Когда Джей прошел на кухню, я взяла свой джойстик, чтобы посмотреть окончательные результаты игры. Мои пальцы будто онемели. Может быть, мы можем просто сделать вид, что ничего не произошло? Разговора, я имею в виду. Выкинуть и забыть... Но я оставлю за собой право позлорадствовать в обозримом будущем.

На самом деле, я не хочу о нем забывать. И я волнуюсь, и не совсем в состоянии продолжать разговор на эту тему.

Слышу, как хлопнула дверца холодильника, кто-то порылся в ящике, а дальше — звон металла о стекло. Джей пришел обратно в гостиную, захватив бутылку пива, и плюхнулся на кожаный диван. Я напряглась.

— Это же последняя бутылка?

Он замер с пивом в руке и, робко глядя на меня, протянул мне бутылку.

— Я поделюсь с тобой.

— Ты нахал, — мой тон не отражает мое настроение, но я действительно раздражена. Но почему? Не из-за того, что он опустошил мой холодильник, это бывало и раньше. Меня не это волнует, и он это знает.

— У тебя стабильная работа, — заметил он, перемещая бутылку к губам. — А я до сих пор голодающий.

Не могу с этим поспорить. Получив сертификат APRN в прошлом году, я теперь работала медсестрой в центре женского здоровья. Там платят хорошо. Очень хорошо, гораздо лучше, чем платят Джею в отделении экстренной медицины при университетской больнице. Я удержалась от того, чтобы едко съязвить насчет того, что он с трудом получает минимальную заработную плату. Не хочу начинать ссору.

Кроме того, у него большой платеж по студенческому кредиту, после выплаты которого, остается не так уж и много денег на всякие развлечения. Такие, как алкоголь.

И, если честно, меня на самом деле совсем не волнует все это дерьмо с пивом. У меня достаточно храбрости, чтобы признать, что я раздражена совсем по другой причине.

— Когда ты начнешь загребать большие деньги, — легко говорю я, — я потребую возмещения убытков.

— Я угощу тебя ужином. В каком-нибудь модном месте, со скатертями. — Он мне мельком улыбается, вроде «я-слишком-обаятельный-для-тебя-чтобы-еще-и-улыбаться». Взяв подставку из небольшой стопки на журнальном столике, он ставит бутылку на нее. Мое сердце делает маленькое сальто. Он же не такой парень. Джей считает, что подставки для смешных, чрезмерно манерных людей. Но, когда он в моей квартире, мне никогда не приходится напоминать ему об этом.

Выхватив свой джойстик обратно из моих рук, он спрашивает:

— Готова играть?

— Нет, хватит.

— Хорошо. — Он стреляет в меня непроницаемым взглядом. — Еще один эпизод Хауса тогда?

— Не-а. — Беру пульт и выключаю телевизор. — Я хочу, поговорить.

Джей секунду хмурится, а потом смотрит на наручные часы. Omega из гладкой нержавеющей стали — подарок от дяди по случаю окончания средней медицинской школы. Они до сих пор выглядят дорого и красиво. Телефон Джея всегда у него под рукой, и он проверяет время по нему, а сейчас демонстративно посмотрел на часы, просто чтобы поставить точку.

— Довольно поздно, — говорит он. — Завтра я работаю. Ямада попросил поменяться сменами.

Весело… Он не спешил, когда хотел продолжить играть в видеоигры или смотреть телевизор. Если он думает, что я позволю ему уйти так легко — он сильно ошибается.

— Скрываешь, что я тебе нравлюсь?

Наконец он обратил на меня внимание. Никаких больше увиливаний. Если бы только не смотрел на меня искоса.

Он холодно спросил:

— Зачем тебе это?

Я пожимаю плечами.

— Просто хочу знать.

Он вздыхает. Поднимает бутылку, делает большой глоток, а затем ставит его обратно на стол.

Сползая на диване вниз, он потирает глаза и говорит:

— Как я могу ответить на этот вопрос?

— Э-э. «Да» или «нет»?

Он опускает руки, и, на этот раз, когда снова поворачивается ко мне, то выглядит просто несчастным.

— Если я скажу: «Да», станет неловко. Мы будем сводить общение на нет, пока не перестанем быть друзьями. Но если я скажу: «Нет», то сделаю тебе больно, и ты обидишься, потому что решишь, что я считаю тебя непривлекательной. Здесь нет правильного ответа.

