— На копиях нашей планеты время течёт по-разному. И по-другому оно длится в закрытых хронокапсулах. Сразу и не объяснишь.

— Тогда скажите, что было после нас?

— Что было на Земле-1? Одиннадцать миллиардов населения, и планета начала задыхаться, ресурсы исчерпались. Затем голод, эпидемии и возврат к семи миллиардам населения, и это количество мы пытаемся снизить ещё хотя бы на два миллиарда.

— И вы научились проникать в прошлое?

— Да, мы делаем это.

— Зачем?

Старик удивился:

— Чтобы заселить кластеры — пустынные копии Земли-1 и спасти человечество от деградации и вымирания.

— А когда вы их заселите?

— О, это долгий процесс! Немного желающих переселяться в кластеры! Это рискованное предприятие, и все это знают. Мы ведём научные исследования, но сведений пока недостаточно, чтобы исключить все риски…

— Вы возвращаетесь в своё время?

— Нон! Это вызывает вихревые возмущения, природа которых нам непонятна. Информацию передаём, но она доходит частично.

Кто-то из слушателей сказал:

— Тоже мне, путешествие в прошлое: для остальных это выглядит как ваша смерть!

Ребята кивнули, соглашаясь.

Старик возразил:

— Вы тёмное поколение, ещё не готовое принять теорию многомерности пространства-времени. Вы придумали смерть. Наши погружения в прошлое — это дерзновение!

— Признайтесь, — прервал его Влад Карнадут, — вы добровольно отправляетесь в прошлое, или вам помогают…

— …умереть?! — несколько голосов закончили мысль за коменданта.

Маленький старичок обиженно пошамкал губами.

Макс Грек разочарованно зачастил:

— Говорил же я сразу, как только мы здесь оказались: небось, второго сентября мы вместе сели в какой-нибудь автобус. И вместе разбились — все, кроме водилы. А вы мне возражали, типа, не было автобуса, не помним мы автобуса, и вообще, мы живее всех живых. Слушайте теперь этого… хроника…

— Хронолог. Он инженер-хрононавигатор.

Макс отодвинулся в толпу и раздосадованно захрюкал, ворочая на языке новое слово.

— Пусть расскажет, как с Земли-1 сюда попадают!

— Да, пусть расскажет!

Фа Земин слушал их, почти прикрыв глаза морщинистыми веками, положив ладони на бёдра, и кивал головой в задумчивости. Но на самом деле, он был само внимание. Он отозвался:

— Дети Рассвета, вы забыли, что до вашего рождения дальние путешествия для многих были дорогой без возврата. И так было тысячи лет. Люди уходили, уплывали, и не имели возможности послать о себе весточку. Умирали или обретали новый дом — без разницы, — они навсегда отрывались от земли предков и от своих родных.

Да, мы не возвращаемся обратно, но взамен мы получаем новые земли. И свободу выбора. Мы свободно перемещаемся в слоях пространства-времени.

— И сколько этих слоёв?

— Пока нам доступны четырнадцать кластеров Земли, каждый со своими слоями времени.

— А может быть больше?

— Может, может, — закивал старик. — Их может быть бесконечное количество. Но у нас мало ковчегов и мало людей, чтобы узнать это наверняка. Эту задачу человечество будет решать очень долго.

Любознательные остались возле старика, требуя подробных объяснений: что он имел ввиду под словами «пространство-время»? Они отложили выяснение обстоятельств своего попадания в дикий край, который старик назвал Земля-10. Потому что Фа Земин признался, что не готов объяснить им это. Ему нужны данные. А данные собирает квантовый мозг хронокапсулы — ковчега. Только с помощью компьютера можно делать выводы, почему провалилась во времени квадратная территория школы и лагеря.

О возвращении обратно — к родителям, школам, магазинам и холодильникам — никто в племени не помышлял. Уставшие от необходимости сражаться за каждый прожитый день, они, тем не менее, понимали, что обратной дороги нет, как нет возврата в детство. Они чувствовали, что стали другими, и прошлая жизнь им уже не подходит. Когда стало известно, что Елисей получил звонок от матери, и мама ничего не знает о потере сына, все потратили несколько вечеров, бурно обсуждая этот факт, и пришли к выводу, что они — дубли тех, кто остался и живёт ТАМ (так они называли своё прошлое). Им уже не прижиться на прежнем месте.

