– Простите великодушно, наши дороги, не угадаешь неделю будешь добираться или два дня, задержался в пути. Собираюсь заехать на "коварный Альбион", может свидимся еще с вашим Кулибиным. Только бы война не помешала…

Следует сделать небольшую паузу и разъяснить куда и зачем собрался наш Иван Фёдорович. Дело в том, что еще в 1849 году он с отличием закончил Академию художеств в Санкт-Петербурге. Давней традицией этого учебного заведения были командировки выпускников за границу за государственный счет, обычно ездили или в Европу или в Стамбул и далее по библейским местам. Однако прокатившаяся в конце 50-х по Европе волна революционных потрясений привела к их резкому сокращению, и отношения с Турцией у Российской Империи опять обострились. В итоге наш молодой художник отправился за свой счет на Кавказ. Надо сказать, что это путешествие было далеко не безопасным. В Дагестане все еще шла война с непокоренными горцами. Вместе с отрядом русских войск в седле и пешком он проделал долгий путь до укрепленного Шамилем аула Чох. Многое он тогда увидел и запечатлел на своих полотнах: бивуаки русских солдат, разрушенные мосты через горные речки и разоренные селения – неприятные пейзажи войны. Спустя несколько лет в Академии вспомнили про, то что "должны" ему командировку и вот наш художник отправился по маршруту Крым – Турция – Египет – Европа, благо теперь он далеко не "бедный студент". В Севастополь Иван Фёдорович заглянул не случайно, уже несколько лет он переписывается с мичманом Лихачевым, велик соблазн сделать небольшой крюк и пообщаться с ним лично.

– Как там у Вас вышло с нашими предложениями? – поинтересовался потягивая чаек мичман, – удалось довести хоть что-то до господ ученых?

– С пневматикой получилось хорошо, правда "господа" внимания не обратили, дрязгами заняты, но нашлись "добровольцы". Барановский Степан Иванович например успешно по этой теме работает, некоторые вещи ему понравились.

– А Якоби как воспринял наш грозоотметчик?

– Плохо, очень плохо, сперва заявил, что такой аппарат работать не будет вообще, это дескать супротив законов физики. Потом правда тон сбавил, говорит смысла не вижу, Рихтер с Ломоносовым баловались такими игрушками и закончилось печально. Не интересуют его метеорологические приборы. А Вам если не секрет эта штука зачем?

– Александр считает, что данное устройство сможет стать часть аппарата беспроволочной телеграфии. И поверьте, я не преувеличивал, отметчик действительно работает.

– А как еще то? У Сашки нашего все работает, я сама видела: сперва молния, затем звонок дзинь-дзинь, а потом гром как грохнет! Ба-бах! – Маша не удержалась, так ей хотелось высказаться, прорвало, – у него и аэропланы летают и…

– Машенька! Не мешай большим! – Саша попыталась одернуть сестру, но та не обратила на нее внимания.

Иван Фёдорович заметил, что мичман едва-едва покачал головой и с укоризной посмотрел на девочек, младшая сразу и замолчала, словно поняла невидимый упрек. Что у них тут за тайны такие? Надо будет все же встретится с тем матросом Сашкой, эх, не угадал он с поездкой.

– Глупость, я верно сделал Сергей Владимирович, рассказав Якоби про вашего телеграфиста, он их теперь на дух не переносит, вот и взъелся…

– За что если не секрет?

– Давняя история, военное ведомство ему не дало возможности получить привилегию на оригинальный телеграфный аппарат, дескать тайна военная, и тут же Сименс патентует точно такое устройство. И так два раза, вот и обиделся человек. Не то продали его изобретения, не то просто подарили. Бардак-с!

– Вы как адмирал Нахимов стали слова растягивать, Павел Степанович от этого вечного российского явления страдает, весь извелся.

– Мне что, я свободный художник… Скажите водолазные аппараты у Вас какой системы? В Кронштадте я видел только изделия механика Гаузена, ваши по сравнению с ним как пароход супротив парусника. Это же додуматься, шлем удерживается на голове металлической шиной шириной в четыре пальца, пропущенной между ног! Чертов немец посчитал, что у водолазов железные… пардон не при девочках будет сказано, и не согнутся не нагнуться невозможно, ходи раскорякой.

