Икрам, расположившись напротив и уловив по их невольной реакции, что источает неприятный запах, которого сам уже не слышал, ибо принюхался к нему основательно, встал и вышел в коридор вагона, якобы поглядеть, на самом же деле проветрится и подождать, когда хотя бы пот высохнет. Вернувшись в купе, уселся, прислонившись спиной к стене, пытаясь максимально удалиться от привлекательной девушки напротив. Уставился в окно, стараясь не смотреть в ее сторону, мысленно проклиная «закон подлости», безотказно, на его взгляд, действовавший: когда выглядишь презентабельно – такой девушки не встретишь, стоит только одеть рабочую форму, порядком измазаться где-нибудь, украситься обильными кружевами пота – она тут как тут! да еще и на несколько часов. Как часто делал в подобных ситуациях, а подобные случаи в рабочих поездках были нередки, он, облокотившись о стену, притворился уснувшим.

Ситуацию спас мальчуган, который не только разрядил обстановку, но и, как оказалось следом, презентабельно преподнес непрезентабельного Икрама сидящей девушке.

Мальчик, сидевший и игравший на верхней полке, завидев, что дядя уснул, свесил голову вниз и шепотом спросил свою апашку «чем это дядя воняет?» Но шепот прозвучал так громко, что Икрам невольно прыснул со смеху от столь неумелой попытки сказать что-то «на ушко», заразив смехом и остальных; взрослые бросали добродушные и благодарные взгляды на мелкого спасителя. Нависшая неловкость мгновенно улетучилась. Приободренный малыш пошел дальше, и тут же забросал дядю вопросами: что в чемоданчиках? почему у него такая одежда? и чем дядя занимается? Икрам начал с последнего вопроса и первые же его слова приковали внимание мальчугана, выпучившего глаза и приоткрывшего рот от изумления, заставив и Айгуль невольно оторвать взгляд от книги и удостоить его вниманием. Он сказал, что охотится за ветрами.

Икрам объяснил ребенку, что «ветряные мельницы», которые все чаще и чаще люди стали обнаруживать в центральных регионах, богатых на сильные ветра круглый год, это дело его рук (ну, не только его рук, уточнил он). Дальше он увлеченно поведал в чем именно заключается его работа, адаптируя рассказ под возраст ребенка и избегая профессиональной терминологии, побудив Айгуль по-иному взглянуть на него. Видя интерес соседки, непроизвольно адресовал свою речь уже в адрес обоих, поочередно глядя то на мальчика вверх, то на нее, попутно отвечая на вопросы. Пожилая женщина же не выказывала особого интереса к его персоне, лишь пару раз бросив понимающие взгляды на мило беседующих молодых людей; в ее глазах сияла улыбка.

Скоро удовлетворив свой интерес, мальчуган пошел бегать по коридору вагона, меж тем беседа молодых продолжалась. Книга была ею забыта…

Он рассказывал ей особенности работы и интересные истории, случившиеся на службе. Она слушала с интересом. Ей действительно было любопытно; она была сильна в гуманитарных науках, технические же специальности для нее были чем-то непостижимым, совсем иным, новым миром. Особенно когда речь заходила не конкретно про его работу, а про ветровую энергию в целом, бывшую на заре своего промышленного использования в то время. Его способность объяснять сложные технические вещи простым, доступным обывателю языком, облегчали беседу, а умеренное чувство юмора делало ее увлекательной. Она многое узнала: и что постоянного простого ветра недостаточно, чтобы установить ветрогенераторы, что учитывается множество дополнительных факторов, как средняя ежегодная сила потока ветра, климат – холодная ли зима или нет, что влияло на выбор соответствующих лопастей ветрогенератора, близость к населенным пунктам (из-за шума и вибрации), воздействие на растительный и животный мир. В качестве примера, рассказал о том, что только недавно установка ветрогенераторов была отменена в одной местности, идеально подходившей по всем техническим параметрам, но по которой пролегали пути ежегодной миграции птиц. И отмена была чуть ли не в последнюю минуту, когда у Икрама с бригадой была уже определена дата выезда на электромонтажные работы; Министерству охраны окружающей среды, находившемуся под давлением восставшей общественности, возглавляемой неправительственной организацией за сохранение животного мира, удалось-таки убедить Правительство отклонить этот проект Министерства энергетики.

