Я привязался к этой семье, со всей ее поддержкой, правильностью и нравственными устоями. И рядом со мной сидела девушка, которая привела и связала меня с этой семьей. Миа, которую я всегда считал своим лучшим другом и не более того, до того вечера, когда она задала провокационный вопрос, еще крепче связавший меня с ее семьей. Но сейчас я в этом не уверен.

Ты не подходишь Миа. И ты сам об этом знаешь.

Да, мне хорошо об этом известно. Я знаю, что мне не место среди этих людей. Миа пока этого не понимает, но благодаря настойчивости Фрэнка скоро сама в этом убедится.

А парень с сомнительным прошлым, непонятным будущим и которого долгое время не будет в стране? Нет, такой парень Миа не нужен. Не говоря о том, что Миа мечтает вовсе не обо мне.

Так что я сижу здесь, в окружении этой счастливой семьи, и впервые за долгое время я осмелился признаться себе в том, что давно знал, но упорно избегал. Может, мне лучше уйти? Закончить все, пока у меня есть на это силы? Эта мысль легла тяжким грузом мне на сердце.

Кэмерон вернулся к столу, встал возле своего стула и посмотрел на присутствующих за столом. — Во сколько вы завтра уезжаете?

— Наш рейс в полдень, — ответила сидевшая напротив него Пейдж.

Переведя взгляд мимо меня, Кэмерон вопросительно посмотрел на сестру.

— Миа?

— Мы поедем прямо с утра, — Миа распахнутыми глазами посмотрела на меня. — Верно?

— Конечно. — Между лопатками появилось напряжение в преддверии целого дня в дороге. Только я и Миа, в ее маленькой машинке. На длинной дороге, долгие часы, со множеством неприятных последствий.

Кэмерон оттолкнулся от своего стула.

— Тогда вероятно я не увижусь с вами до вашего отъезда.

— Куда ты собрался? — хрипло спросила Лили с дальнего конца стола. — Ты не останешься на покер?

— Бабушка, сегодня же суббота, — ее внук взмахнул руками, словно эта фраза не требует объяснения.

Плотно сжав зубы, пожилая женщина закатила глаза. — Задержись еще на минутку. Мне нужно кое-что сказать, пока вы все в сборе. — Она бросила взгляд на стеклянные двери патио. — Я хотела дождаться возвращения Логана…

— Он может задержаться, — ответила Пейдж. — Эби долго засыпает в чужой постели, и Логан обычно засыпает рядом, пока ее укладывает.

Кивнув, Лили продолжила. — Тогда ладно.

Я почувствовал, как напряглась Миа.

— Мама, все в порядке? — раздался низкий, обеспокоенный голос Фрэнка.

— Если честно, то нет. — Лили задумчиво пробежала взглядом по всем сидевшим за столом. Ее глаза увлажнились, но они были полны любовью к своей семье. Мне стало не по себе, так же, как и всем остальным.

— Наверно, мне стоило рассказать вам раньше, — начала Лили, — но, для начала, я хотела собрать всех вместе. Отпраздновать день рождения… получить массу положительных эмоций.

В патио повисла тишина. Первым ее нарушил Фрэнк. — Мама. В чем дело?

— Понимаете, — выдохнула она. — О таком нелегко сообщать. Когда я попала в больницу, мне сделали анализ крови, и результаты были плохими, поэтому врачи сделали полное обследование. Как оказалось — у меня рак.

Вот дерьмо. У меня встал в горле ком.

— Что? — рявкнул Фрэнк, наряду с удивленными вздохами других. — Боже мой.

— Они провели биопсию, — продолжила Лили, повышая голос, чтобы перекричать бормотание за столом, — как оказалось, у меня неоперабельный рак поджелудочной железы с метастазами в печень. Я могу пройти курс облучения и химиотерапии, но шансы минимальны. Поэтому я решила этого не делать, и мы не будем это обсуждать.

Черт, черт, черт! Закрыв ненадолго глаза, я сжал подлокотник стула. А затем медленно повернул голову в сторону Миа, опасаясь того, что могу там увидеть.

Ее лицо, хотя я вижу только ее профиль, обращено к бабушке; губы бледные, и рот слегка приоткрыт. Глаза распахнуты, как у оленя в свете фар. Я взял ее за руку и сжал.