– Сами сделали, что-то подсказал Сашка, что-то Всеволод Юрьевич, от меня немного есть, наши мастера английским не уступят, им бы еще станки нормальные и инструменты. Бедны мы, вот посмотрите это один из двух пневматических манометров на весь Крым, а это дуговой электрический фонарь, но динамомашины с локомобилем нет. Александр нам телефон изготовил, нужнейшая вещь, позволяет водолазу голосом общаться с "верхом", но нашлось только сорок метров гибкого кабеля, может Романов из Британии привезет, очень надеюсь.

– Вы все же попробуйте взять привилегию, а то как у Якоби закончится тем, что морское ведомство будет платить англичанам или немцам за патенты…

Они еще долго говорили, от водолазного снаряжения незаметно перешли к подводным лодкам. Иван Фёдорович предлагал использовать пневматический двигатель, в ближайшие годы что-то подобное на рынке появится. Его собеседник возразил, судя по расчетам дальность плавания такого корабля будет небольшой, а военным нужно подводное судно, способное из Севастополя добраться хотя бы до Варны. Других двигателей пока нет, электричество – дорого и не надежно, паровая машина потребляет слишком много топлива и выделят массу тепла… Постепенно мичман подвел своего гостя к давней идее, надо создать сначала не большую подводную лодку, а маленькую модель способную нести заряд взрывчатого вещества, самоходную мину. Такое оружие можно использовать и с надводного корабля, а далее уж и заниматься субмаринами. Их к слову все равно надо чем-то вооружать, тараны, буравы, шестовые мины – оружие самоубийственное для подводного судна. Вот только если использовать мины заграждения, на секунду мозг Лихачева озарила новая идея… Возможно это даже лучше, чем "торпеды" о которых он впервые услышал на палубе "Трех Святителей" много лет назад. Время за обсуждением шло быстро и скоро уже расставаться.

– Сергей, что вы девочку неволите, дайте ей слово сказать, извелась уже вся?

– Хорошо, Маша расскажи Ивану Федоровичу на прощание стишок какой.

"Скафандра толстое стекло протерто в сотый раз и с корабля пошел на дно тяжелый водолаз…"

– Ой дальше забыла, – подвижное личико Машеньки отражает мучительный процесс, – А вспомнила, счас!

"У кого четыре глаза, тот похож на водолаза!"

– Чего вы все смеетесь? Я это тож от Саши слыхала!

– Ладно красавица, иди сюда я тебя поцелую на прощанье! – давясь от неудержимого смеха гость протер пенсне, – Нет ваш Александр все таки не Пушкин…

Он уже садился в пролетку, когда услышал сзади топот маленьких ножек, только и успел обернутся. А вот Машенька не успела остановится, так лбом и впечаталась в пуговицы сюртука.

– Письмо! Саша Вам письмо оставил. Мы совсем забыли!

– Спасибо Маша, не ушиблась?

– Нет, что я с дерева упала что ли? Это не считается!

На том и расстались. Спустя несколько дней, на борту австрийского парохода по пути в Стамбул, он вспомнил об этом послании, раньше не получалось, все время поглотил привычный беспорядок дорожных сборов. Первая часть письма не содержала ничего нового, повторение разговора с мичманом. Хотя нет, Александр тоже ратовавший за торпеды, предлагал, что стоит сперва заняться разработкой механизма на базе гироскопа, для удержания самоходной мины на курсе, дескать мину же сделают и без нас. А вот вторая часть заставила художника крепко задуматься, от нее за версту попахивало мистикой, чертовщиной. Автор предлагал ему посетить заброшенный городок Кумран на берегу Мертвого моря, с целью поиска в окрестностях древних библейских манускриптов. Нет это возмутительно, этот матросик прямо так и пишет: "Пошарьте в пещерах Кумрана, местность на берегу Мертвого моря, расспросите пастухов, скорее всего они подскажут расположение." Откуда этот Сашка об этом знает, бывал что ли там? Невероятно… От всего этого веяло какой-то волшебной сказкой, и Александровский внезапно понял, что обязательно там побывает и найдет эти пещеры. Море за иллюминатором шептало, убаюкивало и как бы подтверждало его решение, так будет, так надо…