул, пытаясь вспомнить, когда его жена выходила из одного из двух своих привычных состояний. Я занята, и я устала. Третьего не дано. Хотя возможно, сегодняшняя новость заставит даже ее прийти в хорошее настроение. Посещение кабинета Миткевича оказалось не просто удачным, оно превзошло все самые смелые ожидания. Совместно изучив проектную карту планируемой объездной дороги, они обнаружили отличный, вернее, просто великолепный участок в два гектара земли, принадлежащий району, но абсолютно ему не нужный. Участок непосредственно граничил с будущей трассой, а еще он находился совсем недалеко от Савватеевского – довольно большого поселка, к электрической сети которого можно было без проблем подключиться.

– А самое главное, – ткнул пальцем в карту Миткевич, – на поселок целых два поворота запроектировано, и один непосредственно перед твоим участком.

– Моим? – хмыкнул Трошин.

– Твоим, Коля, твоим, – решительно заявил Дмитрий Евгеньевич, – если мы все решили, значит участок твой будет. Завтра же его выставим на торги и через пару недель выкупишь по кадастровой стоимости. Не думаю, что кто-то еще успеет подсуетиться и составить тебе конкуренцию.

– Ну да, съезд с трассы – это самое главное, – Николай вновь склонился над картой, – а то ведь с дорожниками согласовать почти ничего невозможно, да и за свой счет выезд строить, без штанов ходить будешь, и все равно денег не хватит.

– Ну вот радуйся, Коля, что у твоей жены такой дядя замечательный, – Миткевич самодовольно ухмыльнулся, – можешь пока в штанах походить. Но ты деньги все равно готовь, за землю сразу перечислить надо будет, чтобы комар носа не подточил, да и остальные чтоб носами не водили.

– Уж на это найдется, – кивнул Трошин, – там, поди, не такая большая сумма. А как только землю оформлю, сразу можно будет в банк идти, оформлять кредит на строительство.

– Ну и замечательно, – подытожил Дмитрий Евгеньевич, – покупай, строй, я потом приеду, ленточку перережу на открытии.