Больной громко стонал, морщился. Бледные щеки сводило судорогой. Белов смерил давление — на его лице гуляли озабоченность и еще какое-то вопросительное выражение.

— Люба, расстегни ему рубашку, — распорядился он. — Лена, ЭКГ приготовь.

— Хорошо, Иван Сергеевич, — Лена шустро затопала по коридору.

Он поводил таблеткой фонендоскопа по напряженно выпирающей груди пациента, отстраненно закрыл глаза, затем посмотрел на часы, очевидно замеряя пульс.

— Люба, хорошая моя, значит 10 грамм морфина в 10 мл физраствора внутривенно. Поживей, милая.

Люба сосредоточенно кивнула и скрылась в процедурном кабинете.

— Да отойдите, все! — вдруг рявкнул Белов.

Мужики, которые несознательно стягивались вокруг осмотрового стола, испуганно отпрянули.

— И вообще, всем спасибо! Принесли и молодцы, — не понижая тона продолжил доктор. — Давайте, давайте! Все за дверь! Потом навещать придете. Женщина, а вы как родственник в приемной подождите. Выходим, быстро выходим! Леня, покажи товарищам, где выход.

Четыре_пи, все это время наблюдающей за процессом диагностики, дернулся было исполнять, но мужики, явно робея, послушно бросились к дверям. Жена больного, всхлипывая, последовала за ними. Очень быстро из посторонних в осмотровом остался только Четыре_пи.

Вернулись медсестры. Одна с непонятным прибором, выглядевшим столь архаично, что Четыре_пи невольно поморщился. Он вообще трепетно относился к медицинскому оборудованию. А Любочка держала в руках никелированный контейнер, а через ее локоть свисал резиновый жгут.

— Ищи вену. Справишься? — Белов коротко зыркнул на нее.

— Да… не волнуйтесь, Иван Сергеевич, — обычно бледная Люба покрылась ответственными пятнами и принялась готовиться к инъекции.

Лена тем временем закатала штанины лежащего почти до колен. Потом они вместе с Беловым осторожно стянули с него рубашку. А после медсестра стала устанавливать на теле какие-то присоски с проводами.

— Только не перепутай электроды, — бросил врач.

Лена, нахмурившись, кивнула. Видно инцидент уже имел место, и урок был усвоен.

Люба, стянув безвольно лежащую руку Данилы Матвеевича жгутом, обнаружила наконец вену и сделала укол.

— Ну вот, хороший мой, — слегка наклонился к больному Белов. — Сейчас легче станет. Не так больно. А мы теперь тебе электрокардиограмму сделаем. Лежи смирно, и делай что скажу. Договорились?

Быков что-то нечленораздельно промямлил, и Ваня удовлетворенно кивнул.

Прибор, скрипя бумагой, начал выдавливать из себя ленту с каким-то волновым графиком. Очевидно, это такая примитивная методика регистрации электрических полей, образующихся при работе сердца, догадался Четыре_пи. Ну хоть что-то. До смарт-томографии все равно еще далеко. А здесь вполне себе наглядно. Если конечно правильно интерпретировать показания датчиков. Белов приказывал «дышать», «не дышать» «сделать глубокий вдох» и внимательно всматривался в шуршащую ленту. По завершении исследования лицо друга выглядело крайне озадаченным.

— Что-то не так? — осторожно спросил Четыре_пи. Растерянность доктора заметили и медсестры. Они смотрели на него с преданностью дрессированных собачек и поэтому колебания хозяина воспринимали болезненно.

— Да по всем признакам ишемия и инфаркт. Но на ЭКГ амплитуды зубцов не показательные. Я три раза проверил. Черт, и Маргариты как назло нет. Даже посоветоваться не с кем. И где ее носит?!

Последнюю фразу Белов почти выкрикнул — зло и безнадежно.

— Спокойно, Ваня, — придав своему голосу эффект внушения, сказал Четыре_пи и переключился в режим диагностики. Ему удалось сделать это легко, почти мгновенно. Все-таки опыт дальней разведки никакими земными трансформациями не собьешь. Механизмы работали четко, по первому требованию.

Тело товарища Быкова в восприятии Четыре_пи лишилось одежды, потом кожи и предстало во всем объеме своей человеческой физиологии. Определить причину состояния больного труда не составило. Прямо над диафрагмой участок аорты набух как мешок и уже наблюдалось расслоение тканей. Четыре_пи обнаружил еще полтора десятка различных недугов, но в критической фазе пока находился только главный кровеносный сосуд.

— У него нет инфаркта, — глухо и отстранено произнес Четыре_пи. — Это аневризма грудного отдела аорты.

— Что? — Белов выронил фонендоскоп. Или он просто упал. А Люба с Леной почему-то стали похожи на близняшек — до того одинаковы были их округлившиеся глаза.

