Но самое ужасное было в том, что все двенадцать месяцев ее снедало чувство незаконченности чего-то, произошедшего в прошлом году. Девушка даже подумывала связаться с ним, но каждый раз находила сотню аргументов против. Каким-то диким, странным образом кладбище стало для них секретным прибежищем, и разве можно было нарушить правило и встретиться за его пределами?

Она вздрогнула, когда услышала шаги за спиной. Чувство облегчения и легкой радости накрыли Гермиону. Она тепло улыбнулась ему, приветствуя:

– А я уже и не думала, что ты придешь.

– Меня задержали по работе.

– Понятно, – тихо отозвалась она.

Малфой удивленно вздернул бровь.

– Что-то не так, Грейнджер? Не приди я, ты бы скучала?

– Я расстроилась, не застав тебя тут, – призналась девушка, смущенно отводя взгляд, – ну… тут одиноко, и я вроде привыкла быть здесь с тобой.

– Значит ли это, что тебе нравится моя компания? – ошеломленно произнес юноша.

– Да, – смущенно кивнула она, – я была немного озадачена, не застав тебя. Ты всегда приходил раньше.

– Как я и сказал, были дела. Министерство собирается закупить кое-какие редкие ингредиенты по моему заказу, и они решили…

– И ты даже не посмеешься над моим признанием? – внезапно спросила она.

– С чего бы? Мы уже пару лет назад выяснили, что не против компании друг друга.

– Быть не против и наслаждаться чьим-то обществом – разные вещи.

Малфой немного улыбнулся:

– Да, есть разница.

– Могу я задать вопрос?

Он кивнул.

– Что ты делаешь до моего прихода?

– Жду тебя.

Ответ застал ее врасплох, и она не смогла сдержать улыбку, когда внутри всё потеплело от нежности. Драко пристально рассматривал ее, и только Гермиона хотела что-то произнести, он попросил:

– Расскажи о себе.

Гермиона кивнула на могилу Тонкс:

– Ты имел в виду ее?

– Нет, тебя. Расскажи что-нибудь о себе.

Она уже хотела возразить и поменять тему разговора, но решила посмотреть, что из этого выйдет.

– Мой любимый цвет…

– Голубой, – закончил он, – я знаю.

– Мой…Что?!

– Это просто. Мы ведь знакомы много лет. Десять лет, если быть точным. Я знаю, что твой любимый цвет – голубой.

– Но откуда? Мы никогда…

– На тебе было голубое платье на Святочном Балу, и единственным украшением, которое ты носила на моей памяти, был браслет с голубыми топазами. И у тебя голубые перчатки, – перечислил он. – Это просто понять. Ты, наверное, и мой любимый цвет знаешь?

Гермиона окинула его взглядом:

– Ты чаще всего носишь черное и серое, но твой любимый цвет – зеленый. У тебя зеленый шарф, а еще небольшие вкрапления изумруда в перстне. Но, должна отметить, что это достаточно очевидно. Цвета Слизерина.

Он пожал плечами:

– Расскажи что-нибудь, чего я не знаю.

Девушка перебирала в голове факты, отметая слишком простые и очевидные. Все это время Драко внимательно изучал ее. Непослушная челка иногда падала ему на глаза, и юноша быстрым движением убирал ее. Боже, как близко он находится!

– Я боюсь темноты, – призналась Гермиона, – с детства. Если я одна в комнате, то всегда оставляю лампу зажженной.

Секунду он обдумывал ее слова, а затем кивнул, будто довольствуясь таким ответом.

– У меня наоборот – не могу заснуть, если в комнате горит свет. Расскажи что-нибудь еще.

На этот раз она ответила быстрее:

– Я обожаю чай, выпиваю по четыре чашки за день.

– Опять же, я, напротив, ненавижу чай, – ухмыльнулся Драко. – Что-нибудь еще.

Девушка опустила глаза и тяжело вздохнула:

– Мне по-прежнему снятся кошмары о войне.

Его улыбка исчезла.

– Что ж, хоть что-то общее.

– У тебя тоже?

– Думаю, у многих, кто участвовал в войне, есть кошмары, – вздохнул Малфой. – Да, иногда и у меня. Иногда ты есть в этих кошмарах.

– Я?

– Последние пять лет. Думаю, это от того, что мы стали … ближе. Каждый раз я вижу тебя и Беллу в Мэноре.

Она вздрогнула, когда перед глазами промелькнули картины тех дней.

– Драко…

– Мне стоило вмешаться.

– Я понимаю, почему ты ничего не сделал, – искренне уверила она его. – Ты не мог. Я никогда не винила тебя в том, что произошло.

Его губы скривились в едкой усмешке:

– Еще одна вещь, в которой мы расходимся.

Гермиону поразило искренне раскаяние, сквозившее в его взгляде. Наверное, лишь перед матерью он мог быть таким опустошенным, беззащитным, и это тронуло её душу. Она никогда не сможет объяснить, почему внезапно захотела поцеловать его в щеку. Даже когда Гарри и Рон были подавлены, она просто обнимала их, но совсем редко целовала. А сейчас поцелуй казался самой естественной вещью на свете.

Но движение привлекло внимание Драко, он повернулся к ней лицом, и девушка легко коснулась уголка его губ. Она слишком поздно осознала свою ошибку, полностью растворяясь в поцелуе, но уже через секунду резко отстранилась и порывисто вздохнула. Драко был так близко, и Гермиона осторожно наблюдала за ним из под опущенных ресниц: расслабленное лицо, полуприкрытые веки, а глаза напряженно следят за ней. Он опустил взгляд на ее губы, и она ждала, что он ее поцелует. Прошла секунда, вторая, третья, но момент упущен, и девушка шагнула назад, обратно в объятья холодного ветра.

– П-п-прости, – начала заикаться она, поправляя выбившийся локон, – это было неуместно, моя вина.

Драко с минуту молчал.

– Неуместно? Из-за того, где мы, или из-за меня?

– И то, и другое, наверное.

Он кивнул и сделал шаг навстречу. Щеку обожгло горячее дыхание.

– Почему из-за меня?