Из палатки вылез Виталик. Потянулся. Огляделся. Присвистнул.

– Ну… и где твоё обещанное солнце?

– Ты бы хоть поздоровался с утра. Не учили?

– Учить-то учили… Андрюха спит ещё?

– Нет. Пошёл бродить. Возьми ведро, за водой сходи. Заодно и умоешься.

– А что у нас на завтрак?

– Что приготовишь, то и будет.

– Злой ты какой-то, Колька, с утра. Нет в тебе чуткости и ласковости. Вот представь, просыпаюсь я, выхожу в этот безрадостный мир, а ты меня встречаешь лучезарной улыбкой и чашечкой кофе – маленькая такая чашечка, блюдечко белое… Представляешь? И этот серый мир озарится солнечным светом твоей улыбки, и будет восхитительно пахнуть кофе.

– Иди уже, трепло! Манку будем варить. И чай вместо твоего кофе.

– Может, Вадима разбудить?

– Виталик! Ты достал! Пусть парень поспит.

Андрей вернулся, когда они уже позавтракали.

Виталик возился со спиннингом, любовно посматривая на коробочку c блёснами. Колька с Вадимом свёртывали палатку.

– Почему такой хмурый? Там каша под ватником. Ну что? Лодки надуваем? – Виталик рассёк спиннингом воздух – аж свистнуло. – Рыбы вам наловлю! Это не каша манная.

– Погоди, Виталик. Не гоношись. Дай спокойно поесть.

Андрей уселся на тюк с лодкой, поставил на колени котелок. Не спеша черпал ложкой. Молчал. Его не дёргали. Притихли. Ждали, что скажет.

– Значит, так… Ничем я вас порадовать не могу, – начал Андрей, прихлёбывая чай из кружки. – Только пока не перебивайте. Давайте я всё расскажу, а потом будем обсуждать и орать друг на друга.

Сейчас… самое главное…

Это не то место, не та речка и, вообще, всё не то… И я не представляю, где мы находимся.

– Ни хрена себе! – первым среагировал Колька, рывком сдёргивая капюшон энцефалитки с короткостриженой головы.

– Коля – стоп! Помолчи!

– Блин! Как так могло случиться? – не мог остановиться. Вскочил, вцепился рукой в ворот свитера, оттягивая, словно тот его душит. Невысокий, кряжистый, на месте не стоит, приплясывает от возбуждения. – Это ведь серьёзно! Как не то место? Сдохнем ведь здесь!

– Подожди ты паниковать. – Андрей отставил кружку в сторону, устало провёл ладонью по лицу. – Нервом ничего не поправишь. Случилось то, что уже случилось.

– Колька! Дай Андрюхе всё объяснить. Не перебивай, пожалуйста, – Виталик – ватник нараспашку, живот выпирает, синяя шапочка с помпоном едва держится на затылке – не спеша стал подкладывать веточки на угли.

– Это моя вина. Ну… и стечение обстоятельств.

Помните, когда летели? Фронт грозовой этот… Меня тогда командир спросил: «Летим или поворачиваем?» А я что? Откуда знаю – лететь или поворачивать? Я и сказал – вам решать. Вот и полетели.

А там видимость нулевая – ну вы сами…

Только один раз внизу какая-то вода мелькнула. Как тут определишься? Да ещё и пилот уверяет – то место, то… Мол, он уже садился здесь.

Мне бы сразу сообразить, как только приземлились. Ведь по карте здесь болото и лесок должны быть, а не этот камень долбаный!

Не сообразил. Туман ещё этот… – Андрей замолчал.

– Когда понял-то?

– Мне кажется, вчера вечером. Только не мог для себя сформулировать, а может, поверить не хотел. А утром стало всё окончательно ясно.

– Ну и что делать будем? Какие варианты? Подожди! Что?! И речки здесь нет? Бред какой-то! Не могу поверить. – Колька с разворота пнул камень, подвернувшийся под ногу, – тот отлетел подпрыгивая.

– Я обошёл озеро. Два ручья втекают, один вытекает. Это шанс. Если спуститься по нему вниз – либо к реке выйдем, либо он сам превратится в речку.

– Большой ручей-то? – подал голос Вадим.

– С гулькин нос. Полметра шириной в лучшем случае.

– То есть на лодке не пройдём? – уточнил Виталик.

– Какая там лодка! Я же говорю – полметра от силы.

– Да… Попадалово. Давайте чайковского замутим, что ли… раз такое дело. – Виталик заглянул в котелок и пристроил его на углях.