Тьфу. У меня дергаются ноги. Я действительно хочу ударить его.

— Почему ты не можешь просто сказать мне правду? Я большая девочка и могу справиться с этим, я обещаю.

— Нет, — огрызается он. — Боже!

Я прикусываю щеку изнутри, наблюдая, как он снова тянется к бутылке. Как отводит голову назад, и адамово яблоко дергается, когда он сглатывает. У меня больше нет слов. Мое кровяное давление повышается, пульсирует затылок, и я дышу, как будто мы пробежали десять тысяч футов.

Ну, если сейчас я брошу этот разговор, он выиграет. Я никогда не позволяла ему выигрывать. Не без боя. Мою следующую мысль было трудно озвучить, хотя, когда я произнесла ее, то почувствовала, будто марширую голой в школьной столовой:

— А что, если ты скажешь, что фантазировал о сексе со мной, и я скажу, что я делала тоже самое.

В течение нескольких секунд он просто смотрит на меня этим пустым, напряженным взглядом, от которого мурашки бегут по спине. Потом в его глазах что-то вспыхивает, и у меня сводит живот, так как я узнаю этот взгляд. Он в бешенстве. А когда Джей в бешенстве, то всем конец.

— Ты фантазировала о сексе с собой? — Издевается он. — Разве это не все равно что фантазировать о вибраторе?

Мои щеки вспыхнули. Нет, я этого не стыжусь. Это все Джей. Ради бога, я как-то просила его купить мне тампоны! Просто я ни морально ни интеллектуально не была готова к настоящей словесной схватке с ним.

— Ты понял, что я имела в виду, — говорю я, так спокойно, как только могу.

Он открывает рот, и мое сердце почти останавливается, пока я жду ответ. Но он только качает головой, поднимается с дивана, и произносит:

— Я ухожу.

Ладно! На этот раз я облажалась, не так ли? Это плохо.

Вскакиваю и следую за ним к двери. Слишком поздно для того, чтобы все исправить?

— Я не пытаюсь разрушить нашу дружбу или что-то еще.

— Ты могла бы и соврать. — Он молча засовывает свои загорелые голые ноги в шлепанцы.

— Мы все еще бегаем в воскресенье? — спрашиваю я, когда он открывает дверь.

Остановившись прямо у входа, он поворачивает назад. Опирается локтем о дверной косяк и наклоняется, устремив на меня невозмутимый взгляд.

— Ты собираешься закрыть эту тему?

Собираюсь? Я полагаю, что должна. Это мой шанс, чтобы оставить все как есть. Очевидно, что он готов забыть об этом.

Но я не могу. Я просто не могу. Не тогда, когда он стоит там, в тусклом свете лампы, глядя, как сам высокий-и-спортивный Джей, темноволосый-и-светлоглазый Джей, смышленый-и-лучший парень, которого я когда-либо знала. Мой лучший друг, без сомнения.

Мой лучший друг, которого я действительно хочу трахнуть.

Я сглатываю и отвечаю

— Скорее всего, нет.

Он вздыхает. Его губы дергаются. Да, он все еще сердится.

— Завтра у меня тяжелый день на работе. Я тебе напишу.

Придерживаю плечом открытую дверь и смотрю, как он сбегает вниз по лестнице и шагает прочь по мощеной дорожке, исчезая в темноте. Сегодня вечером влажно, остро-сладко пахнет дождем, которого так долго не было в Южной Калифорнии из-за засухи в последние несколько лет. На улице прохладно, а я в майке и коротких джинсовых шортах. Мурашки покрывают мою шею и разбегаются вниз по рукам.

Вернись. Слова песней звучат в моей голове.

Вернись, вернись, вернись.

Вернись и поцелуй меня.

Вернись и скажи мне, что ты хочешь меня.

Но он не сделает этого. Конечно, он не сделает.

И что теперь?

***

Я резко просыпаюсь и поднимаю голову с подушки, щурясь от тонкого света, просачивающегося сквозь жалюзи. Солнце уже взошло, но едва-едва. А это значит, что вставать еще рано.

Закрыв глаза, я опускаю голову обратно на подушку и, отвернувшись от окна, со счастливым вздохом натягиваю одеяло до подбородка. Субботы великолепны. Никаких тревог. Никакой работы. Нет планов, никто ничего не ждет от меня. Я могу заняться всем, чем хочу.