– А мама твоя тоже будет? – подозрительно спросила девушка.

– Не знаю. А что? – и он рассмеялся – Ты вдруг стала бояться меня, меня, у которого сейчас нет живого места на теле?

– Да не боюсь я тебя. – сразу же парировала она. – Ладно, давай в субботу в обед!

– Буду ждать с нетерпением. – заулыбался Олег на все тридцать два зуба. Но в сочетании с синяком под глазом, выглядело это страшновато.

Они закончили беседу как раз перед тем, как вышли на дорогу. Там уже стояло и ждало их такси. Вскоре, оно доставила своих пассажиров к одноэтажному дому Бурова. Олег, выходя из машины, поблагодарил Машу и пообещал вернуть деньги за такси, но та, в очередной раз отказавшись, уехала уже к себе домой.

– Ма, ты здесь? – первым делом спросил Олег, входя в дом.

Не услышав ответа, он зашел к себе в комнату, стянул футболку, стал перед зеркалом и начал осматривать торс ища там следы побоев. Чуть выше пупка красовалась размером в большой апельсин шишка. Внимательно разглядывая ее, парень стал замечать, как она начала уменьшаться, пока полностью не исчезла. Глаза сами округлились, а сердце учащенно забилось. В этот момент синяк просветлился и спустя минуту его, как и небывало, а глаз опять был цел и невредим. Боль в ребрах пропала и появилась бодрость тела и духа, которой уже давно не было. «Что же со мной происходит?».

– Сынок, я дома! – послышалось в этот момент из коридора.

Олег сразу же побежал навстречу матери. Вера Бурова была красивой, эффектной брюнеткой сорока лет. В ней чувствовалась какая-то никому невиданная и непонятная сила… сила достоинства… что ли.

– Это снова произошло! – с непониманием произнес сын. – Опять!

– Что произошло?

– Я опять полностью исцелился.

– От чего исцелился?

– Только не надо делать непонимающий вид. – строго произнес он.

– Да ты можешь уже сказать, что в конце концов произошло?

– Меня сегодня избили… причем сильно… я почувствовал, как они мне сломали ребра… но сейчас я абсолютно здоров. Как это может быть?

– Сынок, – мягко произнесла мать и подойдя к нему погладила по щеке. – я же тебе всегда говорила, скажу и сейчас, ты особенный, ты не такой как все.

– Опять ты за свое. – закатил он глаза кверху. – Ты говоришь, что я особенный, но в чем… в чем?

– Тебе это сейчас не понять… но учти, придет время, и ты все узнаешь. Я знаю это.

– Почему ты меня мучаешь? – резко спросил сын.

– В смысле?

– Почему ты мне не скажешь правду? В чем я особенный? Особенный в том, что у нас нет друзей, мы ни с кем не общаемся, живем уединенно, все нас считают ненормальными и больными на голову. В школе меня не любят, более того, даже учителя считают ущербным. Вот в чем мы особенные! – сорвался на крик Олег.

– А тебе сильно нужны их любовь и уважение? – без всяких эмоций произнесла мать. – Ты очень дорожишь их мнением?

– Мама, так устроен наш мир. Нам небезразлично мнение окружающих.

– Олежек, послушай. – ласково произнесла Вера. – Поверь мне, рано или поздно ты увидишь, что ты отличаешься от всех их.

– Я отличаюсь от всех лишь ущербностью.

– Да что ты заладил ущербный, ущербный. Ты феномен… ты можешь быстро выздоравливать. Скажи, многие такое умеют? Это не ущербность – это дар! Цени его.

– У тебя он тоже есть?

– О-о-о, я совсем забыла, ты же голоден, сейчас я быстренько приготовлю ужин. Подожди немножечко. – и она скорее поспешила на кухню.

– Я помню, как твой палец после пореза ножом, быстро зажил. – не успокаивался сын, следуя за ней.

– Ну, что же ты, мы все же не чужие. – и она рассмеялась, ища сковородку, чтобы пожарить картошку. – Только я тебя об одном попрошу, пообещай мне, что никто и никогда не узнает про наш дар!

– Почему?

– Потому что с нами такое сделают, что страшно и представить.

– Что, например? – с тревогой в голосе спросил сын.

– Ты сам подумай, что делают с людьми, у которых есть феноменальные способности? Их начнут обследовать, проводить опыты, изолируют от общества!