— Миокард у него в порядке. Пока. — тоном автомата проинформировал Четыре_пи. — А вот в нисходящем отделе аорты между дугой и диафрагмой сейчас начнется фильтрация. И будет разрыв. Требуется инвазивное вмешательство.

— Ты что несешь, Игнатьев?! — вскинулся врач. — Не до глупых шуток сейчас. И вообще, выйди из кабинета. Ты мне мешаешь сосредоточиться.

Быков вдруг громко застонал. В его хриплом дыхании появилось что-то свистящее. Грудь вздыбилась, и присоски с электродами соскользнули с багровой кожи.

— Не до глупых шуток, — все также безэмоционально проговорил Четыре_пи. — До критической фазы осталась тридцать одна минута. Время принятия решения.

— Вышвырните его! — заорал Иван.

Медсестры испуганно замерли. Лена бросила умоляющий взгляд на разведчика, но Четыре_пи не реагировал.

— Тридцать минут до критической фазы.

К сожалению, в диагностическом режиме пилот лишен некоторых поведенческих функций. Предполагается, что информация, поступающая от субъекта в подобном состоянии, полностью заслуживает доверия и воспринимается как руководство к действию.

— Леонид Дмитриевич, пожалуйста… — Лена коснулась его руки.

— Погоди! — остановил ее жестом Белов. — Леня, ну допустим, аневризма. С чего ты взял вообще?

— Гипертония, атеросклероз, недопустимый уровень холестерина, инфекционный процесс в предстательной железе…

— Ладно, хватит, хватит! — Ваня смотрел почти с ужасом.

Четыре_пи вышел из режима диагностики, тут же создал информативную энграмму и, не колеблясь, всадил ее в сознание доктора. Давненько он не воздействовал на синопсисы аборигенов. Как-то обходился без прямого когнитивного вмешательства. А тут раз… возникла необходимость, и Четыре_пи_зед_восемь_игрек начеку. Навыки мобилизованы. И вот уже Иван Сергеевич имеет вид человека, до которого дошло.

— Я не… Не смогу, — пролепетал Белов. — Это слишком сложная операция. У нас и оборудование операционной не позволит. Нужно вертолет из области вызывать.

— Мы не успеем. Уже произошел разрыв интимы и происходит частичная переадресация кровотока из естественного просвета в ложный, между интимой и адвентицией. Через 27 минут падение давления станет необратимым.

В округлившихся глазах Белова растерянность и потрясение перерастали в панику. И Четыре_пи, опять пришлось вмешаться. Он незримо коснулся нескольких точек в префронтальной коре головного мозга своего друга, и Иван практически сразу задышал спокойнее. И его взгляде наконец появилась осмысленность.

— Ваня, я все сделаю, — произнес Четыре_пи. — Мне понадобится стерильное помещение, оперативный инструментарий, ну и ваша помощь, разумеется.

Белов подскочил вплотную, схватил его за полы воротника. Теперь он смотрел почти с трепетом.

— Леня, ты правда это сделаешь?

Четыре_пи положил руку ему на плечо и очень спокойно ответил:

— Правда. Я это сделаю.

Врач отступил на шаг. Его губы дрожали.

— Леня, у нас нет материалов для протеза сосуда. Тем более если поражен аортальный клапан…

— Клапан в порядке, — резко оборвал Четыре_пи. — Мы теряем время. Девочки, везите больного. Готовьте к торакальной операции. Будете моими ассистентами. Люба, на тебе анестезия и мониторинг показателей жизнедеятельности. Лена — за старшую операционную сестру. Белов, представь, что мы тайге и у тебя кроме ножа и кипятка ничего нет. Ты тогда спас человека. И сейчас мы тоже спасем человека. У меня всего две руки, а нужно больше. Все вопросы потом!

Больного на счет «три» с трудом переложили на каталку, и девушки увезли его в санитарный блок. Четыре_пи снял верхнюю одежду, облачился в выданный белый халат. На голову нацепил такую же белую шапочку. Потом они с Ваней тщательно и долго мыли руки, экипировались резиновыми перчатками и масками, закрывающими лица от носа до подбородка. Белов держался молодцом. Видно порция сангвинистических импульсов, которыми пришлось его накачать, действовала эффективно. Сейчас все потрясения, связанные с инопланетным вмешательством в естественный ход событий, должны остаться на самых задворках сознания. Разбираться с последствиями этих потрясений будем потом. Не хотелось бы насиловать мозги местного медперсонала, но скорее всего придется применить выборочную амнезию. Аккуратненько так… С другой стороны, как они воспримут возникшего из ниоткуда реанимационного пациента после полостной операции на груди. Амнезией тут не отделаешься. И зачем вообще я полез в эту сельскую хирургию… Резидент хренов.