– Спасибо, – поблагодарила бледными губами красавица с густой темной косой.

– Оо конфетки, как давно их не ела, – обрадовалась ее напарница, выглядывавшие рыжеватые кудряшки и зеленые глаза говорили о ее веселом нраве. – Так бы вас и расцеловала, – насмешливо сказала она, распечатывая конфетку.

– Знал бы, что встречу вас, побольше бы прихватил, – сказал Славка.

– Килограмм или мешок лучше, – добавил Петька и снял с себя спортивную куртку, надевая на плечи рыжеволосой девушке, которая начинала подрагивать, вероятно от ветра. – Держи, теплее будет.

– Ну точно чудеса какие-то! А сам не замерзнешь?

– Работать надо. Некогда мерзнуть, – схватил приспособление для вспахивания Петька, позади Славы.

– А мне что делать? Самого старшего без работы оставили! Эх молодежь даешь! – проговорил Родион, следуя Петиному примеру. Подавая в руки свою толстовку девушке с черной косой.

– Спасибо. Но вам самому нужна.

– Бери, тебе нужнее.

Слава решил последовать примеру братьев. И подал ветровку хозяйке.

– Мне-то зачем. Что накину – то и ладно. Кто на старуху смотрит.

– Вы не старуха. Можете отдать, кому нужнее. У вас ведь есть еще дочки…

– Аннушка и кормилица Маша.

– А куртка осталась только эта, одна… – с сожалением протянул Слава, чувствуя, как спину охватил холодный ветер. – Знал бы, принес на всех, много.

И тут же получил от Пети подзатыльник, мол, за языком следить надо.

– А работы хватит, – обратилась к ребятам хозяйка. Ты пока вперед беги, навоз под плуг подкладывай. – А потом, когда закончишь раскидывать – можешь грядку осилить. Посадим чего-нибудь понатыкаем. Вдруг что из позапрошлогодних семян своих и вызреет. А коль воды с речки наносите – цены вам не будет. Коромысло там, – махнула рукой женщина в сторону сараюшки. – А я пойду тогда скотинку подою, раз помощники пожаловали. Может, козлушка и даст стакан молочка для Митеньки.

– Только вилы и лопату не ломайте, не забирайте. Потом в сарае спрячите или в избу занесете – лучше и того.

– Не волнуйтесь, хозяйка, – заверил Петька. – Все вернем в целости и сохранности. – А плуг куда?

– А плуг соседям передать можно. Дом от нас следующий, – женщина показала рукой, в каком направлении располагается изба. – На всю деревню два – вот и перепахиваем землю торопимся, чтобы всем успеть. Весенний день весь год кормит. Хотя сейчас в войну, это и не совсем так. И все же, как говорится, сделал дело – гуляй смело. Когда-то так и было. И когда только закончиться эта страшная напасть… – Хозяйка тяжело вздохнула.

«Плуг» – так ребята назвали приспособление, которым перекапывали землю, оказался довольно тяжелым.

От работы изнутри становилось жарко, а снаружи, несмотря на майское солнце, лицо, спину, руки леденил ветер. В ботинки насыпалась липкая земля.

– Подожди, ботинок очищу, то и дело останавливал плуг Слава. И оба брата переводили дух. – Надо было сапоги натянуть.

– Надо было много что сделать. Куртки прихватить теплые, сапоги, одеяла. Чтобы людям помочь. А мы о себе только печемся. Терпи, давай, люди вон вообще в портках и резиновых калошах здесь ходят, а кто и деревянных. Видел у хозяйки какие колодки. Земля у него набирается, – ворчал Петька, сам при этом вытряхивая землю из ботинок.

Ребята, покряхтывая, то и дело останавливаясь на передышку одолели вторую после девчонок четверть поля.

– Передых нужен, – простонал Слава.

– Согласен, – тут же брякнулся прямо на полосу Петька. – Лучше бы сейчас деду помогали. Надеюсь, мы тут не задержимся. Дедушке Ефиму нашему помощь вообще-то также нужна.

– О дедушке вспомнил… А ведь на речку все удрать мечтали, а я между прочим радовался подмоге из города. Вот и по делом сейчас, – съязвил Славик. И добавил. – Хозяйку-то ведь тоже сейчас не бросишь с девчонками.

– И это верно.

– Что перекур, салаги, затеяли? – присел к братьям Родион, который уже практически справился со своей задачей, растаскав навоз по пашне.

– А ты как хотел, попробуй-ка землю повспахивать.