Старый Фа Земин одобрительно кивнул, выслушав их рассказ:

— Чуете время — поток уносящий, бесстрашно в потоке скользите!

— Заговорил как мастер Йодо! — шепнул кто-то. Но лингвопереводчик среагировал и перевёл. Старик улыбнулся и приосанился:

— Да, я был мастер слагать стихи! Как вы говорите, йодо? Не знаю такую форму. Я больше силён в французском сонете: «Ты, Хроноса стрела, веди меня вперёд от дома к дому…»

Ребята, развалившиеся на кроватях в лазарете, зевнули.

— Дед Фа Земин, нам бы заиметь с тебя информацию, которая поможет выжить. Стихи мы читаем исключительно по воскресеньям, и только если на сытый желудок.

— Не спешите. Двигайтесь в потоке времени. Ваш дедушка Фа Земин думает, как объяснить всё, что знает сам. Разговаривать с молодыми тёмными мне не приходилось.

— Ладно. Мы можем подождать. Недолго. Тогда скажи, какую опасную штуковину ты носишь с собой в мешке?

— Опасную? Нет-нет! Это очень нужная субстанция! Но её нельзя кушать, иначе она скушает вас без остатка.

— Как мило! — фыркнула Алина. — Что же это?

— Это моя еда.

Игорь Шабетник сказал:

— Офигеть! Дедушка ест то, что готово сожрать нас с потрохами!

Елисей встрял:

— А я не удивлён. У нас полно таких примеров в пищевой цепочке, человек ест тех, кто при случае съест его. Кабан, например.

Старик махнул сухонькой, как птичья лапка, рукой:

— То, что я прихватил с собой, называется пищевой биоконцентрат — бийон. Ему нужна биосреда, которую он использует для собственного роста. Он переработает всё, что окажется на расстоянии шестидесяти метров: человека, зверя, насекомое, растение.

Старик пальцем описал окружность.

— Но бийон имеет предел распространения и срок жизни всего лишь сто дней. Поэтому главное — это использовать его по инструкции!

Фа Земин важно поднял указательный палец, а Таня Гонисевская отметила, что надо немедленно подстричь дедушке ногти.

— Если всё делать по инструкции, тогда бийон не опасен. Следить надо, чтобы в него не попали дети или домашние животные — он переварит их и станет непригодным для употребления.

— Супер вывод! — возмутился Карнадут. — Типа, сожранный ребёнок и безнадёжно испорченное угощение — это вещи одного порядка!

Алина успокоила:

— Владислав Олегович, он общается через лингвоустройство. Это не первая нелепица, которую мы слышим от электронного переводчика. Ничего, прорвёмся, научимся понимать друг друга.

Фа Земин наслаждался обществом заинтересованных собеседников. Он не спеша рассказывал, шелестя голосом:

— Бийон сначала напоминает грибницу и растёт и под землёй и на поверхности. Если его не собирать, он проработает впустую, умрёт и оставит после себя безжизненное углубление в истощённой земле.

— Опасный ништячок!

— На безлюдных территориях Земель бийон разрешён как основной источник питания. На месте бийона останется только лунка с выработанной породой, потом она станет или мелким озером, или зарастёт травой и шрамы земли лет за десять затянутся без следа. А в колониях это произойдёт и того быстрее: место после бийона удобрят, и оно восстановится уже на третий год. Охота, которая кормит вашу колонию, вредит больше.

— И как вы употребляете бийон? — поинтересовалась практичная Алина.

— О, это особый продукт! И он разный в зависимости от времени сбора! Бийону нужны внимание и любовь, и он будет радовать вас каждый день. Прежде всего, нужен человек, который будет следить за фазами развития бийона и очень точно определять сроки, когда и как его использовать. На десятый день развития бийона его ещё мало, по вкусу он сладкий и есть его надо сразу. На двенадцатый день он ещё сладкий, но твердеет. На четырнадцатый день он становится ещё суше и теряет сахаристость в течение тридцати дней. Собранный в этот период, он годится для хранения. Из него делают муку. Затем бийон размягчается и становится вязкой массой, как тесто. И в это время приходится хорошенько следить за ним, чтобы не завязли насекомые и мелкие животные. Зато вы испечёте из теста бийона всё, что угодно. Печёности из бийона неплохо хранятся, и вот у вас уже вдоволь сухарей.