Она таращится, молча, не шевелясь, все ее внимание приковано к бабушке, и единственными признаками жизни являются резкие вдохи и та сила, с которой она сжимает мою руку.

На этот раз тишину нарушила Гвен, тихо обращаясь к свекрови. — Какие прогнозы они ставят?

— В самом лучшем случае, я доживу до Дня труда (прим. ред.: Labour day — национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября) — Лили говорила спокойно, — по самым худшим прогнозам, меня не станет до Дня независимости (Independence Day — отмечается 4 июля).

Патио заполнилось шокированными возгласами, но громче всех была Пейдж. — День независимости всего через два месяца! А ты совсем не выглядишь больной. Тебе настолько плохо?

Маска спокойствия на лице Лили спала, когда ее морщинистое лицо немного скривилось, словно она сдерживала слезы. — Не особо. Возможно, я стала больше уставать, или же мне это просто кажется.

— Тебе нужно мнение другого специалиста, — начал отец Миа, его строгое заявление было как удар хлыста. — Я знаю отличного онколога…

— Перестань, — возмутилась Лили. — Не нужно, Фрэнк.

Он замолчал и прищурившись посмотрел на мать. Пожилая женщина сразу же продолжила. — У меня уже есть заключение второго и третьего специалиста. Я знала, если бы у меня их не было, вы бы не успокоились и настаивали на обследовании. Все они мне сказали одно и то же.

М-да, что после такого скажешь? Кажется, Лили Уотерс совершила то, чего она вероятно раньше никогда не делала — заставила ее упрямых и разговорчивых детей и внуков потерять дар речи.

Миа, рядом со мной, продолжала крепко сжимать мою руку, и мне больше всего на свете хотелось сейчас обнять ее за плечи и прижать к себе. Я чувствовал ее шок и боль, как свои собственные, зная, как сильно она любит бабушку, как много та для нее значит, и как ей тяжело сейчас сдерживаться.

И мне бы хотелось, чтобы сейчас ей не нужно было сдерживаться. Чтобы она дала волю эмоциям, а я бы ее поддержал и утешил.

— Ну, — заговорил Кэмерон, пытаясь подняться со стула, но рухнув на него без сил обратно. — Это хуево.

— Кэмерон! — осадила его мать.

— Да, бога ради, Гвендолин, — цыкнула на нее Лили. — Не ругай мальчика за то, что он сказал правду.

Мама Миа с неодобрением посмотрела на свекровь. На что Лили сразу ответила. — И не надо так на меня смотреть. Скоро тебе будет не с кем спорить.

О, господи! Только я подумал, что это разговор не может быть хуже…

— Не нужно было этого говорить, мама, — спокойно сказал Фрэнк, хотя выглядел он бледным и очень подавленным. Он положил руку на плечо жены. Гвен опустила глаза вниз, теребя в руках салфетку.

— Почему? — Лили почесала нос, обегая взглядом семью. — Думал, раз я умираю, то я перестану говорить то, что думаю?

Наступила короткая пауза, и у Миа вырвался смешок. В этом звуке было мало настоящей радости, но я догадывался, Миа едва может держать себя в руках.

Кэмерон, Пейдж и даже Лили один за другим хихикнули, тем самым сняв напряжение за столом. Пейдж встала, подошла к бабушке, обняла ее, зарывшись лицом в ее волосы. На другом конце стола Гвен положила руку на щеку Фрэнка, и они прижались друг к другу лбами. Справа от меня Кэмерон поставил локти на стол и опустил голову на руки.

Только Миа сидела неподвижно. Ее взгляд был направлен в пустоту. Все еще держа ее за руку, мне хотелось поднять ее на руки и унести наверх. Также мне хотелось сказать, чтобы она обняла бабушку, но что-то мне подсказывало, она не нуждалась в моем совете или наставлении. Поэтому я сидел молча и просто держал ее за руку.

Дверь патио открылась, и вошел Логан. Его пальцы метались по экрану телефона, и взгляд был прикован к нему, когда он вернулся за стол. Он сел на свое место, отложил телефон и произнес. — Это было легче, чем я ожидал. Я совершенно уверен, девочки до сих пор не восстановились после вчерашнего праздника.

Он взял свою бутылку, приготовился сделать глоток, как замер, поглядывая на остальных. Опустил бутылку обратно на стол, а после вопросительно посмотрел на жену. — В чем дело?