– Пить хочется, надо, наверно, до речки дотопать, – еле шевеля языком, проговорил Славик. – К тому же хозяйка просила. Да и сами попьем.

– Лежи, отдыхай, коняшка, силенки восстанавливай. Я схожу, – сказал Радик.

– Я помогу, – встал, опираясь о землю, Петька. – Будем коромысло брать? – он покрутил в руках дугу, которую прежде видел только на картинках в детских книжках. Примерил на плечи. – Да ну ее.

– Я также думаю, – отмахнулся от коромысла, как от безделушки, Радик. – Что воды не донесем что ли.

И братья, взяв по ведру, поспешили в знакомом направлении журчащей под угором речки. Озираясь по сторонам, переглядывались, вроде и местность та же, но дворы другие, избы, изгороди.

Вот она, знакомая с детства речушка, по которой они бродились с детства. Только настроение какое-то не столь беззаботное. Еще утром, приехав к бабушке и деду, они только и мечтали о рыбалке, об открытии в теплый майский день купального сезона. Но сейчас братья просто оба, не сговариваясь, припали к воде, набирая ее в ладошки и проглатывая. Казалось, ничего вкуснее они не пивали. Утолив жажду, наполнили ведра прозрачной речной водой.

Когда возвращались по улицам к дому, к которому несли воду, навстречу им возле одного домика с потемневшими бревнами и покосившейся крышей, к ним подбежал чумазый мальчонка лет семи в одной майке, которая, по всей видимости, прежде была снята с дяди.

– Помогите. Не проходите, – останавливая нас рукой, встал нам пути ребятам ребенок.

– Но у нас нет с собой денег, – растерянно проговорил Петька.

– Даже если бы были, вряд ли в годы войны на наши деньги кто-либо что-то купить сумеет, – добавил справедливо Радик.

– И еды нет, – развел руками Петька. – На хоть бейсболку – он снял с себя головной убор.

– И водолазку, – Радик снял с себя вещь из плотной вискозы, оставшись в олимпийке, радуясь тому, что он привык с детства одеваться, как капуста, а значит, есть возможность поделиться «лишним».

– А сам не замерзнешь? – спросил брата Петька.

– Ему нужней, – ответил Родион.

– Где твои родители, – обратился он к мальчику.

– Мама работает в поле. Папку на фронт забрали, – махнул куда-то в неведомом направлении ребенок.

– А ты без присмотра остался?

– Сестра ушла хлеб искать. А я тоже убежал из дома. Вдруг кто подаст.

– Если нам его к хозяйке привезти, – предположил Петька.

– Ты видел, что они сами крапивные лепешки делят… – неуверенно протянул Радик. – Думаю, они не обрадуются. Хочешь делать добро – делай его сам, а не взваливай на чужие плечи.

– Вот именно.

– Что ж делать-то будем? Вот бы домой попасть, всего набрать и принести им всем, – выпалил Петька.

– Хоть бы нам вообще домой когда-нибудь попасть, – добавил Радик, которому уже становилось совсем не по себе от обстановки в которую попали. – Слушай, давай сейчас мимо дома пойдем, попробуем вход отыскать к бабушкиной половине, может, очутимся сразу в том месте и времени, где живем взаправду.

– Хорошая идея, только…

– Что только? – раздраженно произнес Радик, который ощущал, как желудок, напившись, напоминает о времени подступившего по расписанию обеда.

– Да у нас же Славка на пахоте. К тому же хозяйка обрадовалась, что мы поле ей перекопаем.

– И то верно. Славку здесь одного оставлять никак нельзя. Пропадет парень. И хозяйке дали слово – надо выполнять. Взялся за гуж – не говори, что не дюж… – и Радик снова приподнял наполненное водой ведро.

– Мальчик, ты пойди домой, тут холодно, мы постараемся вернуться, что-нибудь придумаем, – виновато проговорил Петька, словно сам не веря своим словам.

– Зачем зря обещаешь, – оборвал младшего брата Родион. – Если не уверен, то и не болтай.

Заморосил дождь, земля с каждой каплей становилась все более липкой, а пашня – тяжелой. Теперь в упряжке работал Родион, отмеривая своими широкими шагами, ботинками, вязнущими в пахоте, метр за метром. А сзади уже шел Славик. Казалось, что половина полосы уже позади. Еще поднапрячься, и останется всего лишь треть. Но только чтобы поднапрячься, когда уже дюжая часть сил была отдана земле, приходилось нереально потрудиться.