– А говорят Люминас эндлиссы добрые и терпеливые. – съязвил тот.

– Так, я тебе что говорил, почему ты опять в своей одежде лежишь? Правила одни для всех, пока вы здесь, должны быть только в школьной форме!

– Вот деспоты. – огрызнулся тот.

– Вот американцы. Вы все одинаковые.

– Рады стараться.

– Ну все, я пошел. Чуть позже вам принесут еду и можете отсыпаться до занятий. – и он покинул помещение.

– Здравствуй. – сказал Олег и протянул руку Векстеру.

– И тебе того же. – ответил ему тот, не подав руки.

Буров пожал плечами и, подойдя к шкафу, открыл его. Там практически все занято было одеждой своего сожителя. Но в углу висела серая длинная одежда. Ничего не оставалась, как надеть ее.

– Эта форма вообще-то надевается на голое тело. – пояснил Олегу Дэвид.

– Почему это?

– Потому это. – перекривлял его он. – Мы должны применять свое… э-э-э как там его… короче колдовство… с чистым разумом… как будто он у меня грязный. – сам засмеялся своей шутке Векстер. – Ну, и с чистым телом. То есть… со свободным разумом и свободным телом. Кажется, так нам этот бред поясняли.

– Понятно. – ответил Олег, полностью переодеваясь. – Похоже, ты не слишком все здесь ценишь и не слишком-то рад тут быть!

– А чему мне радоваться? Как кучка вечных, старых маразматиков учат заклятиям? Я здесь как в тюрьме. Туда не ходи, то не делай, только ешь, спи и учись. Я, между прочим, привык после учебы пойти развлечься, поиграть в приставку, потусить на дискотеке, вечеринки, гульки ну и все в этом роде. – улыбнулся он, но увидев недоумевающий взгляд своего собеседника, спросил: – Ты же понимаешь, о чем я?

– Понимаю.

– А тут даже тренажеров нет. Как, скажи мне, поддерживать себя в форме?

– Здесь для нас главное не мышцы, а инвизибл сила.

– Ну вот… – грустно произнес он. – я так и знал. Опять ко мне поселили умника. Что же мне так не везет с соседями. Нет, чтобы поселить здесь единомышленника, мы бы с ним нашли бы общий язык и все было бы хорошо, а так… эх… – вздохнул Дэвид.

– Я далеко не умник.

– Точно?

– Точно.

– Это хоть немного радует. Слушай, знаешь, что меня еще здесь убивает?

– Что? – спросил Олег, надев на себя длинную школьную серую одежду.

– То, что здесь нет ни одной девчонки. Ну где это видано вообще? Мы же не в монастыре в конце концов. Хотя, эти эндлиссы смахивают на монахов. – и он рассмеялся. – Как и ты в этой форме!

– А я себя со стороны не вижу. Тут есть зеркало?

– Я твое зеркало и по моей реакции, я думаю, ты все понял. – и он вновь рассмеялся.

– Да-а-а, теперь понятно почему ты тут всех уже достал.

– Да ладно, надо же хоть как-то веселиться. Тут нет ни телека, ни Wi-Fi, ни планшета, ни MP3 плеера, чтобы хоть музыку послушать, ничего. Даже сотовый конфисковали, диктаторы! Это нарушение свободы человека. Они ограничили мое передвижение, а теперь хотят ограничить тут свободу слова, скоро мыслить запретят.

Даже Олегу уже стало смешно от таких высказываний. Он ожидал многое здесь увидеть удивительного, но, чтобы его поселили с шумным дебоширом, этого никак.

Разговор прервал мальчик лет тринадцати, который бесцеремонно зашел в комнату, выложил на стол две маленькие пилюли и бутылку воды, после чего также молча удалился. Буров долго рассматривал их, затем спросил:

– И для чего эти таблетки?

– Это еда здесь такая. – ответил недовольный Дэвид.

– Еда? И надолго ее хватает?

– На целый день, по нашим понятиям, разумеется. Глотни ее и через пару минут почувствуешь сытость, как будто переел чего-то.

– Это эндлиссы этим питаются?

– Нее, они вообще, по-моему, не едят ничего. Только виски пьют. – со смехом сказал тот. – И сигары курят.

– Честно говоря, я не ожидал здесь встретить землян моего возраста.

– Это еще почему?

– Эндлиссы говорили, что у них давно уже не было землян.