– Ну и как теперь? – раздражённо спросил Колька.

– Давайте вместе думать. У нас два варианта. Первый – мы не двигаемся с места. Сидим здесь двадцать дней. От нас нет вестей. В лучшем случае родные могут встревожиться и организовать поиск. Вот только вопрос – когда они встревожатся? И всё равно искать-то нас будут на Вонге и начнут, наверное, с низовья. И очень большой вопрос – вспомнит ли кто из лётчиков, куда нас выбрасывали? Одним словом, гнильцой попахивает.

Второй вариант – он простой как пять копеек. Берём вещи на плечи и пешедралом вниз по ручью, авось по нему к реке и выйдем. Ну а дальше – как сложится… Что сейчас загадывать? Река в любом случае на побережье Белого вынесет – там уже люди, деревни, связь.

– Конечно, пойдём! Нет, ну надо же так вляпаться!

Колька схватился за ручку котелка, от которого уже валил пар. Обжёгся, отдёрнул, зашипел:

– Сука! И ты ещё!

– Это он тебя, Коль, специально, чтобы нервничать перестал.

Идти – конечно, хорошо… движение… – Виталик привстал, подцепил палочкой ручку котелка и убрал его с углей. Заговорил медленно, словно прислушивался сам к себе. – Только я от умных людей слышал… если что случится – никогда не покидать места, где оказался, где есть хоть какой-то шанс, что тебя найдут.

– Ага! И сколько ты здесь сидеть собираешься? Месяц? На голом камне? А жратва закончится? Друг друга жрать будем?

– Подожди, Коль, не кипятись, не сгущай краски. Давай поговорим спокойно, чего глотку-то рвать? Вадим, ты что думаешь? – спросил Андрей.

«Думаю, что из-за твоей самоуверенности все вляпались. Тоже мне – командир нашёлся! Всегда знаешь, как надо и что делать, а в результате… И дома так же. Задолбал своими поучениями! Прямо хозяин жизни. А за что ни возьмёшься – всё рассыпается. Лучше бы к матери вернулся, а не мотался чёрт-те где!»

Вадим посмотрел на отца:

– Я… Может, костры разжечь? Какие-нибудь вертолёты, самолёты местные будут пролетать. Заметят.

– То есть ты за то, чтобы остаться?

– Нет! Я как все. А сам-то что считаешь надо делать?

– Мне кажется, надо уходить по ручью. В любом случае с этого места надо уходить. Дров нет. Какие костры, Вадим? Здесь на готовку дров не собрать. И не просидим мы спокойно месяц на одном месте – переругаемся. Идти надо.

– Я же говорил! – Колька похлопал Виталика по плечу. – А ты – сидеть надо на жопе, не двигаться. Помнишь про двух мышек в молоке? Одна сдохла, а другая лапками сучила, сметану сбила и выбралась!

– Сидеть всегда лучше, чем идти; лежать лучше, чем сидеть, – философски огрызнулся Виталик.

– Ну что? Все согласны? Идём?

Молчали.

– Тогда что мы время теряем? Пойдём ходками. Километра два прошли, вещи оставили, вернулись за оставшимися.

Давайте так: мы с Колькой пойдём сразу, а вы свёртывайте лагерь и выходите следом. Согласны?

– Хорошо. Остатки каши выбрасываем? Или оставить?

– Оставь пока. Да, и ещё… Пойдёте вдоль берега – первый ручей – он в озеро впадает, он нам не нужен. Идите до второго. Виталик, не перепутай! Не хватало ещё потом друг друга разыскивать.

– А этот может. Он – такой! – тут же встрял Колька.

– Всё, Коль. Кончай его подкалывать. Бери лодку на плечи и попёрли потихонечку.

Хотелось действия, хотелось скорее сдвинуться с этой мёртвой точки.

Увидев ручей, Колька остановился и присвистнул.

– Да… И ты считаешь, эта сопля может превратиться в речку?

– Кто его знает? Поживём – увидим. Меня смущает, что у него вреза нет совсем.

Шли по щиколотку в воде.

Казалось, что озеро после вчерашнего дождя переполнилось водой – вот и выплеснулось этим ручейком, который течёт неизвестно куда и может преспокойно исчезнуть, неожиданно нырнув в какую-нибудь трещину.

Ручей бежал по плоскотине, по камню, то разделяясь на мелкие струйки, то собираясь в метровые лужи.

Идти по руслу было легко, главное, не поскользнуться. Если бы не гружёные – так просто прогулка.