Беседа перешла в чаепитие, к которому присоединилась и пожилая соседка, оказавшаяся очень словоохотливой, и они еще многое узнали, как друг о друге, так и об апашке с внуком.

От него все так же несло тем запахом, но Айгуль его уже не слышала, она была поглощена…

Через четыре часа он вышел на маленькой станции посреди степи, где не было даже здания, лишь простая ветхая будка, давно пустовавшая. Стоя со своими чемоданчиками и баулом, он ждал бригадного автобуса, который должен был его забрать.

Медленно удаляясь, Айгуль из окна наблюдала за этим охотником за ветрами, покинутом на станции и одиноко спасавшимся от пекущего солнца в тени маленького строения. Какая же все-таки несуразная униформа, думала она, и за этими мыслями вдруг обомлела.

«Какой интересный человек», – мысленно заключила она, когда же услышала от соседки: «Да, но как пахнет, уф!», – резко обернулась и осознала, что оказывается произнесла это вслух. Уловив заговорщическую улыбку старушки, поняла, что и той стало ясно о ее непроизвольном изречении мыслей. Обе добродушно засмеялись…

– В командировку на целую неделю? – протянула Айгуль. – Что у вас там случилось?

– Да пока ничего. Просто заседания с местной администрацией, информационная работа, так сказать… Там население против установки ветрогенераторов, которое намечено на начало весны; боятся шумов, к тому же там пастбищные угодья, вот и волнуются. Мы им уже сколько раз объясняли, что современные ветрогенераторы почти бесшумны, кроме того будут установлены на удалении от аулов, представили заключения всех специалистов. Скотоводству вообще никак не помешают; занимают мало места, на большой высоте, вращение лопастей очень высоко от земли. Нет же, «придите, объясните».

– И что, им сам будешь объяснять? Можно было и специалистов нижнего звена направить для этого…

– Так мы их уже отправляли, – перебил ее Икрам. – Теперь им кураторов проекта подавай; у них там целая региональная комиссия создана, вот и просят.

– Опять за ветром, – выдохнула Айгуль, обняв Икрама сзади и прильнув губами к его шее. – Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч…

Оба улыбнулись, видимо вспомнив день их знакомства, замерев в этом спонтанном моменте взаимной нежности.

Дамиру же всегда было одновременно и приятно, и неловко, когда родители при нем забывались в таких трогательных порывах чувств, и он, не дожидаясь ответа, направился в свою комнату.

– Дамирчик, я пойду! Скажи, что я буду, – долетел до него ответ мамы…

Городской парк вновь облюбовали снегири – предвестники надвигающейся зимы, обещающие снег. Эти броские птицы всегда были любимцами горожан, радуя взоры своим ярким видом на фоне предзимнего пейзажа, скудного на краски. Их ярко-красный или буровато-коричневый окрас оперения на брюшке, горлышке и груди, с черной шапочкой на голове, выгодно пестрит в эту хмурую пору, приковывая взоры прохожих, легко выдавливая из них улыбки. К тому же они не сторонятся людей, нередко их подкармливавших. Можно сказать, что дружелюбие было обоюдным: каждый был рад завидев другого.

Последняя суббота ноября выдалась на славу: стояла ясная и безветренная погода, с тем легким морозцем, от которого больше приятно, нежели холодно. Этот приятный холодок побуждал многих приоткрывать окна, приглашая эту щекочущую свежесть в дом.

Один из снегирей, вдоволь полакомившийся найденными на земле семенами давно опавшей рябины, прыгал с ветки одной ели на другую, когда увидел, как шедшие по тропинке женщина с мальчиком остановились и присели на скамью. Остановка была явно спонтанной, ибо заметно было удивление мальчика, с интересом обратившего свой взор на женщину. Их поведение и теплота взаимного обращения выдавали в них мать и сына.