-- Я никому ничего не скажу. У вас здорово, да. И я очень благодарен. Не буду ничего и никому про вас рассказывать, честное слово!

   -- Ты хороший человек. Очень обидно. Телепаты к нам ни разу не приходили. Но ведь нельзя тебя отпустить -- есть и другие телепаты. Ты же совсем беззащитный, вся твоя память у меня на ладони. И тебя ищут. Вернее, тело. Твои сородичи не верят, что ты всё ещё жив. Так что, остаёшься? Нет. Конечно, нет. Ты ведь сбежишь. Никогда никого не случалось убить. Ни разу. Три цикла живу, а так никого и...

   Харди продолжал пятиться. У него под рукой не было шокера, а джиппер только и мог -- похрипывать и сыпать словами. Нужно было завести нового "стража."

   Нужно было...

   -- Может, и не нужно? Честное слово, я умею хранить секреты. Просто, знаете, мне как-то не особенно хочется... Мне всего тридцать. Обидно ведь.

   -- Это не больно.

   Длинные-длинные руки, почти что лапы -- с длинными острыми когтями, протянулись. Это существо размером с дом способно ведь убить одним движением. И эти рога.

   Но медлили.

   У Харди в руке джиппер, и он его прицельно швырнул, попал в лосиный лоб, но Гли даже не вздрогнуло.

   А потом грохот.

   Ну, или Харди так показалось. И он спросил себя: это так умирают? Это -- смерть?!

   Но ему прокричали:

   -- Эй, придурок! Беги! Приятель твой жив! Мы его взяли! Давай сюда!

   Харди побежал, и слышал глухие хлопки выстрелов, и кричал:

   -- Не стреляйте! Не стреляйте! Не нужно никого убивать!

   Его схватили за руки и втащили в нутро спасательного джета. Там оказалось тесно и воняло застарелым потом.

   -- Чудик. Они ж тебя убить хотели.

   -- Это потому что я несносный. Я, знаете, всех раздражаю.

   Джет завис, готовясь к маневру. Стоя у распахнутого люка, Харди нашёл глазами Гли и громко подумал: "Я ничего никому не скажу. Я напишу, что вы тут разбираете людей по частям и заживо поедаете. Но вот что: вы ведь не можете прятаться вечно. Однажды мир постучит в ваши двери. А когда мир стучит и ему не открывают, он имеет свойство эту дверь ломать."

   Гли смотрело и шевелило губами.

   "Я тоже училось в университете, мистер Квинс. Я знаю. Но я не обладаю роскошью планировать на века вперёд. Я всего лишь забочусь о том, чтобы моим людям хватило счастья на их жизнь."

   Харди моргнул.

   "Ну, удачи. Серьёзно. Удачи вам."

   И люк захлопнулся.

   Перемычка

   На вторые сутки по корабельному времени этот в высшей степени оригинальный, но состоятельный пассажир с мягкой улыбкой спросил у Гленды:

   -- А нельзя ли сделать остановку на Эребусе? Там меня ждут два моих друга. Они тоже хотели бы воспользоваться вашими транспортными услугами.

   И раньше, чем Гленда успела сказать решительное "нет", пассажир добавил:

   -- Разумеется, это будет означать, что я заплачу дополнительно тридцать тысяч магранскими. Мне кажется, это справедливая цена.

   И тогда Гленда сказала решительное "да".

   Ещё тридцать тысяч означали гарантированный недельный отдых команды после этого маршрута и -- всем -- солидные премиальные. А свою команду Гленда любила и хотела бы платить своим ребятам больше (они заслужили), но каждый раз платила меньше и меньше: круг сужался.

   Если раньше Содружество смотрело сквозь пальцы на существование множества не включенных в информационную систему и не оснащенных искинами корабликов, то теперь, под предлогом небезопасности этих транспортных средств, проводились натуральные облавы в полулегальных космопортах -- совершенно внезапно объявлялись принудительные технические осмотры и корабли пачками отправлялись на утилизацию. Платилась, конечно, некоторая компенсация...

   И больших усилий стоило заблаговременно менять маршрут и не попадаться.

   А Эребус вошёл в Содружество одним из последних. Гленда ещё помнила "Резню свободной воли", ей тогда было двадцать, и новостные линейки она смотрела с ужасом. Она узнала, что в той резне погибли люди, множество людей -- а больше ничего знать и понимать не хотела, хотя и читала лекции по истории Содружества последние тридцать лет. А Эребус и сейчас имеет статус "вольной планеты" и платит только самые необходимые налоговые взносы, и у его представителя в Сенате Содружества только совещательный голос.

   В общем, Гленда не удивилась, почему это друзья условно мёртвого виконта Соммерсета ждут его на условно цивилизованной планете.

   Гленда вообще старалась ничему не удивляться, а только радоваться тем крохам, что может урвать для своего корабля и своей команды.

   Этот человек платит пятьдесят тысяч магранскими, и пятьдесят тысяч позволят её кораблю пройти очередной техосмотр с блеском. А значит -- ещё год или даже два свободного полета.