– Думал, что ты особенный? Единственный ученик из Земли?

– Нет, просто последний раз эндлиссы были на Земле шестнадцать лет назад.

– По меркам земли я здесь уже двадцать лет торчу, или больше, не знаю точно. Здесь время быстро летит. Один день – как месяц у нас или больше. Но, это я так думаю, ведь здесь и дня, как такового, нет. Все время день, ночи нет, погода не меняется. Всегда светло, ярко и тепло.

– Двадцать лет? Почему так долго?

– Оставался много раз на второй год. – и он рассмеялся.

– Серьезно?

– Мне рассказывали, что многие ученики тут застревали на сто лет и даже больше, и все равно проваливали экзамены.

– И их исключали?

– Конечно.

– А много с тобой жило соучеников?

– Шестеро. Все они долго со мной не выдержали и просили, чтобы их поселили в других местах. Так что ты седьмой.

– Чем же ты их так достал?

– Сам не знаю. Как всегда, был веселый и доброжелательный, а они хамили мне постоянно, ну и получали за это.

– Ты применял инвизибл силу против них?

– Нет, я применял силу кулака против них, пока это более действенно. – и он рассмеялся. – Хотя, быстро все у всех заживает. – сразу погрустнел.

– А на скольких уроках ты уже был?

– На всех.

– И как там, интересно? Много учеников учатся? Сколько всего?

– Отстань, а? Все сам увидишь, смысл мне столько говорить? – и быстро съев пилюлю, улегся на другой бок. – Я спать! Если что важное, буди, а если напрасно, то… пожалеешь.

– Хорошо.

Олег взял пилюлю и проглотив ее, скривился:

– Слизкая она какая-то. Будто бы червяка глотнул. – и он, взяв бутылку, начал пить воду.

– Ты главное много не пей, а то рельсомобиля ты не скоро дождешься, а до туалета тут шагать и шагать.

Разбудил жителей комнаты 41444 тот же мальчик, что и приносил пилюли. Слегка потрепав по плечу, он дождался пока они откроют глаза и ушел. Олег быстро встал, но Дэвид продолжал долго потягиваться, шумно зевать и почесывать то руку, то ногу, то голову.

– Мы идем уже куда-нибудь или нет? – не выдержал Буров.

– Что ты хочешь?

– Нас же, наверное, на занятия разбудили?

– Нет, сейчас время мыться. – снова зевнул тот.

– А где душевая?

– Тут на каждом этаже есть, но они не работают, поэтому надо вниз спускаться в общественную.

– В общественную душевую?

– Да, а что такое, никогда не мылся вместе с другими?

– Нет.

– У вас же бани популярны, сауны!?

– Конечно, но мне как-то не доводилось там побывать.

– А я у себя на родине играл сразу в трех командах в баскетбольной, в хоккейной и в команде по регби. Везде были общественные душевые.

– Круто! И где больше нравилось играть?

– Регби, хотя я и слишком худой для такой мощной игры. Там такие качки играют, что я по сравнению с ними – золушка.

Смеясь, они вышли в коридор и вызвали рельсомобиль. Дэвид был прав, его пока дождались, прошло минимум полчаса. Транспорт отвез их на самый первый этаж и остановился прямо перед общей душевой. Там уже было человек десять. Приблизительно ровесники, некоторые старше лет на пять. Все они поздоровались с Дэвидом, а на Олега даже внимания не обратили. Но Бурову все это было не впервой, поэтому, помывшись, он выскользнул отсюда и дождавшись рельсомобиля, быстро вернулся в свою комнату. Улегшись на кровать, погрузился в свои мысли: «Да, мне почему-то казалось, что здесь все будет иначе, не так, как в школе на Земле. Я думал, что здесь все ученики, как одна семья, доброжелательные. Но на деле, они все одинаковые. Может, я действительно, сильно отличаюсь от всех в худшую сторону, может я настолько уродлив, что со мной даже говорить противно? Наверное, я напрасно не улетел домой, там хоть я не питал ложных иллюзий, а значит и разочаровываться было не в чем, а тут есть».

Вскоре появился Дэвид:

– Чего это ты так быстро убежал? Из-за тебя лифт пришлось знаешь сколько ждать?

– Это все ученики, которые здесь учатся?

– Нет, конечно. – развеселился американец. – Вообще тут не только ученики, но и прислужники есть, такие как тот, что нам пилюли таскает.