– Мама, – с легким сарказмом произнес Олег. – мы и так изолированы от общества или ты не заметила? – и, повернувшись, зашагал к выходу.

– Ты куда?

– Я есть не хочу, пойду лучше прогуляюсь.

– Футболку хоть надень. – крикнула ему вслед Вера.

Одеваясь на ходу, он вышел в маленький дворик. Соседние дома, казалось, выглядели совсем другими, не только в плане постройки, но в плане окружающей их ауры. Они были светлые, так как люди, живущие там, были довольны своей жизнью, были счастливы не всем, конечно, но многим. Интересно было наблюдать, как дети с широкими улыбками играли в прятки с родителями. «Навряд ли у них есть хоть какие-то сверхъестественные способности. – подумал Олег. – Они такие же нормальные, как и все. Но… может быть… мне надо ценить свою неординарность? И чего я так расстроился? Можно же не бояться никаких последствий: какие серьезные раны не получу, они все равно быстро заживут. – Олег постепенно приближался к центру городка, погруженный в свои мысли. – Странно, по идее я должен радоваться своим возможностям, а у меня почему-то совсем другое чувство, неприятное чувство от всего этого».

Проходя мимо соседей, он кивал им в знак приветствия, но никто даже и не думал отвечать ему. Похоже, на правила этикета им было наплевать. Если они вообще не любили кого-то, то это была семья Буровых. Ничего плохого ни Олег, ни Вера им не делали. Здоровались и на этом все. Но соседи думали, как и большинство жителей, что это все высокомерие Буровых виновато. А зачем любить или уважать тех, кто себя считает выше всех? Так, не заметив, он оказался на Соборной горе возле Успенского собора и сел на лавочку, чтобы передохнуть.

Соборная гора представляла собой холм, расположенный на правом берегу Волги и левом берегу Шохонки. Основанная здесь еще в XII веке крепость, служила пограничным форпостом Владимиро-Суздальского княжества и располагалась в выгодном месте: с Соборной горы отлично просматривалась Волга, а корабли, идущие по реке, попадали здесь в искривления русла, замедлялись и становились беззащитны. Самой крепости давно уже не существовало, но красивый вид, естественно, сохранился.

Не успел Олег вдоволь поразмыслить об истории, как перед ним предстал Алекс на сей раз уже с пятью друзьями.

– Так, так, так… – протянул главный недруг Бурова. – интересно получается, ты целый и невредимый сидишь здесь? А где твой фингал? – затем обратился к своим: – Кажется, ребята, вы его слабенько обработали! Надо бы исправить ситуацию!

– Да как это слабенько? – непонимающе произнес один из них. – Мы его очень сильно… ну… это… избили.

– Ага, ты еще скажи, что это его клон. – затем повернулся к Олегу: – В этот раз тебя наш ангелочек Маша уже не спасет!

– Скажи честно, – произнес Буров, вставая. – что ты против меня имеешь?

– Что имею…? – переспросил Алекс и со всей силой ударил по щеке своего одноклассника. – Я просто ненавижу таких как ты… тряпок. Пустое место. Что есть ты в классе, что нет тебя, даже незаметно. Порой я сам удивляюсь, как тебя взяли в нашу школу? Видимо в ивановском дурдоме уже мест нет! – он рассмеялся и его поддержали остальные.

Олег молчал, потирая щеку, которая пылала.

– Мда-а-а, вот видишь, ты даже себя не можешь защитить, а претендуешь завоевать сердце Марии. – весьма холодно сказал Алекс. – Хотя, если честно, ты меня сегодня поразил возле реки. Как это ты, нюня, решился ударить меня? Хвалю за силу воли! Но ты должен был понимать, что тот, кто осмеливается поднять на меня руку, а это, практически, никогда не бывает, жестоко получает по заслугам! Хочешь узнать, что сейчас произойдет?

– Ты опять убежишь, как возле реки? – не то серьезно, не то шутя спросил Олег.

– Ах, ты ж…

– Алекс, Алекс! – прервал его один из друзей.

– Что такое?

– Тише! – он указал на подъехавшую полицейскую машину.

– Это же надо, как вовремя. – с грустью выговорил Алекс.

В это время к ним подошел среднего роста лысеющий человек, тридцати пяти лет.