– Ну рассказывай… Не томи!

– А чего тут не понятного? Война началась…

Это поразило Веренею, она смотрела на домового и ждала объяснений.

– Видимо, бабка твоей Ирочки каким-то образом вывернулась и теперь свою внучку штраполит против нас. Надо к водяному идти, к бабке Вере.

Вместе мы скумекаем, как с ними бороться…

Не откладывая в долгий ящик, Веренея хлопнула в ладоши и, взмахнув руками, широко улыбнулась. Гриньша был её превращён в сову. А перед ней стояла новенькая ступа. Современный наряд сменился на народный. Она была собой.

– Всё-бы тебе озорничать… – проговорил Гриньша, опускаясь на её плечо.

– Вот только не надо делать вид. что тебе это не нравится… Я же знаю, что ты мной доволен. А то, что ты в сову превратился… Та тебе не привыкать.

Ты и без меня с этим хорошо справляешься – Веренея глянула на себя в зеркало, хохотнула от удовольствия, лихо вскочила в ступу и, махнув помелом, рванула прочь.

Полёт доставлял удовольствие. Единственное обстоятельство огорчало Веринею – он был коротким. Всего десяток минут, и они опустились у реки в заповедном лесу.

На берегу, при свете месяца, играли в шахматы Гаевка – внучка Лешего и Водяной. Девчушка пыталась хитрить, чем жутко веселила Водяного. Завидев гостей нежданных, дриады зашептали: – Внучка Верооки пожаловала. Водяной оторвался от доски и широко улыбнулся Веренее. Она почтительно поклонилась и подошла ближе:

– Мне Гриньша сказал, что бабушка к вам отправилась… Что-то я её не вижу… Отошла что-ли куда?

– Была… Была, да уж отправилась к Вечному дубу.

Сова, камнем пала на землю и обернулась Гриньшей.

– Беда у нас, – горячо затараторил домовой. – Быть новой войне…

– Ты бы не суетился больно, – одёрнул его Водяной, – тебе туда лезть не надо! Али забыл уже, что срок твой убавится?

– Пусть убавится! – не сдавался Гриньша. – На сколько сил хватит, её защищать буду.

– Боги! Боги! Что твориться!? В своём-ли ты уме?! Ну, да дело твоё…– Водяной махнул с досады рукой и ушёл под воду. Веренея вопросительно глянула на Гриньшу. Парень пожал плечами:

– Да кто его знает, что у старика в котелке сварилось!? Он же так просто не может… Ему обязательно надо театральную паузу выдержать, а уж потом он тебе поведает, что он там надумал.

Тем временем из воды показался Водяной. В руках у него была старинная бутылка, горлышко которой было залито сургучом.

– Нашёл время вином баловаться!.. – возмутился Гриньша.

– Возьми в дорогу, пригодится – Водяной протянул бутылку Веренее, не обращая внимания на домового.

– Я говорю – не до вина! – не унимался парень.

– Да что ты прилип, как пиявка! – возмутился Водяной. – Не вино – это вовсе, не вино! Говорю – пригодится! Вода это живая… Для себя держал… Ну ступайте! Только ступу здесь оставь, неловко будет по лесу-то с непривычки…

– А дорогу укажешь? Мы же не лесные жители.

– А вон Гаевка вас проводит. – Кивнул он на девчушку. – Сделай милость, проводи ты их к Дубу, чтоб не нервировал меня этот торопыга.

Девчушка встала с коряги и молча поклонившись отошла к молодым людям.

– Идти придётся по тропам звериным… Не забоитесь? – девчонка явно шутила. По всему видать, в лесу развлечений не много.

Они уже достаточно отошли в глубь леса от реки, когда Веренея спросила Гаевку:

– Мне показалось, или кто-то играет на свирели?

– Не показалось… Это дед тоскует… он всегда на своей дудочке играет, когда грустит.

– А есть повод для тоски?

– Как не быть? Он же с Лесавкой разругался. Сам виноват. Уж больно упрям стал. Она ему говорит: – Давай поженимся… А он говорит: – Зачем? И так не плохо… Она ему: – Весь лес смеётся… А он: – Это хорошо, когда у всех хорошее настроение. Ну она и ушла, хлопнув дверью. И на прощание сказала: – Выйду замуж за Полынь Поляновича, локти кусать будешь!

Вот теперь сидит уж третий день и дудит. Говорю: – Иди, повинись, помирись… Сидит, как пень столетний…

За разговором они вышли на поляну, откуда и увидели Лешего.

– Доброго здоровья! – поклонилась Веренея.

– И вам не хворать! – оторвавшись от своего занятия, хмуро ответил Леший.

– Дед, они к Великому Дубу собрались… – осторожно начала Гаевка.

– Эвон как!– крякнул в кулак Леший и посмотрел на Гриньшу. Парень опустил глаза, но напряжённая фигура выдавала в нём упрямство.

– Я смотрю, паря, отговаривать тебя бесполезно… Торопишься умереть?– старый Леший грустно глядел на юношу.

– Она этого стоит…

– Твоя душа рядом с ней все быстрее становится человечной… Ты отдаёшь свою жизнь… Ты это понимаешь?

– Я всё знаю… Это мой выбор! Мой путь! Я так решил! – С бычьим упрямством, горячо отвечал Гриньша. Он смотрел на старика исподлобья, всем своим видом показав своё намерение идти до конца.

-Хочешь стать для неё героем? А она знает на какие жертвы ты идёшь? Уверен, ты ей этого не сказал… А ты? – обратился он к Веренее, которая всё это время внимательно слушала их разговор. – Ты! Будешь-ли ты о нём заботится так же, как он заботится сейчас о тебе, когда он будет лежать в пелёнках?

Веренея не понимала причину такого к себе отношения со стороны этого милого старичка. Она немного растерялась и не сразу нашла, что ответить, и потому спросила:

– В каких пелёнках? Кто будет лежать? Он? – она посмотрела на Гриньшу, но тот молчал, всё так же глядя в землю.

– Он, милая, он… А как, ты думаешь, умирают домовые? – продолжал негодовать старик.

И на этот вопрос у Веренеи не было ответа. Она сочла за благо промолчать, а старик, откашлявшись, продолжил:

– В этот мир домовые приходят совсем древними стариками. Чем больше они идут ради вас, людей, на самопожертвования, тем моложе они становятся… Тем ближе к своей смерти… – старик смолк, грустно глянув на Гриньшу.

Веренея оторопела от такого откровения. Что она успела прочувствовать и подумать, может понять только тот, кто стоял перед таким открытием…

Сама не подозревала она до этого момента, как ей дорог этот…Человек?

От бессилия девушка опустилась на траву и заплакала.

– Зачем ты так? – зло выкрикнул Гриньша лешему и бросился к Веренее.

– Не плачь! Это ещё не скоро! Он преувеличил…